Маргарита Макарова - Безупречная смерть. Детектив

– Повезло вам сегодня, всю эту ночь дождик хлестал. Ваши коллеги с Истры тут все прокляли и быстренько отсюда смотались. А сегодня – тишь, да благодать, да солнце светит.

Председатель растеряно смотрел на работника милиции, не зная, что говорить и что делать.

– Давайте пройдемся, вы мне расскажете, что знаете об этой девушке. Ну, и проводите, заодно, до места.

Следователь достал сигареты и предложил собеседникам. Сторож, наконец, протянул руку и взял одну, сунув ее куда-то за ушанку. Председатель покачал головой.

– Не, я уже не курю. О смерти пора думать. Пожить охота.

Потапенко закурил. В одной руке у него был планшет, другой, с зажженной сигаретой, он недвусмысленно показал на дорогу, предлагая пройтись.

– Что это за дачи? Чьи они?

– Ну, это старые дачи. Уж 50 лет им скоро будет. От завода. Военного. Лопатки мы делали, для ракетных двигателей. Да вы сами посмотрите. Почти все домики своими руками построены, ну, кроме нескольких новых, что построили в последнюю пару лет уже.

Мужчины вступали на территорию поселка. Старый, покосившийся забор из горбыля то тут, то там перемежался новым, дощатым, сплошным. Кое-где дырки в заборе прикрывались приложенными к ним проржавевшими спинками от старых железных кроватей послевоенных времен, или каркасами раскладушек.

– Значит, случайных людей здесь нет? Если кто-то продать, например, захочет?

– Нет. Все идет через завод. Не заводские тут только дети заводских. Бывает, что запущенный участок стоит много лет, заброшенный и заросший. Вот как этот.

Он махнул рукой и показал на еле-еле державшийся забор из тонкого посеревшего штакетника. Сам домик, синий, похожий на собачью будку, и по размеру чуть-чуть побольше, уже наклонился на бок, как будто пережил сильное азиатское землетрясение. Крохотное окошко было мутным и серым. Сквозь него едва-едва подавала знаки жизни шторка.

Они поравнялись с глухим дощатым забором. Сторож приотстал и, звякнув стеклом в авоське, достал бутылку «клинского». Поколдовав над ней минуту, он отбросил пробку и жадно хлебнул пива прямо из горла.

– А как вы все это хозяйство охраняете? Вышки? Собаки? Карабинеры? Колючая проволока, электрический ток? Яд кураре?

Василич поперхнулся пивом.

– Ну а как же, все как у людей, не сомневайтесь. Вот Машка вот Мишка. И ружье у меня есть.

– Это единственные ворота, через которые можно въехать на территорию дачного поселка?

Потапенко кивнул на оставшиеся позади столбы с прикрепленными к ним металлическими шлагбаумами.

– Въехать – да, – председатель закашлял. – Но войти можно через калитку в поле, через калитку с просеки – там другие дачи, более позднего времени.

Василич поднял бутылку и отхлебнул сразу несколько глотков.

– Нее…, там сейчас уже нельзя войти. Я там все эти калитки позапирал. Игорь там железные калитки поставил – ну я их и запер. Но войти сюда – нет проблем. Через лес, через дыры в заборе. Через сам забор. А вышка у нас одна – водонапорная, да и та на ладан дышит. Скоро без воды будем сидеть.

Центральная линия проселка пересекалась боковыми ответвлениями. Перпендикулярные линии дорог шли вверх, к полю, и вниз, к лесу. Они поравнялись с 7 линией. Около поворота был ссыпан песок. Председатель облегченно вздохнул. Он остановился и махнул рукой вниз, к лесу.

– Ну вот, вам сюда, на 7 линию. Там вам Зоя все расскажет. Она нашла труп.

– А родственникам сообщили?

Следователь никуда не торопился. Он остановился у поворота дороги и мягко улыбнулся.

– Да, Зоя звонила вчера ее сестре. Та сказала, что сегодня утром подъедет.

– Все же расскажите мне, кому принадлежит участок? Расскажите, что знаете об этой семье. И давайте уж пройдем к дому.

Сторож еще отхлебнул из бутылки. Все тронулись вдоль заборов. Собаки не отставали от хозяина и внимательно изучали канавы и кусты, время от времени задумчиво оглядываясь и с сомнением поглядывая на следователя.

– Ну, что сказать, – Олег Павлович вздохнул. – Тут все все друг о друге знают. Нанизывается все друг на друга. Кто как живет, у кого трусы посреди цеха упали, у кого дочку убили. Бабку-то их все знали. Она в литейном цехе работала. Она и взяла участок, позже всех правда. Ну, там долгая история с родственниками у нее была. Потом вот все умерли, остались только сестры. Внучки, то есть.

– Значит это их дача?

– Формально – нет. Формально – дача записана на бабку. Они не стали возиться с документами и переписывать участок на кого-то из живых. Мать-то у них умерла давно, лет пятнадцать назад. В автокатастрофе разбилась. Девок-то – бабка растила, одна. Хотя мать тоже одна была, так их родила от разных мужчин. В последний год, правда, ей повезло. Замуж вышла. Удачно так! Сразу с мужем и дочками в Париж укатили. Бабка-то так радовалась за них. И вот, поди, как обернулось. Там она и разбилась вместе с мужем. В Париже как раз какие-то волнения были, что ли, так даже тела ее не привезли, говорили, сгорело. Девочки сиротами одни вернулись… – он вздохнул.

Они подошли к лесу. Под фонарем были большие металлические ворота, выкрашенные черной краской. Около них стояли две милицейские машины. Здесь их ждала Зоя. Она была в розовой, с переливом, куртке, синих спортивных штанах, что продают на рынках по сто рублей за штуку, и огромных резиновых сапогах. На куртке была зеленая заплатка.

– Зой, вот, привел… рассказывай… как и что, – обратился к ней председатель. – А я, если можно, пойду уж. Не лежит у меня сердце на трупы смотреть.

– Слабонервный что ль? – низким голосом хохотнула Зоя.

Она была с непокрытой головой. Рыжие волосы были гладко зачесаны назад и собраны в смешной, маленький, высокий хвостик. Обручем, приглаживающим тонкие волосы, служила косичка из искусственных волос. В ушах были классические сережки с синим камнем, то ли остатки былой роскоши, то ли ностальгия по ней.

– А мне какого было тут… целую ночь, рядом с трупом. А может и убийцей… Одной!

Она смотрела свысока, и это было легко, когда выше всех своих собеседников на голову.

– У тебя же собаки, – председатель обернулся, уже готовый убежать подальше отсюда.

– У нее тоже была собака, – Зоя сдвинула брови и сурово посмотрела на хлипкого следователя. Она замолчала.

– Да, я читал рапорт об обнаружении трупа. Собака-то нашлась?

Потапенко смущенно посмотрел на женщину снизу вверх.

– Нет. Убежала, как дверь открыли… навылась… бедняжка.

Председатель нервно и суетливо переминался с ноги на ногу, готовый дать старт в любую минуту.

– Ну, я пойду, пожалуй? Если понадоблюсь я всегда тут. На 8 линии. Зоя покажет.

Он развернулся и, не дожидаясь ответа следователя, смешно перебирая ногами и гребя руками как веслами, засеменил вдоль линии вверх, к централке. Через минуту его пятнистая военная телогрейка охранника-рыболова скрылась в проулке.