Наталия Антонова - Приусадебное убийство

– Во всяком случае, это не наше дело, – подвела итог Татьяна и поставила на стол большое блюдо вымытой клубники.

– Какая прелесть! – воскликнула Нина, тотчас забыв и о Саше, и о Марианне. Она брала по одному сочному спелому сердечку, зажмуривала глаза и клала ягодку в рот, потом нажимала на нее зубами, ощущала, как кисловато-сладкий сок наполняет рот, и чуть не таяла от неземного блаженства.

Татьяна знала о любви Нины к клубнике, и для нее было настоящим удовольствием смотреть, как та ее ест. Казалось, Снегурченко не просто лакомится, а священнодействует. Татьяна не удивилась бы, появись в это время на кухне какая-нибудь клубничная фея.

Прошла неделя. Олег Павлович и Нина почти целыми днями были заняты работой. Марианна скучала, Саша злилась. Девушки старались не ссориться на глазах у окружающих, но Саша не могла удержаться, чтобы не отпустить шпильку при виде Марианны, а Валевская отмалчивалась, игнорируя Сашу, и тем вызывала у последней еще большую неприязнь.

Костя изо всех сил пытался сгладить ситуацию, но все его усилия оказывались бесполезными. Роль миротворца взяла на себя Пальчикова, решившая, что Марианна будет хорошей женой Торнавскому-старшему, сколько же можно ему жить бобылем. Саша тоже была ей до поры до времени симпатична, и она старалась помирить девушек. Но однажды Татьяна перехватила взгляд Лесневской, устремленный на Марианну, и выражение Сашиного лица всерьез ее испугало. Она даже перекрестилась и пробормотала:

– Что же это такое делается…

Наконец Нина собралась уезжать. Вечером накануне отъезда она зашла к Торнавскому. Физически он чувствовал себя значительно лучше, а то, что было у него на душе, он всегда умел неплохо скрывать. По едва уловимому аромату духов с ноткой туберозы и ванили Нина догадалась, что в комнате совсем недавно была Марианна.

– Олег Павлович! Хочу пожелать вам спокойной ночи и заодно попрощаться, утром уеду рано и вас тревожить не хочу.

– Хорошо, иди сюда, посиди со мной.

Нина села на кресло возле кровати.

– Зря ты не привезла мальчика, он бы прекрасно провел здесь время, подышал чистым воздухом, – улыбнулся Торнавский. – Глядишь, и ты не рвалась бы так в город.

– У него свои увлечения, и я не хочу навязывать ему что-то.

– Но ему же всего десять лет.

– Уже десять лет, – задумчиво проговорила она.

– Как ты думаешь, мне не пора жениться и завести собственных детей? – неожиданно спросил он.

– Почему бы и нет… – отозвалась она тихо.

– Как тебе дочь управляющего?

– Милая девушка.

– А невеста моего племянника?

– Тоже хороша.

– Да, пожалуй…

– По-моему, они обе влюблены в тебя как кошки.

– Или в мои деньги.

– Вот в чем проблема богатых мужчин, – усмехнулась Нина.

– В чем?

– Они всегда подозревают женщину в корысти.

– А как же иначе.

– Бедный же наверняка знает, что любим.

– Но бедному грех жениться, – сказал серьезно Торнавский.

– Это еще почему?! – изумилась Снегурченко.

– Долг мужчины – содержать семью, обеспечивая всем необходимым жену и детей.

– Не скажите. Сейчас многие женщины сами себя обеспечивают.

– Да, например, ты.

Она опустила голову.

– Я никогда не мог понять, почему ты не выходишь замуж, ведь у тебя всегда было много поклонников.

– Да, поклонников много, – согласилась она, и он заметил, как печальны ее глаза.

– Извини, что спрашиваю, но почему ты не вышла за отца своего ребенка?

– Он никогда не любил меня и ни за что не согласился бы на мне жениться.

– Но он хотя бы видится с сыном?

– Очень редко, если выпадает случай. Давай не будем об этом говорить. Мне эта тема неприятна.

– Извини.

– Ничего…

– Значит, ты завтра уезжаешь?

– Да, мы ведь все решили, а если понадоблюсь, я сразу приеду.

– Хорошо. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. – Она наклонилась и сжала его руку.

И он пожал в ответ ее руку и проговорил задумчиво:

– Пожалуй, мне действительно нужно жениться.

– На ком же из них? – улыбнулась она лукаво.

– Я порядочный мужчина, любящий дядя, так что отбивать невесту у племянника точно не стану.

– Понятно, значит, Марианна… Неплохой выбор, по-моему, она станет вам хорошей женой. И только одно препятствие…

– Какое?

– Вы ведь не любите ее.

Он усмехнулся.

– Навряд ли это можно считать препятствием.

– И все же…

– Я нахожу ее весьма и весьма привлекательной. Я буду о ней заботиться и сумею ее полюбить.

– Ну что ж, коли так, совет вам да любовь.

Она дошла до двери, открыла ее, оглянулась.

– Я уверен, Нина, что тебе тоже однажды повезет и ты получишь то, о чем мечтаешь.

– Спасибо, Олег Павлович. Я стараюсь верить в свою планиду.

Едва Нина скрылась за дверью, как Торнавский уснул, и ему снились Марианна и… Саша. Обе были в белых платьях из струящейся шелковой ткани и наперегонки бежали к нему навстречу. Он раскрыл объятия обеим. Но когда до девушек оставалось всего несколько шагов, Саша превратилась в белую лошадь и промчалась мимо, а Марианна стала лебедем и, печально крича, взмыла ввысь.

Торнавский проснулся весь в поту, потянулся к столику. Выпил лекарство и запил его водой из стакана. Через пять минут он снова уснул и спал до самого утра без сновидений.

Вернувшись к себе в комнату, Нина долго смотрела на луну, зависшую над кроной одной из яблонь.

«Может, она там себе гнездо свила, – подумала Нина с грустью. – У меня тоже есть гнездо, и в нем птенчик. Но всех интересует, почему нет у меня мужа. У ночного светила вот тоже нет мужа, оно само себе два в одном, то месяц, то луна… Но у людей так не бывает. И я всегда луна, одинокая луна по имени Нина».

Она поправила волосы, взъерошенные ночным ветерком, и проговорила вслух:

– Нет, я не одинокая, у меня есть мой сын, мой Стив. И никто мне больше не нужен.

И все же вспомнила отца Стива – такого красивого, респектабельного и до боли желанного. Когда Нина увидела его впервые, ее сердце точно молния пронзила. Ей тогда показалось, что она упадет в обморок. Но ничего такого не случилось… Нина Снегурченко внешне сумела оставаться такой холодной, как настоящая Снегурочка. И даже близкая подружка не сумела проникнуть в ее тайну.

Нина сжала кулаки так, то у нее побелели костяшки, и застучала ими о подоконник. Она не чувствовала боли, не ощущала полившихся из глаз жгучих слез. Спустя какое-то время силы оставили ее, и она успокоилась. Что теперь страдать – бесполезно. Ее любимый недосягаем для нее, он никогда не любил ее, и она это прекрасно знала. Но он подарил ей сына, самое ценное, что есть в ее жизни.

Нина разделась, приняла душ и уснула, чтобы рано утром подняться и, не потревожив никого, уехать в город, где у нее было гнездо, а в гнезде птенчик, который через несколько лет улетит, и вот тогда она станет одинокой луной по имени Нина.