Милла Краевская - Манекен в бегах

Но, вдруг замечают у выхода стол с пиротехникой. А там никого нет!! Ирэн сворачивает к столу и берёт две средние коробочки. Отвернувшись, вытаскивает из бюстгальтера носки, бросает их на стол, а, на их место, засовывает пиротехнику. Грудь вздымается квадратами.

– О! Моя мечта сбылась!! – делает, тоже самое, Агафон.

Никто их не останавливает. Они быстро идут к выходу. Следом, лениво зевая, подходит продавец пиротехники. С удивлением поднимает большие, мужские, дурно пахнущие, две пары носок, распластанные на столе. Принюхивается, изменяется в лице. Морщится. Оглядывается во все стороны. Но кроме двух быстро уходящих дам, никого не видит. Стоит в прострации. Смотрит на свои носки.

В это время подъезжают бандиты, обнаруживают около магазина пустую, знакомую машину.

– Вот они! Да здесь они! Точно! К «оперу» ходить не надо! – кричит Трифон. Жулики бегут ко входу в магазин.

А Анфиса и Ирэн выходят. И, буквально, сталкиваются с бандитами. Бандиты оглядывают странных женщин, чувствуют что-то неладное.

– Магазин для «лохушек»! – надменно говорит Ирэн.

Фотошоп Краевской

– Да, вообще, для бездомных! – поддакивает Анфиса.

Фотошоп Краевской

Бандиты оглядываются на них, но бегут в магазин.

Вбегают в магазин, осматривают всё, быстро ходят туда-сюда, грубо заглядывают в

примерочные.

– Где они? Где эти крысы?! – раздражается Тихон.

– Крысы!!! – кричат покупательницы, многие бросаются к выходу.

Стоит сплошной женский визг. Трифон резко открывает шторку примерочной.

– Ты кто? – спрашивает его девушка, прикрываясь одеждой.

– Батька Махно!

– С ума сошёл?

– Ага! А чё?

– Дурак!

Она закрывается шторкой. Трифон смеётся. Женщина бьёт Данилу сумкой. Он наставляет на неё пистолет, женщина с криком прячется в примерочной, никак не может закрыться шторкой.

Она кричит: – Помогите! Он убьёт меня!!

Она визжит! То одна половина занавески открыта, то другая! Данила идёт в другую примерочную, дёргает шторку. Оттуда – визг.

Анфиса и Ирэн осматривают машины на стоянке, выбирают машину, пытаются её открыть, она не поддаётся. Пробуют другую, третью. Наконец одна машина открывается. Друзья садятся и отъезжают.

– Ну, до скорого, дружочки! – машет рукой Агафон.

Почти следом, бандиты выходят из магазина. Садятся в свою машину. Сидят, … молча, курят. Машина наполняется дымом. Вдруг Калистрат понимает что-то.

– Помните, тёлки? Столкнулись в дверях! Кричали что-то! Да с квадратной грудью – две накрашенные «коняги»! Это они!

– … Точно! … Они! Ядрёна копоть! Стопудово! – говорит Трифон.

– С квадратной грудью, тёлки не бывают! – угрюмо, поддакивает ему брат Тихон.

– А я думаю, кого мне напоминают эти цыпы! Королевы бензоколонок! Грёбаный расклад! – зло сплёвывает Данила.

– Быстрей за ними, двигай! Где они, эти «шлюшки» кудрявые! Да что ты, Данила, как «хрен в маринаде» копаешься? – командует главарь Калистрат.

– Машина старая, плохо заводится. Новую – надо! Чёртов, японский драндулет! – говорит Данила, ударив кулаком по рулю.

– Не злись, … прыщи полопаются! Новую – надо, … так двигай клешнями! У них в сумках – «Наши Деньги»!!

– Пиастры, пиастры! – подзадоривает Трифон.

В это время Игорь и Агафон спокойно едут.

– Чита-Брита! Ехала Кончита! О-о! – поёт Игорь.

– Там-тара-рам, Там-тара-рам! – подпевает Агафон – Ты про себя?!

– Про тебя!

– Ха, ха, ха!

Они думают, что их никто не узнал.

– Как они на этих ходулях ходят? Думал, ноги вывихну. Или, как Золушка, туфлю потеряю! – веселится Агафон.

– У Золушки не было кривых ног!

– Одна кривовата, так что теперь, ни один мужик не посмотрит? – кокетливо вытягивает ногу Агафон.

– Где одна? Обе! А для женщины с кривыми ногами, единственное спасение, знаешь какое? … Глубокое декольте!

– Это ж – «Женская народная мудрость»! – подтверждает Агафон.

– А мы симпатюшки, слушай! – кривляется Игорь – Вовремя магазин попался.

Они оглядывают друг друга.

– Не то слово, Игорёха! Здорово мы, у них, из-под носа, испарились! Ха, ха, ха! – веселится Агафон.

– Не забудь, мы теперь женщины! … – соображает Игорь – … Так хочется быть слабой женщиной! Но, как назло! То эти… кони скачут, то эти… избы горят.

– Потому что… мужики в деревне пьяные! – отвечает ему Агафон.

– Ага. Да всё, не догонят, можно не волноваться! – радуется Игорь – Позвольте, мадам,

увезти вас … «в бесконечный мир шоколада и воздушных шариков!»

– Согласная я! … Только машину скорей бросить! Или до твоей добраться. Эх, твою бы сейчас!

– Моя, в гараже! Немного отъедем, звонить буду Владиславу, куда деньги девать? Ты говорил, у тебя прадед тоже Агафон был?

– У него, при Николае, дом был с колоннами. Балы, … все дела. В честь него меня и

назвали. Слушай-ка, у меня в том костюме, карточка лежала!

Агафон ищет по карманам. Нашёл карточку и подаёт Игорю. На карточке – Агафон старший, стоит в этом же костюме.

– Мать моя, Тереза Мэй, Агафий! Да вылитый ты! И в этом костюме?

– Двадцатьседьмой – мода! – парирует Агафон.

– А он, прадед твой, своей смертью умер?

– Да тут история была…

– Я так и знал. Что за история?

– Поехал дед как-то актёрам костюмы выкупать.

– А ха, ха! – засмеялся Игорь.

Агафон: – Он в театре работал, пьесы писал, сам их и ставил.

– Ты потомственный театрал?!

– Взял с собой друга. Сели на лошадей, а деньги сложили в сумку холщовую. Так дед рассказал отцу моему.

– Извини, я перебью. Я хотел взять сумку холщовую, деньги переложить. Помнишь, Владислав советовал? У меня на чердаке есть. Да передумал.

– Во, во! – поддакнул Агафон-Второй – В то время, всякой шушары кругом много было. А ехать им через весь город, на окраину надо. Там дешевле было костюмы пошить. Жара! Как сейчас. Поехали на лошади с телегой. Решили кваску попить, в трактире придорожном. А за столиком толпа сидела. Рожи матёрые!

– Ух ты! – удивляется Игорь.

– Увидели они, что дед квас пьёт, а сумку из рук не выпускает. В руках держит. Заподозрили что-то, то ли у них нюх на такие дела? Поехали. Друг на козлы сел. А дед, сумкой, в телегу.

Эти, представь, тоже наняли лошадь. Едут друг за другом, те не отстают. Дед свернул, они свернули. Дед деньги в сено спрятал, а в сумку сена напихал. Друга оставил лошадей сторожить на козлах, а сам, у одного дома, вышел, с сумкой и пошёл быстрой походкой. Он идёт, они следом едут.