Бернард Задунайский - Внуки лейтенанта Шмидта. Политический детектив

Но полковник заверял:

– Мы своих не бросаем! Прошу это запомнить! Моё командование не заинтересовано в таком развитии операции и обеспечит вам полное прикрытие на всех этапах. Ваша агентура не пострадает, а босс, что отправил тебя в мясорубку, получит новые звёзды. Быстро пройдёшь по цепочке связников, а мы вскроем всю сеть, насколько это возможно. Гарантии вашей безопасности обсудим позже. Во время Московской Олимпиады в Таллине готовится большая игра, где вам отводится не последняя роль.

Николаев подошёл к «Пионеру» и офис наполнился высокопробным серебром лучшей джазовой гитары года. Внук заёрзал, вспомнив презентацию альбома в номере гостиницы.

– Не забывай, Майкл, ты ведь русский и нам негоже быть манкуртами. Родня семьи Шерманов проживает в Ленинграде, и, если позволит ситуация, организуем встречу. Ну а пока, действуем строго по плану, ведь вторая группа уже в Таллине и идёт по цепочке параллельно. Инцидентов и провокаций мы, конечно, не допустим, но и вам не дремать! И не обижайтесь на оперов, они действовали жёстко, но по инструкции.

В разговор вмешалась Лора: – А как быть с этой «белогвардейщиной»? Ваше изобретение? Если так, то вас ждёт разочарование. Подобная липа долго не протянет.

– Нет, Лори, тут всё реально. Организация возникла спонтанно, есть свои лидеры. Моя контора подключилась своевременно. Естественно, мы к ним внедрили своих агентов и информаторов, хотя вводные инструкции гвардейцы получают из Лондона через Стокгольм. Так что, за достоверность я отвечаю. Подобраться к руководству пока не удаётся: наших людей подолгу проверяют. У гвардии своя служба безопасности, рулит какой-то нелегал, видимо, профи из МИ-6.

Полковник выдержал паузу, дослушав виртуозную гитарную фантазию Бенсона.

Лора фанатела от «Yes» и Рика Уэйкмана, поэтому нарушила идиллию: – Мне тоже пока нет доверия, мы ведь под наблюдением. Но варианты есть. МИ-6, конечно, не подарок! Они, в своё время, сдали НКВД моего деда. Перспективы в тумане, но есть доступ к резиденту, хотя не прямой, а по цепочке.

Николаев всё ещё пребывал во власти автора «Маскарада», хотя в последнем альбоме Бенсона уже чувствовалась загребущая рука Куинси Джонса:

– На кассете от Томаса для меня было много интересного. Есть концепция, но придётся маневрировать по ходу операции. Меня больше беспокоит другое: какие инструкции у резидента по вашему тандему?

Шерман проявил проницательность:

– Владимир, все эти происки диссидентов и эмигрантских центров военной контрразведке плоскопараллельны. Как я понял, вашу фирму интересует утечка стратегической информации из штаба округа. А это не мой профиль – я ведь занимаюсь чистым искусством. Кроме того, гвардейцы знают, как плотно нас ведут, и не захотят светиться в компании канадцев.

Но Николаев заверил Шермана в детальной проработке всей операции и резко перевёл разговор в практическую плоскость:

– У нас точная информация о местах сбора диссидентов, где крутится всякая мелочь. По нашим данным бывает там и резидент. Это известная тебе дискотека «У Боба» и бар «Три писателя». Именно там, под нашим присмотром, и кучкуется вся эта мразь безродная. «Три писателя» – народное название, просто этот бар находится на пересечении улиц Гоголя, Крейцвальда и Фельмана, прямо за Домом Радио. Там пропивают свои гонорары и поставленные голоса проповедники соцреализма. Как-нибудь в день зарплаты сходишь на экскурсию: там народные артисты несут искусство в массы.

Политинформация закончилась обсуждением последнего диска Майлса Дэвиса, которого Николаев подозревал в пропаганде расовой сегрегации белых. Майкл похвастался двойным альбомом с автографом маэстро.

Казаков лично подготовил внука к вечерней встрече со связным, снабдив его внушительной суммой денег и пропуском технолога судоремонтного завода с фотографией. Шерман сменил свой стильный американский гардероб на вызывающий прикид советского инженера, надев джинсы «Монтана», кожаный пиджак и, напялив парик с усами.

На явку в бар «Три писателя» он отправился огородами, заходя по пути во все магазины. Нацепив специальные полароидные очки с двойной плёнкой, Майкл безуспешно пытался засечь слежку. Через полчаса он упёрся в дверь бара, украшенную художественной табличкой «свободных мест нет». Проигнорировав длинную очередь литераторов служебным паролем «на банкет к Некрасову», он проник в заведение, всучив бородатому швейцару смятую пятёрку.

Технолог сразу заметил связника за угловым столиком совершенно пустого бара. Обменявшись паролями и верительными грамотами, злоумышленники заказали пиво и тресковые бифштексы. Об этом блюде внук услышал впервые, как и рыбном дне по четвергам. Пристально оглядев зал через разведочки, Шерман не зафиксировал наблюдения, которое технично осуществлял сам бармен.

Внук незаметно передал связнику книжку о происках ЦРУ, набитую крупными купюрами, и продолжил проверку парольными фразами.

Казаков на инструктаже предупреждал:

– Это убеждённый сторонник гвардии и, хотя мы его вербанули год назад, будь начеку. Доверять связнику полностью нет оснований.

Кроме наблюдения, бармен-универсал из «Трёх писателей» проявлял интерес к чеканке и художественной графике. Место обязывало. Свои работы он выставлял на обозрение в дверях бара, где наибольший успех снискали «свободных мест нет», «инвентаризация» и «резервировано».

А табличка «Санитарный день» кормила лучше разбавленного пива. За эту любовь к прекрасному он расплачивался регулярным стуком в контору, куда строчил еженедельные отчёты о настроениях посетителей в баре и очереди.

Один из таких оперативных шедевров уже цитировали во всесоюзном масштабе:

«Гражданка Сидорюк 53-го года рождения, получившая в баре всенародное признание под псевдонимом „Доярка“, вчера заняла свой пост под столиком финских сварщиков. Поддерживая тесный оральный контакт с представителями пролетариата дружественной страны, она нанесла Первому Тресту общепита материальный ущерб, разбив 3 (три) кружки. Интенсивная подстольная фелляция исключала речевой обмен стратегической информацией. Оплатив убытки, доярка продолжала выполнять задание под другими столиками. Из конспиративных соображений мне пришлось обменять Доярке 500 финских марок на рубли по курсу 40 копеек (акт приложен). Несанкционированных генитальных контактов на вверенной территории не наблюдалось».

Тем временем, белогвардеец проявлял к Шерману неподдельный интерес, задавая много лишних вопросов. Беседа больше походила на допрос: