Андрей Звонков - Не время умирать

– Так вот что ты хочешь увидеть на снимке?

– Не хочу. Это то, что я боюсь увидеть на снимке.

– Бред! Это ты, дорогой мой, перегрелся. Мы в Москве, а не в Семипалатинске и не на Алтае. А Бражников, извини, не вокзальный бомж.

Минут через десять у Ковалева зазвонил телефон. Он поговорил, затем открыл вторую комнату, в которой дверь до этого была заперта. Там был установлен компьютер и еще ряд электронных модулей, назначение которых Пичугину было неизвестно.

– Лей, – велел Ковалев собеседнику по телефону.

Пичугин уселся за монитор, увеличил снимок. Ковалев крякнул от удивления. На туалетной бумаге, которой Бражников вытирал монитор, виднелись отчетливые розовые следы.

– Что-то похожее, но… – Ковалев упрямо помотал головой. – Я не могу это вывалить начальству! Вот ты сейчас, без преувеличения, дорогой мой, выглядишь в моих глазах идиотом. Наверняка есть еще до фига того, от чего человек может харкать розовыми соплями. Но я идиотом в глазах начальства выглядеть не то что не могу, а не имею права. Улавливаешь мысль?

– Их надо эвакуировать из бункера, – уверенно заявил Пичугин. – Иначе все умрут. И так же срочно надо выяснить, где он эту заразу подхватил. Наиболее вероятна ваша первоначальная версия. Теракт. Кто-то намеренно раздобыл штамм чумы и заразил полковника. Это логично, это наиболее вероятно. Но есть и другая вероятность. Ничтожно малая, но она есть. Это вероятность, что Бражников подхватил чуму в Москве. От официанта в кафе, от полицейского, который проверял у него документы, от таксиста, к примеру…

– Типун тебе на язык! – Ковалев изменился в лице. – Ты представляешь глубину жопы, меж двух половинок которой ты меня сейчас загоняешь? С одной стороны, я не имею права ставить всех на уши взятым с фонаря предположением. С другой, если описанное тобой правда, меня четвертуют за нерасторопность. Чет-вер-ту-ют! Ты меня понимаешь?

– Надо эпидемиологов подключить, у них есть специальные противочумные костюмы. Они могут взять анализы, и будут у вас доказательства.

– Чтобы их подключить, мне надо произнести слово. То слово, которое даже мы с тобой сейчас еще толком не произнесли. А это слово, само по себе, возлагает на того, кто его произнес, такую меру ответственности, что у тебя, дорогой мой, под ее тяжестью позвоночник в трусы осыплется.

– Чума… – хмуро произнес Пичугин.

– Вот! Ты можешь! Ты внештатный сотрудник. Как говорится в статье девятнадцатой закона о ФСБ, «лицо, оказывающее содействие». А я нет. У меня звездочки на погонах больше, чем у тебя рот откроется. И я не хочу их потерять.

– Значит, вам надо реагировать, – уверенно заявил Пичугин.

– Или сделать вид, что я не при делах, – высказал Ковалев свою версию. – В мои обязанности не входит курирование проекта «Американка». Я информационной безопасностью занимаюсь. И если бы Бражникову на Алтае лазер не отключили, и если бы это не прошло через подотчетную мне информационную структуру, я бы о происходящем в бункере вообще не знал. И знать я этого не обязан. Пусть с этим разбираются те, кому положено. А с тебя я возьму клятвенное обещание, что ты об этой нашей встрече и о том, что мы смотрели с тобой это видео, никогда никому не расскажешь.

– Время упустим, товарищ генерал! – взмолился Пичугин.

– Да, по большому счету, я в это вообще не имею права лезть, несмотря на мой допуск к секретности. Я тебя должен курировать и информационное пространство. Все.

Он еще не закончил говорить, когда у него на столике зажужжал телефон. Ковалев посмотрел на экран, номер незнакомый.

– Интересно… – произнес он и ткнул пальцем в иконку ответа на вызов. – Я слушаю.

Он намеренно не представился неизвестному абоненту, стараясь с ходу выяснить максимум о собеседнике.

– Максим Константинович?

Голос в трубке был женским и очень приятным, несмотря на заметные стальные нотки. Такой голос может быть у женщины, много на своем веку повидавшей, или у высокой начальницы. Но, несмотря на неравнодушное отношение к женскому полу, Ковалев встревожился.

– Да, с кем имею удовольствие общаться? – Генерал ответил в тоне заигрывания, чтобы не показать истинных эмоций, охвативших его.

Но сердце его забилось чаще совсем не от предвкушения нового романтического знакомства.

В которой в Москве обнаруживают больного чумой таксиста, и никто не может понять, как он сумел заразиться. Сотрудники Роспотребназдора, МЧС и МВД ищут пассажиров такси, но главный специалист НИИ чумы Наталья Евдокимова решает эту проблему по-своему.

Кабинет руководителя Роспотребнадзора Остапа Тарасовича Думченко позволял собрать и большее число посетителей, чем уже разместилось за огромным овальным столом. За ним уже заняли места приглашенные специалисты, среди которых выделялся седовласый академик Олейник, а рядом с ним заместитель начальника Московского управления МЧС Левон Рубенович Тумасян, смуглолицый, с носом, похожим на орлиный клюв. Позади сидел руководитель спецгруппы МУРа молодой и подтянутый генерал Головин Виктор Владимирович, одетый в штатское, дальше главный специалист-эпидемиолог, заместитель по организационно-методологической работе НИИ чумы, довольно молодая на вид женщина, Евдокимова Наталья Викторовна. Также были вызваны и вот-вот должны были подъехать главный врач станции «Скорой помощи» Федоров, начальник инфекционного отдела СМП Моисей Наумович Пивник и начальник оперативного отдела СМП Борис Иванович Блинов.

За спинами собравшихся, у дальней стены кабинета, трое рабочих в синих комбинезонах вели монтаж систем связи и компьютерной аппаратуры, необходимой для работы штаба ТОРС [4] Тяжелый острый респираторный синдром – обобщенное название для легочных форм особо опасных инфекций, к ТОРС добавляется код болезни по МКБ-10 – международной классификации болезней. Для чумы А20, при легочной форме – А20.2. , который только начал формироваться.

На Вадковский переулок, дом восемнадцать, съезжались все, кто был перечислен в списке руководителей служб согласно «протоколу выявления предполагаемого очага особо опасной инфекции». Ждали заместителей министров здравоохранения Москвы, области и России. Из переулка эвакуаторы растаскивали припаркованные машины преподавателей и студентов СТАНКИНА, а на Новослободской улице как из-под земли возникли посты ДПС.

Кондиционер работал на пределе. Несмотря на стекающий поток ледяного воздуха, многие из участников экстренного совещания потели. Все они люди опытные и готовились к худшему, а нервы все же брали свое. Жизнь уже научила, что чем позже начнешь действовать, тем сложнее и дороже обходится борьба с болезнью и тем больше пострадавших.