Юлия Алейникова - Клад последних Романовых

Станислав Дмитриевич еще раз тихонько вздохнул и обратил свой взор на сидящую возле стола женщину.

– Добрый день, майор Авдеев, Следственный комитет, – представился он.

– Ирина Григорьевна. Домработница. Помогала Арине Николаевне по хозяйству, – произнесла женщина.

Домработнице было около пятидесяти. Плотная, аккуратно, но скромно одетая, с гладко зачесанными назад волосами, в красивых кожаных тапочках с задниками и мягкой резиновой подошвой. Образцово-показательная прислуга.

– Как давно вы работает у Пановых? – присаживаясь напротив женщины, спросил майор.

– Давно. Около трех лет.

– И что можете сказать о ваших бывших нанимателях?

– А что сказать? Хорошие люди, – теребя чистенький носовой платочек, рассказывала Ирина Григорьевна. – Никогда не обманывали, зарплату не задерживали, вежливые, с праздниками поздравляли. Все четко, как один раз требования объяснили при знакомстве, так все и спрашивали. А в других семьях, бывает, наймут прислугу убирать три раза в неделю, постирать и погладить, а потом начинается – «собаку выгуляй, обед приготовь, в аптеку сходи, тебе же не трудно», – противным голосом передразнила Ирина Григорьевна.

– Значит, хозяева вам нравились?

– Да. Хорошие были люди, культурные, вежливые. К тому же ни детей, ни собак, в доме всегда чистота, вещи не разбрасывали, белье грязное в корзину складывали, посуду за собой горой в раковине не оставляли. Арина Николаевна всегда за порядком следила. Если меня не было день-другой, так могла и сама убрать.

– Ясно. Значит, жили супруги одни? – уточнил Станислав Дмитриевич.

– Одни. Точнее, с ними последние три года еще мать Арины Николаевны проживала, очень пожилая дама, но в своем уме. Но она недавно умерла. С сердцем плохо стало, так ее в больницу положили, там и умерла. Недели две, наверное, будет.

– Интересно. А еще родственники у хозяев есть?

– Да. Сын. Но он живет отдельно, и дочка, та вообще замуж вышла и с мужем куда-то на Восток уехала. Чуть не в Эмираты. Он у нее какой-то большой специалист. Только вот не помню, в какой области. На работу его пригласили.

– А муж русский? – уточнил Станислав Дмитриевич.

– Русский. Они туда временно уехали, по контракту, – пояснила Ирина Григорьевна.

– Телефоны сына и дочери хозяев у вас имеются?

– Только сына. Хозяева на всякий случай оставляли.

– Будьте любезны, – доставая ручку, попросил Станислав Дмитриевич, и домработница послушно продиктовала номер. – А теперь расскажите мне о сегодняшнем дне.

– Да что ж тут рассказывать? Я уже все рассказала вашему сотруднику, – тяжело вздохнув, проговорила Ирина Григорьевна. – Пришла сюда, как всегда к десяти. Сергей Борисович в это время уже на работе всегда был, а Арина Николаевна меня встречала, объясняла, что сделать надо, и тоже уходила.

– Панова работала?

– Да. А вам не сказали? Она выпускающим редактором работала на телевидении, готовила передачи о культурном наследии, или как-то так. У хозяев в доме очень часто бывали знаменитости всякие, художники, писатели, артисты. Да не какие-нибудь поп-звездуны, а настоящие, – с восторгом заметила Ирина Григорьевна. – И знаете, такие приятные люди, никто не зазнается, все вежливые, обходительные. У меня столько фотографий с ними есть! Знакомые сперва не верили, думали – фотошоп!

– Ясно. Итак, вернемся к сегодняшнему утру. Вы пришли как всегда в десять?

– Да. Открыла своим ключом, Арина Николаевна не любила, когда ее отвлекали. У нее по утрам бывали рабочие звонки, или она просто собиралась. В общем, она сама ко мне на кухню заходила. Но бывало, что она и раньше уходила, не дождавшись меня. Тогда оставляла записку с инструкциями.

– А какие могли быть инструкции? – уточнил Станислав Дмитриевич.

– Например, приготовить ужин или распоряжения, что именно приготовить. Сдать вещи в химчистку. Или шубы проветрить, набойки на туфлях поменять. Да мало ли что? Сейчас и не вспомнишь.

– Ясно. Дальше.

– Дальше я пришла, переобулась и пошла на кухню. Поставила чайник, проверила продукты в холодильнике, разгрузила посудомойку. Арина Николаевна все не приходила. Записки тоже не было. Тогда я пошла в гостиную, думаю, пошумлю чуть-чуть, шторы в квартире раздвину, может, выйдет? Ну, а там… сами видели.

– А почему вы решили, что в гостиной надо раздвинуть шторы? Дверь в комнату была открыта?

– Нет. Просто хозяева вечером всегда шторы задвигают, улица-то узкая, кому хочется, чтобы посторонние к тебе в окна заглядывали? Это у нас на Искровском проспекте двор огромный, до чужих окон ого-го. Можно окна и не зашторивать, все равно никто не увидит. Ну вот. Они вечером зашторивали, а я утром приходила и раздвигала.

– Это они так велели или вам так было удобно?

– Они. Но и мне убирать при дневном свете веселее.

– Значит, пока вы не обнаружили тела, ничего подозрительного не замечали? – уточнил Станислав Дмитриевич.

– Нет. Ничего.

– А может, в последнее время вы замечали некую нервозность у хозяев, или, возможно, они чего-то боялись, были расстроены, обсуждали какие-то проблемы, или вообще появилось что-то необычное в их поведении?

– Да нет. Все как обычно. Конечно, Арина Николаевна была расстроена смертью матери, она хоть и пожилая была, но еще крепкая, я думала, годков пять еще протянет, а она возьми и помри. Я и поминки накрывала, кутью варила. На похоронах были только свои, так что помянули тихо, по-семейному. А больше ничего такого не было. Все как обычно.

– Хорошо. Тогда у меня просьба, пройдитесь по квартире и посмотрите, не пропало ли что-нибудь из вещей. И кстати, у супругов наверняка был сейф, не знаете, где он?

– Был. В ванной за зеркальным шкафчиком. Но кода я не знаю. И где ключи хранятся, тоже, – поспешила заверить Ирина Григорьевна.

– Итак? – завершив вместе с домработницей обход квартиры, спросил майор. – Все на месте?

– Нет. В гостиной пропала статуэтка. Небольшая такая, бронзовая, на мраморной подставке. И в спальне в шкатулке пусто.

– А что там обычно было?

– Те украшения, которые Арина Николаевна каждый день надевала. Дорогие, точнее, очень дорогие, она в сейф прятала и только по праздникам или на приемы надевала.

– Можете описать, что было в шкатулке? – уточнил майор.

– Наверное. Надо только посмотреть, что на хозяйке сейчас из украшений. – Тут лицо ее сморщилось, и она плаксиво попросила: – Только можно я туда не пойду, страшно очень.

– Мы прикроем тела, оставим только руки и уши вам покажем, – пообещал майор.

– Значит, пропали сережки с черным жемчугом и бриллиантами, два кольца с бриллиантами, одно такое длинное вытянутое, как капля, а другое витое с мелкими камешками. Браслет золотой, браслет витой из золота с синими камешками, сапфирами, наверное, и часы тоже с мелкими бриллиантиками вокруг циферблата. Две пары сережек, одни такие простенькие, как палочки с крупными бриллиантами, другие побольше, с подвесками и изумрудами. Вроде все. Часы Арина Николаевна в шкафу на специальной полочке хранила, так они вроде все на месте, вот кроме этих, что пропали. И часы Сергея Борисовича тоже на месте. Вообще, из его вещей ничего не исчезло.