Елена Богатырёва - Madame. История одинокой мадам

В ее внешности нет ничего такого особенного, чтобы, как говорят, «увидел – закачался».

Напротив, она обыкновенная (с виду) маленькая блондинка (крашеная) с фигуркой, как у тринадцатилетнего подростка. Но вот энергия – бешеная. Заводится с полоборота. Включается легким касанием руки, к сексу относится как к базовой потребности организма, которую оставить неудовлетворенной – смерти подобно. А потребности у нее эти – о-хо-хо! Все это ощущается мужчинами на расстоянии до одного километра. Когда в клубе Алка раскрывает рот и начинает частить про свои кадрики, мужчины за соседними столами тихо поскуливают и нервно стаскивают с пальцев обручальные кольца.

У Алки есть профессиональное прозвище: Алка-пистолет. Она киллер. Но это – строго между нами. Даже наши клубные друзья – Микки и Ники – не знают об этом…

***

Кларисса задергивает шторы и кусает губы. Говорили, торопятся, а сами сидят в машине. Мерзавка эта Алка. И как только Лена ее терпит? Кларисса садится к столику, наливает чай, потом резко встает, чуть не опрокидывая шаткий столик, подходит к подоконнику, смотрит на газетку и обхватывает голову руками. «Господи, – шепчет она, – я такая рассеянная…» Кларисса берет стул, лезет под самый потолок и впихивает газету между толстыми томами «Всемирной литературы». Снова усаживается за столик, но, вытирая испарину, не прикасается к своей чашке, а бессмысленно смотрит в пространство…

***

Газета «Женские шалости» от 15 февраля 2001 года. Сверху яркие разноцветные заголовки: «Морщинам – бой!»; «Растяни молодость на восемьдесят пять лет: пищевые биологические добавки из бивня мамонта (распродажа)»: «Секрет идеальной фигуры Уитни Хаггенс: информация из первых рук»; «Смертельная бледность». Чуть ниже цветная фотография красивой молодой девушки, лежащей на простыне сложив на груди руки. В лице ее – ни кровинки. Подпись: «Элеонора Соболева доверилась гирудам!»

«Вам приходилось когда-нибудь слышать о том, что такое гирудотерапия? Если нет, то вы уж наверняка никогда не прибегнете к этому модному методу после прочтения нашей статьи. Гирудотерапия – это метод, при котором различные проблемы вашего здоровья решаются с помощью маленьких кровососущих тварей, именуемых в просторечии пиявками. Они действительно помогают людям избавиться от тысячихворей, но могут стать и причиной ужасной трагедии, такой, например, какая произошла с нашей знаменитой фотомоделью Э. Соболевой.

Всем известно, что значительную часть времени фотомодели проводят в салонах красоты. Массаж, маникюр, прическа – все это для них не просто прихоть или каприз, а профессиональная необходимость. Соболева еще совсем недавно заявила в одном из интервью, что салон красоты на Каменноостровском проспекте для нее «что дом родной». И нужно же было случиться так, что ровно через две недели после этого ее настигла такая нелепая смерть. И где? Именно в «родном доме».

Косметолог – женщина со стажем и опытом – уверяет, что оставила Элеонору отдыхать на кушетке после массажа и вышла поговорить с клиенткой, которая интересовалась различными аппаратными процедурами. Их разговор затянулся на добрые полчаса, а когда она вернулась в свой кабинет, то глазам ее открылось чудовищное зрелище. Соболева по-прежнему лежала на кушетке, но была теперь бледнее простыни, а на ее теле извивалась добрая сотня маленьких черных пиявок. Каким-то образом все они за столь короткое время переместились из аквариума, стоящего в шкафу, на тело девушки Женщина попыталась смахнуть маленьких кровопийц с тела Соболевой, но, не имея навыка обращения с пиявками, ничего не смогла сделать до приезда «скорой помощи». Ожидание неотложки не пошло девушке на пользу. Прибавьте к этому плохую сворачиваемость крови и… через несколько часов Соболевой не стало.

Вопрос о том, трагическая ли случайность или чей-то злой расчетливый умысел привел к гибели известной фотомодели, остается открытым… Гирудотерапевт уверяет, что Соболева не однажды интересовалась у него, возможно ли с помощью пиявок приобрести столь модную нынче бледность, и он рассказал ей о том, как выращивают и ставят пиявок и сколько пользы они приносят человеческому организму. Девушка явно заинтересовалась его рассказом и вполне могла самостоятельно решиться на эксперимент, оказавшийся для нее роковым…»

***

Я смотрю на нее и в который раз спрашиваю себя: за какие грехи Бог послал мне тяжелейшее испытание в виде любви к Мадам? Что такого натворил я, каких долгов перед ангелами наделали мои предки, что мне приходится расплачиваться за них столь жутким образом? Сейчас она обыкновенная девчонка. Вот сидит и чуть ли не пальчики облизывает, доедая свой любимый пирожок. Нежность подступает к горлу, но я принуждаю себя зевать и смотреть в окно, потому что знаю – эта нежность не имеет объекта. Женщина, сидящая передо мной, может изобразить что угодно, на самом же деле она – чудовище…

День, когда мы с ней встретились, я помню до мелочей…

Это был один из самых заунывных осенних дней. Под ногами грязь и лужи, величиной с озера. Сверху моросящий дождь и беспросветно-серая пелена неба. Ветер, как выражаются синоптики, порывами, и порывы эти пронизывали до костей.

Я шел по Ярославскому проспекту, стараясь не попасть в какую-нибудь яму, и удивлялся, кому пришло в голову назвать эту улочку проспектом. Рядом, на Энгельса, действительно шумел город, а здесь стояли трехэтажные коттеджи, напоминавшие пригороды Санкт-Петербурга начала двадцатого века. Возможно весной, когда зацветет сирень, или зимой, когда повсюду будут развешаны снежные кружева, это место и будет выглядеть восхитительно, но пасмурной серой осенью, когда вокруг валялись почерневшие трупы листьев, проспект навевал тоскливые мысли о потустороннем.

Я был раздражен какими-то мелочами: неисправная зажигалка – раз, ветер, когда не удается прикурить ни с первого, ни с десятого раза, как ты ни вертись, – два, да еще девушка, шедшая на несколько метров впереди, – три. Ужасно она мне не понравилась. Плащишко серый, как осеннее небо, конский хвост на голове. И потом, чего ради, спрашивается, напяливать трехметровые каблуки, когда ходить на них не умеешь?! Она уже два или три раза споткнулась, а я, глядя на нее, сломал две спички, и теперь у меня оставалась одна – последняя.

Раздражение достигло предела. Мерзкая погода, отвратительная улица, противная девушка и только одна спичка. Я расстегнул куртку, чтобы загородиться от ветра, и зажег-таки последнюю спичку, а тут эта дура впереди снова покачнулась на каблуках, споткнулась и остановилась. Сейчас прикурю, догоню ее и скажу, какая она идиотка. Хотя вряд ли отважусь сказать, зато обдам презрительным взглядом, это уж непременно. Я прикурил, затянулся от души, поднял глаза и… выронил сигарету.