Алёна Бессонова - Не прикрывай открытых окон. Детектив

Исайчев положил на стол карандаш, который до этого машинально крутил в пальцах. Более внимательно посмотрел на Слаповского.

– Ваши предположения? Сайрус не работал на конкурентов Бурлакова? Или, вопреки интересам хозяина на партнёров? Брион не мог быть орудием устранения держателя контрольного пакета…

– Нет… нет, – оживился Слаповский. – Я уверен, что подобным способом здесь его устранить не могли. Олег Олегович, конечно, был неудобным человеком. Я наблюдаю за его деятельностью за пределами Сартова через интернет. Выяснил, что Бурлаков совсем недавно приобрёл ряд лакокрасочных предприятий и там были какие-то заморочки. Но Олег отличный дипломат, он все свои проблемы решает сразу на месте, не оставляет хвостов.

– Откуда этакая уверенность?

– Начальник его охраны Иван Усачев наш однокашник. Олег вытащил его в прямом смысле из дерьма. Он ему по гроб обязан… Ивана из армии попёрли за пьянку, жена бросила. Олег его вылечил и дал всё. Иван человеком стал, новую семью завёл, абсолютно счастлив. Усачев за Олега кого хочешь на британский флаг порвёт. Ко всему прочему Бурлаков ему и его ребятам такие деньги платил, каких никто никогда никому за охрану не платит. У Олега была поговорка: «Денег не надо жалеть на детей и на охрану, потому что дети – твоё будущее, а охрана – твоё настоящее». Усачев тысячу раз перепроверил на связь с конкурентами всех, кто был приглашён на работу в корпорацию. А уж ближний круг перетряс по песчинкам.

Михаил вновь взял в руки карандаш и постучал им по поверхности бюро:

– Ну, предположим, вы правы. Хотя…

– следующую фразу Исайчев проговорил мысленно. – Надо Васенко озадачить, пусть покопается в интернете, там все сплетни собраны, может, что нароет, – а вслух произнёс, – а повар? Повар сам мог иметь на Бурлакова зуб?

Вопрос следователя вызвал у Слаповского ироническую ухмылку:

– Гуидо? Ни за что!

Он уже готов был пояснить, но крик, который оглушил резиденцию, заставил Исайчева прервать допрос. Михаил извлёк из-под бумаг телефон и набрал сотовый номер Васенко:

– Роман! Что это? Труп? Нет? Уже хорошо… Ну? – И чем дальше Исайчев слушал пояснения своего коллеги, тем чётче его лицо приобретало выражение, будто его заставляли пить что-то кислое. – Зачем? – простонал он, – зачем ты ему сказал? Как я теперь буду его допрашивать? Ты что? Ты не мог придумать причину отсутствия ужина? Ну невыносимо здесь работать… невыносимо и все… – Исайчев раздражённо бросил телефон на папку с бумагами, тот подскочил, и, ударившись о верхний ящик бюро, жалобно пискнул. – Ладно, давайте, Алексей Иванович, дальше…

– Я понимаю – сейчас Сайрус узнал о гибели Гуидо? – на лице Слаповского появилась и сразу исчезла ироническая улыбка. – Вам нужны дальнейшие пояснения? Гуидо никогда бы ничего не сделал без ведома Сайруса. Они семья. Необычная, но все же семья… Я видел лицо Бриона в первые минуты гибели Бурлакова, это было все что угодно, но только не лицо убийцы.

– О, Алексей Иванович, вы не знаете какие лица бывают у убийц. Очень разные лица у них бывают… уверяю вас…

Слаповский тоном бывалого человека заметил:

– Не скажите, Михаил Юрьевич, я ведь Чеченскую войну прошёл, и многое видел не только в бою. Знаете…

– Хорошо, – Михаил прервал Алексея Ивановича. – Давайте вернёмся к Ирине, что вы думаете по её поводу? Мне высказали предположение, что Бурлаков окружал себя людьми не совсем обычной ориентации, чтобы не вводить жену в искушение. Его ведь подолгу не бывало дома. Я так понимаю, берегут, когда любят. Ирина очень хороша собой. Капитан Васенко доложил мне, что на предварительной беседе вы высказали мысль, будто Олег Олегович собирался с ней разводиться. Это так?

Слаповскому явно не по душе пришлось то, что Михаил оборвал его. Или ему не понравился следующий вопрос? Отвечать он стал с явной неохотой:

– Я встретил Олега семнадцать лет тому назад. К этому времени он уже семь лет был женат на Ирине, и у них родилась дочка, вторая родилась позже. Мне дважды в год на один день приходилось приезжать в Питер для отчёта на Совете директоров, так заведено. После работы Бурлаков обычно приглашал меня, как старого товарища на ужин в свой загородный дом. При мне Олег был вежлив с женой, но не более. Особой любви в их отношениях я не замечал. За любовью должен стоять хоть какой-то труд, а Ирина была равнодушной к делам мужа. К нашим разговорам не прислушивалась. Не вникала. Казалось, отбывала повинность. Стоило мне посмотреть на часы, поезд на Москву уходил в 22 часа, она с удовольствием прощалась, иногда уезжала из усадьбы раньше меня. Я у Олега не спрашивал, да он бы и не ответил. Его личная жизнь тайна за семью печатями… так-то… Но вот в этот раз перед приездом Бурлакова в Сартов на заводе кто-то сказал, что Олег собирается расходиться с Ириной. Откуда пошёл слух, не знаю, вполне вероятно – фантазии…

Михаил удивился:

– Вы в Сартов ездите через Москву? Почему? Я сегодня приехал из Питера прямым поездом. Очень удобно. Без пересадок.

– У меня в Москве сестра. Олег разрешал иногда такую вольность – навещать её. От Бурлакова я тоже уезжал пораньше. Люблю час-другой побродить по Петербургу. Красавец город!

– Здесь понятно. Давайте об Эльзе? Она могла?

Этот вопрос понравился Алексею Ивановичу, он опять оживился:

– Ну, что вы! Эльза без Олега – ноль. Причём ноль с отрицательным знаком. Её очень не любят в компании. Она ведь никто. Недоучка. Сказала вашему эксперту, что окончила Магдебургский университет. Она прослушала там только фармакологический годовой курс – Олег заставил, и буквально пришил её, как заплатку, к своему производству. Вот надсмотрщик из неё получился прекрасный и стукач тоже. Живёт фрау Леманн под Мюнхеном в усадьбе Олега, всю обслугу оплачивает он же и водителя, и автомобиль. Для неё смерть Бурлакова – völligen Zusammenbruch! 4 4 völligen Zusammenbruch (немецкий) – полный крах. Новые хозяева вряд ли будут её терпеть.

Слаповский воодушевлённо развивал мысль о будущей судьбе Эльзы. Но Исайчев и тут оборвал его:

– Спасибо, Алексей Иванович, можете быть свободны. Идите, отдыхайте. Если понадобитесь, я вас позову.

Слаповский, покряхтывая, потёр колени, тяжело встал:

– Когда долго сижу – суставы начинают болеть… Разрешите домой позвонить, там волнуются. Вы нас, когда отпустите?

Михаил усмехнулся и вновь взял в руки телефон:

– Роман, позови ко мне Ивана Усачёва… да, начальника охраны. Прибыл новый повар? Хорошо…, – и, обращаясь к Слаповскому, добавил, – через час вас накормят. Роман, выдай Алексею Ивановичу его сотовый телефон, пусть пообщается с родственниками… конечно, потом изъять… конечно, при разговоре присутствовать…, – обращаясь к Слаповскому, добавил, – так положено, Алексей Иванович, идите…