Е. Ермак - Кто убил нашу консьержку? Детективный роман

– Сегодня выходной. Тамара на ярмарку пошла. Может и тебе сходить? – Раиса Семеновна допила свой кофе и встала, собираясь уходить.

– Я думаю, мне пора на море! Расскажите-ка, как бедной студентке туда добраться. – Кира приготовилась слушать.

– Дело это тяжелое, сразу тебя предупреждаю. Лет пять назад, – Раиса Семеновна снова села за стол, – когда вы с мамой последний раз сюда приезжали, дорога на море была гораздо свободнее. Час на обычном автобусе, и вы у цели.

– Я понимаю, пробки… Ну часа за два хоть доберусь? – Кира с надеждой смотрела на тетю Раю.

– Кирочка, рассчитывай на три часа. И поезжай не сегодня, а в будни, и не на обычном городском автобусе, а на том, что едет прямиком на море. Он собирает сразу много человек рано утром и везет всех и туда, и обратно.

– М-м-м, ну, тогда сегодня я, правда, пойду на ярмарку. Может, что-то надо купить из продуктов? Вы скажите…

– Кира, дорогая, да все есть, я даже не знаю, – Раиса Семеновна замялась, – ты посмотри, может, что приглянется тебе, там бывает неплохие вещи из льна привозят, сарафаны, платья, пляжные шляпы… Просто прогуляйся. Я бы пошла с тобой, но выходной у меня – завтра.

– Тогда, тетя Рая, я завтра приглашаю вас в кафе, на мороженое! А сегодня присмотрю достойное заведение в городе! – Кире хотелось порадовать тетю Раю.

– Ты меня балуешь, деточка моя, – Раиса Семеновна подмигнула Кире, и лицо женщины на миг стало, как у озорного подростка.

Сегодня она опять видела этого хромого мужчину. Несмотря на свою медленную походку и явные ощущения телесного дискомфорта, а может быть, и боли, тот упрямо продолжал свой путь. Он обошел футбольное поле три раза! А потом ещё пошел на тренажеры, чтобы крутить одной рукой колесо. Инвалид заслуживал уважение своими действиями. Но один бог, наверное, знает, что приходится терпеть его жене.

У мужчины угрюмое и недовольное выражение лица. Он с утра успел отчитать мальчишек, что гоняли в футбол. Пока жара не замедлился их движения, ребята старались набегаться вдоволь, позабивать голы, покричать на бедолагу в воротах.

Инвалид предупредил, что следующий мяч, вылетевший сверху из-за высокого забора, он лично порежет. Услышав это, ее охватила жалость к мужчине. Сам-то он, конечно, понимает, что нет у него возможности не только поймать мяч, но тем более испортить его…

Она, вообще, жалела мужчин. Как когда-то давно, в другой жизни, одного из них так любила и сопереживала, что чувствовала на расстоянии, когда тому плохо, холодно или тоскливо. Раскаялся ли он тогда? Жалел ли о чем? Только она точно знала, что нет.

Кира придирчиво рассмотрела содержимое своего чемодана. Лишними были куртка, пиджак, ветровка, кроссовки, джинсы, джемпер – половина чемодана. Хоть отправляй назад бандеролью.

Зато есть повод потратиться и купить что-то, действительно, летнее, для этой погоды, невесомое. Кира стала собираться на ярмарку. В лифт она решила не садиться. Пешком спустилась по лестнице. В холле на первом этаже увидела, как сдвинув очки на лоб и высунув кончик языка, тетя Рая заполняет в своей конторке какой то толстый журнал. Кира улыбнулась.

– Вы летопись подъезда ведете? Кто когда вышел, с кем, в чем одет?

– Вот ты смеешься, а так оно почти и есть! Сейчас и тебя отмечу!

– А и пожалуйста! Я не против, – Кира уже хохотала. Настроение у нее было приподнятое, о вчерашнем своем ожидании помощи в лифте она уже забыла.

– Ходят тут! Хихикают! Работать мешают, – наигранно ворчливо проговорила Раиса Семеновна.

Выйдя на крыльцо, Кира увидела удаляющуюся фигурку рыжей девушки на велосипеде. Она ехала быстро, но Кира поняла, что это их соседка сверху. Снова куда-то отправилась.

Мальчишек на поле уже не было. Инвалид тоже скрылся.

Людмила с малышом в тенечке рисовала на асфальте мелком. Кира подошла поздороваться и увидела изображение то ли зубастого волка, то ли собаки.

– Хорошо рисуете, вы не художница?

– Нет, я дизайнер, – тень улыбки промелькнула на лице Людмилы, – дизайнер по шторам… В декрете, сами видите.

– Тяжело дома сидеть? Скучно? – Кира сочувственно взглянула на молодую женщину.

– Скучно? Временами, – Людмила казалось, хотела сказать много, но говорила односложно, сдержанно.

Конечно, видит меня второй раз в жизни, подумала Кира, какие уж тут откровения. Девушка пошла к железным воротам, ощущая взгляд в спину. Ей хотелось поежиться от него, обернуться, удостовериться, что это всего лишь Людмила. Но она заставила себя спокойно дойти до выхода со двора, не показывая своего любопытства.

До ярмарки идти было недалеко. Через несколько минут она увидела скопление людей, синие палатки, грузовички с товаром. Над всем этим стоял шум разговоров, продавцы с покупателями весело торговались, отпускали шуточки. Царила веселая суета, так непохожая на атмосферу в супермаркете, когда ты чинно прогуливаешься с тележкой вдоль бесчисленных полок. А за кассой томная девушка чуть не бросает тебе с движущейся ленты твои покупки, ничуть не заинтересованная в их продаже.

Здесь, на ярмарке тебе завернут, подадут, донесут. Лишь бы ты купил. Торгуют то своим, кровным. Своя зелень, овощи, мясо. А вон в сторонке Кира и одежду увидала, пошла к ней.

Ей приглянулся легкий сарафан на тонких бретельках. Она слегка засомневалась в том, что такие хрупкие бретельки не оборвутся, поддерживая ее лиф. Кира была худой, однако грудью обладала весьма крупной, особенно выдающейся на фоне общей стройности. Но продавщица, бойкая женщина лет сорока убедила Киру, что сарафан отличный, надо брать!

Приятно возбуждения покупкой, Кира уже собиралась покинуть ярмарку. В какой-то момент ее увлек поток людей, и она очутилась в мясных рядах. Чьих туш здесь только не было: кролики, гуси, индюки, свиные головы, молочные поросята.

Как человеку городскому, редко посещающему рынки, Кире всегда было не по себе, когда она видела мертвых животных, бесчувственно выставленных на продажу. Кира не сыроед, не веган, и сама понимала свое двуличие, однако всякий раз, увидев тушку, ее коробило. А если еще у этой тушки были сохранены глаза, то девушка пыталась скорее покинуть торговое место.

В этот раз Кира не успела отвести взгляд от мертвых глаз какой-то птицы, и их вид преследовал ее все то время, что она выбиралась с ярмарки. У птицы такой обреченный вид, какой совсем недавно она видела у кого-то другого. Вспомнилась Людмила…

Кира не была слишком чувствительной. Когда на практике они ходили в морг, то бравировали своей толстокожестью. Хорошим тоном и поводом для зависти однокурсников считалось отправиться после занятий в кафе и спокойно предаться чревоугодничеству. Кире всегда удавалось отвлечься в такие моменты и суметь насладиться едой. Но скопление мертвых животных на рынке вызывало реакцию отторжения, запах смерти щекотал ноздри. Радость от покупки сарафана испарилась, как капелька росы жарким утром.