Елена Богатырева - Исповедь

Силы таяли… Наваливалось тупое безразличие. Она старая женщина. Кого она может спасти? Кому помочь? Волнами накатывало забытье… Марта приходила в себя от собственных стонов. Лампочка под потолком слепила глаза так, что они слезились. Или это она плакала? Уже не разобрать. Все вокруг заволокло липким густым туманом, похожим на смерть…

***

Она попала в эпицентр дурных видений.

Они снова были вместе. И Маша – маленькая, хрупкая, с умными живыми глазами, и Женя – самая старшая, всегда отстраненная, ироничная, ведущая свою игру, и сумасшедший ее муженек Сенечка, взахлеб рассказывающий о Рерихах, о преображении пространства с помощью направленной мысли, о Шамбале, о Беловодье… Сколько ночей они провели без сна, упиваясь поисками смысла жизни? Сколько месяцев вынашивали свои планы?

Остальные оказались с ними в одной компании случайно. Галя – русская красавица с косой до пояса, потому что не ладилось в семье, готова была бежать от родителей хоть на край света. Лешка – потому что любил Женю. Дмитрий – потому что хотел быть рядом с Галиной. И Андрей тоже был жертвой обстоятельств. Его увлекла Марта своими горячими проповедями. Он не хотел ехать. Категорически. И много лет потом ее мучил вопрос: если бы и Андрей не поехал и не отпустил ее, возможно у них была бы другая судьба и они до сих пор жили бы вместе. Но она его уговорила…

И Марте было не жаль.

Она не хотела бы повернуть время вспять и переиграть все заново. Потому что тогда, пусть не познав самого большого на свете горя, она не познала бы и самой большой радости. Радости любви. И даже теперь, когда силы ее таяли, только сила любви осталась в ней.

***

Марта лежала в испарине, водя мутным взглядом по потолку, снова и снова теряя сознание от боли…

Впервые она жалела о том, что не решилась никому открыться до конца… Неужели теперь все это она унесет с собой? Невозможно! Она тяжело поднялась с кровати и села. В висках гулко стучало. Боль накатывала душными волнами вместе с тошнотой и страхом. Ей нужно было кому-то все рассказать. Иначе вся ее жизнь теряла смысл. Только вот – кому? Перед глазами возникло лицо женщины в темном парке. Она ведь, кажется, оставила ей свой телефон. Медленно, цепляясь за стену, Марта добралась до прихожей, сунула руку в карман куртки.

Бумажка, которую она в темноте приняла за визитку, оказалась рекламным листком с тремя телефонами. Немецкие вина? Вряд ли это могло относиться… Карбюраторы. Какие еще карбюраторы? Ах, вот! Уроки немецкого. Наверняка она. Теперь – к телефону.

Каждый шаг казался Марте непреодолимым препятствием. Но затеплившаяся надежда придавала сил. После нескольких длинных гудков, ей ответили:

– Я вас слушаю, – сказала женщина, и Марта слабо улыбнулась: голос она запомнила прекрасно.

Заплетающимся языком она сообщила кто она. Объяснять остальное оказалось излишним.

– Где вы находитесь? Я сейчас приеду, – с готовностью предложила Нина Анисимовна.

Марта назвала адрес и выронила телефонную трубку из рук. Путь назад, до кровати представлялся ей теперь немыслимым. Тем более что нужно будет снова вставать, чтобы открыть дверь. Она решила устроиться в коридоре. Огляделась. Вытащила из шкафа старую кроличью шубу, бросила на пол и повалилась на нее, укрывшись курткой. Сознание оставалось ясным, но Марта закрыла глаза и решила немного подремать.

Нужно беречь силы.

***

Нина Анисимовна звонила в дверь уже в пятый раз. От того, что ей никто не отвечал она волновалась все больше и ругала себя за то, что бросила вчера раненную женщину на произвол судьбы. Похоже, теперь состояние ее осложнилось…

Наконец Марта услышала звонки, выплыв из забытья и, с трудом поднявшись, открыла. Нине Анисимовне пришлось подхватить ее и помочь добраться до кровати.

– Вам срочно нужен врач! – воскликнула Нина Анисимовна. – Вы горите!

– Нет, только не врач. Мне нужно, чтобы вы меня выслушали…

***

Для Нины Анисимовны это был самый фантастический день в ее жизни. А прожила она длинную жизнь и фантастики в ней хватало. Она была слушательницей особенной. Проникая в ткань повествования собеседника, Нина Анисимовна, как зачарованная, уплывала в видениях, навеянных рассказом, и воспринимала все так, словно сама являлась непосредственной участницей событий.

Марта говорила невнятно, отрывочно. Порой ее слов совсем нельзя было разобрать, и тогда Нина Анисимовна вставала, приносила из кухни стакан воды и протягивала Марте приготовленные лекарства. Перед ее мысленным взором вставал Алтай, где она не была ни разу. Как Марта сказала? Там ты словно у Него на ладони…

Нина Анисимовна видела себя на этой ладони и сердце ее замирало от удивительного ощущения соприкосновения с вечностью…

Она видела их всех, – тех, о ком рассказывала Марта. Высокую, сухопарую Евгению. Красивую и недобрую. Ее мужа – Сеню, сентиментального философа, который витает в облаках и ничего не видит даже у себя под носом. Не замечает, что его постоянный слушатель – Алексей – давно спит с его женой. Так давно, что эта связь успела сделаться для Евгении привычной, если не наскучить.

Евгения скучает. Это случается с женщинами страстной натуры, которым некуда себя деть. Нина Анисимовна сама знала массу примеров тому… Таким нужен мужчина . Сеня был тонким, понимающим, терпеливым. А таким нужен совсем другой – обыкновенный, и – лучше всего – с плеткой. Тогда они входят в разум. А если такого мужчины рядом не оказывается, что ж… Ей скучно, ей нравится играть с людьми, творить их судьбы по собственным лекалам. Она притягивает их легко, словно достает из аквариума сачком рыбок.

Так к ним в дом попадают молоденькая соседка Марта, совсем недавно вышедшая замуж. Марта широко раскрыв глаза слушает рассказы Сени. О Рерихах. Нет, не то, что написано о них в книгах по истории. Марта учится на историческом и книг прочла много. Она слушает то, что невозможно нигде прочитать. Об агни-йоге. О волшебном камне. О письмах Рериха Сениному деду. На столе, под светом лампы разливается Беловодье – чудесный город, жители которого все поголовно счастливы, потому что познали главную тайну бытия. Марта молода, она страстно желает счастья и мудрости.

Она слушает и Васильевский остров кажется ей заколдованным местом, отделенным от города высокой социалистической культуры Ленинграда, не только Невой и заливом, но и таинством науки и магии, поселившимся здесь. Смоленское кладбище, где они всей компанией часто прогуливаются, дымится призраками. Позади Смоленки, на Голодае встают туманные лики пятерых не похороненных декабристов. А вдоль по Малому проспекту медленно движутся тени Рерихов, оставляя за собой светящийся след.