Мэри Кларк - Ты обратилась в лунный свет

— Рандольф и Маршал, — повторил его отец. — Не там ли работала жена доктора Лейна?

— Что ты сказал? — переспросил Нейл.

— Ты меня слышал. Я сказал, что жена Лейна работала раньше у Рандольфа и Маршала.

— Вот что меня тревожило! — воскликнул Нейл. — Разве ты не видишь? Лайам Пейн связан со всем. Он владелец резиденции. От его слова зависело, получит ли эту работу доктор Лейн. Дуг Хансен тоже работал у Рандольфа и Маршала, хотя и недолго. Его денежные переводы осуществляются через них. Сегодня я говорил, что Хансен должен действовать через другую контору, и я также сказал, что он слишком глуп, чтобы все это придумать. Он лишь подставное лицо. Им кто-то управляет. Возможно, этот кто-то — Лайам Моор Пейн.

— Но все это не очень сходится, — усомнился Роберт Стефенс. — Если Пейн владеет пансионатом, он мог иметь финансовую информацию безо всякого Хансена или его тетки Дженис Нортон.

— Но гораздо безопаснее оставаться в тени, — заметил Нейл. — Тогда, в случае чего, Хансен становится козлом отпущения. Разве ты не понял, папа? Лаура Арлингтон и Кора Гебхарт значились в списках ожидающих очереди. Он не просто совершал махинации с резиденцими клиентов, а еще и обманывал тех, кому эти места не достались.

— Очевидно, что Бейтман рассказывает Пейну обо всех своих проблемах, — продолжал Нейл. — Если он расстроился, когда Мэги спросила его про историю в «Латам Мейнор», мог ли он рассказать об этом Пейну?

— Может быть. Но о чем ты?

— О том, что этот Пейн — ключ ко всему. Он тайно владеет «Латам Мейнор». Женщины там умирают при невыясненных обстоятельствах, но если учесть, сколько их умерло за последнее время и схожесть фактов — все они одинокие, без близких родственников, — то выявляется странная картина. А кто наживается на всем этом? «Латам Мейнор», путем перепродажи освободившихся апартаментов.

— Ты хочешь сказать, что Лайам Пейн убил всех этих женщин? — удивился Роберт Стефенс.

— Пока не знаю, — ответил его сын. — Полиция думает, что в смертях виноваты доктор Лейн и, а может быть или, сестра Маркей, но миссис Бейнбридж отметила, что доктор Лейн «добрый», а Маркей хорошая медсестра. Уверен, она знает, что говорит. Она наблюдательная. Нет, я не в курсе, кто убил этих женщин, но думаю, что Мэги пришла к такому же заключению, и наверное, слишком близко подошла к настоящему убийце.

— Но при чем тут колокольчики? И Бейтман? Не понимаю! — возмутился Роберт Стефенс.

— Колокольчики? Кто знает? Может быть, это причуда убийцы. Хотя, если Мэги нашла эти колокольчики на могилах и проверила некрологи, она могла догадаться о том, что произошло на самом деле. Колокольчики могут быть доказательством, что женщины убиты. — Нейл замолчал. — Что касается Бейтмана, то он слишком большой чудак, чтобы участвовать в таком расчетливом деле. Нет, думаю, здесь главный мистер Лайам Моор Пейн. Ты слышал его идиотское предположение об исчезновении Мэги? — иронично заметил Нейл. — Спорю, он знает, что случилось с Мэги, и пытается направить поиски в другую сторону.

Заметив, что Пейн завел машину, Роберт Стефенс повернулся к сыну.

— Я понял, что мы преследуем его, — сказал он.

— Совершенно верно. Хочу знать, куда поедет Пейн, — кивнул Нейл и произнес про себя свою молитву: «Пожалуйста, пожалуйста, пусть он приведет меня к Мэги».

Доктор Вильям Лейн обедал в «Латам Мейнор» вместе с некоторыми жильцами пансионата. Он объяснил отсутствие Одиль тем, что та расстроена прощанием с дорогими друзьями. Сам же он хотя и сожалел по поводу расставания с тем, что было так ему приятно, твердо верил, что всему приходит конец.

— Хочу убедить всех, что подобное безобразие не повторится никогда, — обещал он, имея в виду продажу секретной информации Дженис Нортон.

Летиция Бейнбридж приняла приглашение отобедать за столом доктора.

— Правильно ли я поняла, что сестра Маркей подала на вас жалобу за нарушение врачебной этики, заявляя, что вы пассивны и допускаете смерть своих пациентов? — спросила она.

— Думаю, да. Это, конечно, не правда.

— А как это расценивает ваша жена? — настаивала миссис Бейнбридж.

— Она тоже очень огорчена, потому что считала сестру Маркей своей подругой. — «Что абсолютно глупо», — добавил он про себя.

Его прощание было достойным и своевременным.

— Порой уместно передать бразды правления в другие руки. Я всегда стремился делать добро. Если я в чем-то виноват, то лишь в том, что доверился вору, а не в незнании своего дела.

Покидая основное здание, доктор Лейн думал: «Не знаю, чего ждать теперь, но твердо уверен, что работу придется искать самому».

Что бы ни случилось, он решил больше ни дня не жить с Одиль.

Когда он поднялся на второй этаж, дверь спальни была открыта, а Одиль кричала в телефонную трубку, возможно, передавая информацию на автоответчик:

— Ты не можешь так со мной поступить! Не можешь бросить меня просто так! Позвони мне! Ты должен обо мне позаботиться! Ты обещал! — Она с грохотом бросила трубку.

— С кем ты разговаривала, дорогая? — спросил он с порога. — Наверное, с таинственным благодетелем, который вопреки всему нанял меня на это место? Больше не тревожь его или ее, или кого бы то ни было по поводу меня. Что бы я ни сделал, в твоей помощи я отныне не нуждаюсь.

Одиль подняла на него опухшие от слез глаза.

— Вильям, ты так не думаешь.

— О нет, я думаю именно так. — Он изучал ее лицо. — Ты действительно напугана, не так ли? Интересно, почему. Я всегда подозревал, что в этой пустой головке что-то происходит. — Я бы не сказал, что мне интересно, — продолжал он, открывая свой шкаф и доставая чемодан. — Просто немного любопытно. После моего маленького рецидива вчера вечером я был немного не в себе. Но когда моя голова прояснилась, я начал думать и кое-что проверил.

Он повернулся и посмотрел ей в лицо.

— Ты не осталась на обед в Бостоне вчера вечером, Одиль. Я не знаю, где ты была, но твои туфли сильно испачканы грязью, не так ли?

Она сбилась со счета. Все бесполезно. «Не сдавайся, Мэги, — приказала она себе, пытаясь заставить свой мозг работать». Так легко забыться, так легко просто закрыть глаза и отбросить все, что с ней произошло.

На фотографии, подаренной Эрлом, в глазах Лайама было какое-то странное выражение, улыбка превосходства, деланная искренность, расчетливая теплота.

Ей следовало догадаться, что в его внезапном внимании к ней было что-то непорядочное. Для него было более естественным забыть про нее на коктейльном приеме.

Она вспомнила голоса прошлой ночи. Одиль Лейн спорила с Лайамом. Она их слышала.

Одиль была напугана.

— Больше не могу! — вопила она. — Ты ненормальный! Ты обещал все продать и уехать вместе со мной. Я предупреждала тебя, что Мэги Холлоувей задает слишком много вопросов.