Мэри Кларк - Мы еще встретимся с тобой

Долгое молчание, повисшее после ее слов, разрушила Дженна.

— У нас стынет замечательный ужин, — жизнерадостно провозгласила она и наполнила свою тарелку.

Через час, возвращаясь домой, Дженна и Кел долго молчали, пока она не заговорила:

— Кел, как ты думаешь, Фрэн Симмонс и в самом деле может найти что-то такое, что поможет Молли? Она репортер криминального отдела, и, вполне вероятно, хороший.

— Для этого должно быть нечто, что можно расследовать, — грубо ответил Кел. — У нее ничего нет. Чем глубже будет копать Фрэн Симмонс, тем скорее она придет к очевидному ответу, известному всем.

— Как ты думаешь, что хотела сказать Анна-Мария Скалли, когда критиковала Гэри как врача?

— Я думаю, моя дорогая, что этим воспоминаниям Молли доверять не стоит. Я бы не обращал на них внимания. И присяжные не станут, я уверен. Ты же сама слышала. Она угрожает покончить с собой.

— Нельзя давать Молли ложную надежду. Лучше бы Фрэн Симмонс не лезла в это дело!

— Да, Фрэн Симмонс — настоящая заноза, — согласился Кел.

Ему не нужно было смотреть в зеркало заднего вида. Он знал, что Лу Нокс следит за выражением его лица. Едва заметным кивком Кел ответил на молчаливый вопрос шофера.

В самом ли деле с прошлого посещения в состоянии Таши наметились перемены или ей это только показалось? Барбара Колберт задавала себе этот вопрос по дороге в Гринвич, глядя в темное окно машины. Она нервно теребила ручку сумочки.

Звонок доктора Блэка застал ее в тот момент, когда она собиралась в Метрополитен-опера на оперный спектакль, как всегда по вторникам.

— Миссис Колберт, — сказал врач очень серьезно, — боюсь, в состоянии Тати произошли изменения. Похоже, что ее организм перестает функционировать.

Барбара молилась о том, чтобы застать дочь живой. Ей хотелось быть рядом, когда та умрет. Врачи всегда говорили, что Таша, вероятно, не слышит и не понимает того, что ей говорят, но Барбара не была в этом уверена. Когда настанет последний час, ей хотелось, чтобы дочь знала, что она рядом. Она должна обнять ее, когда Таша испустит последний вздох.

Миссис Колберт выпрямилась и охнула. Мысль о смерти дочери физической болью отдалась в ее сердце. Словно кинжал вонзили. Ах, Таша... Как же так могло случиться?

Когда Барбара Колберт вошла в апартаменты дочери, у ее постели сидел Питер Блэк. На его лице застыло привычно мрачное выражение.

— Нам остается только наблюдать и ждать, — сочувственно произнес он.

Барбара проигнорировала его. Одна из сестер пододвинула кресло к кровати так, чтобы миссис Колберт могла сидеть и обнимать дочь за плечи. Она заглядывала в красивое лицо Таши, такое спокойное, будто молодая женщина спала и в любую минуту могла открыть глаза и сказать: «Привет».

Барбара оставалась рядом с дочерью всю долгую ночь, не замечая ни медсестер, ни Питера Блэка, который поставил Таше капельницу.

В шесть часов утра Блэк коснулся ее руки:

— Миссис Колберт, судя по всему, состояние Таши стабилизировалось. Во всяком случае, на какое-то время. Выпейте чашечку кофе, пока сестры за ней присмотрят. А потом вернетесь.

Она подняла на него глаза.

— Хорошо. Кстати, мне надо поговорить с моим шофером. Вы уверены, что...

Блэк понял ее с полуслова и кивнул:

— Никто ни в чем не может быть уверен, но, думаю, Таша пока не готова покинуть нас. Она побудет с нами еще немного.

Миссис Колберт вышла в холл. Как она и ожидала, Дэн заснул в большом кресле. Она легко коснулась его плеча, и шофер немедленно проснулся.

Он начал работать у Колбертов еще до рождения Таши и с годами стал почти членом семьи. Барбара ответила на его невысказанный вопрос:

— Пока нет. Они говорят, что сейчас состояние стабильное. Но это может случиться в любую минуту.

Они заранее все обсудили, поэтому Дэн сказал:

— Я звоню мальчикам, миссис Колберт.

Мальчикам было пятьдесят и сорок восемь, но Дэн по-прежнему называл их так. Барбаре стало легче оттого, что Дэн разделяет ее горе.

— Попроси, пусть кто-нибудь из них захватит из моей квартиры дорожную сумку с вещами. Позвони Нетти и попроси ее все приготовить.

Барбара заставила себя зайти в маленький кафетерий. Бессонная ночь пока не давала о себе знать, но она понимала, что надолго ее не хватит.

Официантка явно была в курсе событий.

— Мы молимся о Таше, — сказала она и вздохнула. — Такая грустная неделя. Вы знаете, мистер Мэджим умер рано утром в субботу.

— Нет, я не знала. Очень жаль.

— Все этого ожидали, конечно, но мы надеялись, что он доживет до восьмидесяти. И знаете, что случилось? Перед самой смертью он открыл глаза, и миссис Мэджим клянется, что муж посмотрел прямо на нее.

"Если бы только Таша могла попрощаться со мной, — подумала Барбара. — Мы были очень счастливой семьей, но никогда не умели выражать своих чувств. Я теперь об этом жалею. Сколько родителей, заканчивая разговор с детьми, обязательно добавят: "Я люблю тебя*. А я всегда считала это нарочитым, даже глупым. И почему только я никогда не говорила этого Таше? "

Когда Барбара вернулась к постели дочери, состояние Таши как будто не изменилось. Доктор Блэк стоял у окна в гостиной спиной к ней. Он говорил по сотовому телефону. Прежде чем Барбара дала знать о своем присутствии, она услышала его слова:

— Я этого не одобряю, но если вы настаиваете, то выбора у меня нет.

Его голос звучал напряженно. От гнева? Или от страха?

"Интересно, кто отдает ему приказания? " — подумала Барбара.

В среду утром Фрэн приехала в Гринвич. У нее была назначена встреча с доктором Кирквудом, терапевтом, лечившим Джозефину Галло, мать Билли Галло, чью смерть попросили расследовать Фрэн. Она удивилась, не обнаружив в приемной ни одного пациента. Такое нечасто встретишь.

Секретарша в приемной сразу же опустила стекло, отделяющее ее рабочее место от холла.

— Мисс Симмонс, — сказала она, хотя Фрэн не успела назвать себя, — доктор ждет вас.

Рой Кирквуд выглядел лет на шестьдесят с небольшим. Редеющие седые волосы, седые брови, очки в металлической оправе, лоб в морщинах и добрые, умные глаза — настоящий врач. Она поймала себя на мысли, что если бы пришла к доктору Кирквуду как пациентка, то полностью доверилась бы ему.

С другой стороны, подумала она, усаживаясь в кресло у стола, она пришла именно потому, что одна из пациенток доктора умерла.

— Благодарю вас, доктор Кирквуд, за то, что вы согласились меня принять, — начала Фрэн.

— Я бы сказал, что это мне было просто необходимо поговорить с вами, мисс Симмонс, — прервал он ее. — Вы, должно быть, заметили, что моя приемная пуста. Я работаю только с моими давними пациентами и только до тех пор, пока не передам их карточки другим врачам. А так я на пенсии.