Инна Бачинская - Игла в сердце

Шибаев рассматривал ее с интересом: неглупа, умеет говорить, жесткие взгляды на жизнь. Сколько же ей лет? Двадцать пять-двадцать шесть? Интересно, у нее тоже… разрыв шаблона? Ему показалось, она говорила не столько о Елене Федоровне, сколько о себе. Но ни жалобы, ни горечи в ее тоне он не почувствовал. Похоже, она сделала свой выбор. Какой, интересно?

– Где вы работаете? – спросил он.

– Помощником нотариуса. Зарплата меньше, чем у домработницы. Я учусь на третьем курсе юридического техникума. Что вас интересует, Александр?

– Можно Саша. Что за человек была ваша хозяйка?

– Инга Федоровна… была никаким человеком. Совсем девчонкой вышла замуж, не любя, да там и осталась. В детстве. Не училась, не читала, скучала, смотрела сериалы. И подружки такие же.

– Вы помните какие-нибудь имена?

– Помню Свету, визажистку из «Афин». Это спа-салон на Пятницкой. Фамилии не знаю. Шумная, крикливая, ярко одевается. Остальные – мужнины жены, безработные. Разговоры безголовые: семейные скандалы у знакомых, тряпки, спа-салоны, заграница, шопинг и что кому снилось. Еще мыли кости прислуге. Снобизм, понты, полуграмотная речь, но красотки. Имен никогда не знала.

– Какие у вас были отношения?

– Какие у нас могли быть отношения? Она хозяйка, я прислуга. Любила командовать, особенно на людях.

– Вас это задевало?

Она усмехнулась.

– Если я скажу, что нет, вы мне не поверите. Сначала да, но потом я сказала себе: если она меня тиранит, значит, чувствует мое превосходство – и успокоилась. Сделаю каменное лицо – и как робот. Кофе дрянь? Извините, сейчас сварю другой. Суп недосолен? Исправлюсь. Пыль на пианино? Сию минуту вытру. Удерживалась, чтобы не отдать честь и не сказать: да, мадам! Вроде игра такая. По-моему, это ее страшно злило. Я бы сама от них ушла рано или поздно, но мне там хорошо платили. Но ведь человек может терпеть только до какого-то порога, правда? Если он человек. Планка у всех хоть и на разной высоте, но опускать нельзя.

– Что вы можете сказать про хозяина?

– Владимир Андреевич – нормальный человек. Днями и ночами на производстве. За столом ест много, молча, думает о своем. Хозяйка болтает, он не слышит. Деньги давал исправно, никогда не отказывал. На Новый год спал за столом. Уставал.

– Они не собирались разводиться?

– Понятия не имею. Ей незачем, ему… – Она запнулась. – Не знаю. Я никогда его ни с кем не видела, если вы об этом. Сидит у себя в Зареченске, а что там у него и с кем… – она пожала плечами.

– Они ссорились?

– Иногда он выговаривал ей за траты. Она гребла в магазинах все подряд, в шкафах полно вещей с ценниками. Понимаете, согласно договору о передаче прав на бизнес, он является владельцем, пока они вместе. Его тесть позаботился о будущем дочки. Так что ему не резон разводиться.

– Понятно. Что за история с кражей?

– Она сказала, что я украла у нее кольцо. Знаете, я такого от нее не ожидала. Недооценила, получается. Капризы, грубость, дурное настроение я еще понимаю, но обвинить в краже… Это слишком. Это уже подлость. Владимир Андреевич сказал мне, что не верит, но придется уйти. Заплатил почти за полгода. И я ушла.

– Вы пытались поговорить с ней? Объясниться?

– Нет, – короткое «нет» прозвучало металлом, лицо девушки словно затвердело. – Меня никто никогда не обвинял в воровстве. Поговорить? Это было бы бесполезно, еще одно унижение. В споре хозяина и прислуги всегда прав хозяин.

– Ваша хозяйка пила? – спросил Шибаев после паузы.

– При мне не очень, так, бутылку красного в день. А до меня она лечилась в диспансере, Елена Федоровна как-то упомянула.

– Она не жаловалась на ночные кошмары?

– Нет, по-моему. Мне, во всяком случае, не жаловалась.

– Вы жили у них?

– Да, у меня была своя комната.

– Вы не слышали ночью… – Он замялся.

– Ночью? Что именно? Хозяйка смотрела по ночам сериалы и пила вино. Уходила в спальню в два или три утра, спала до полудня. Привидений не видела. Дом сравнительно новый, никаких скелетов в шкафу.

– Шорохи, шаги, скрипы?

Она покачала головой:

– Нет.

– Вы играете на пианино?

– Нет. Хозяйка иногда играла. Очень редко. Днем, а не ночью, – добавила, усмехнувшись.

– Скажите, ваша хозяйка не увлекалась магией?

– Магией? – удивилась девушка. – Не замечала. Правда… – Она задумалась. – Они как-то гадали! Инга Федоровна, Света, ее косметолог, и еще две. Зажгли свечи, погасили свет, расставили миски с просом, поставили бутылку со святой водой – Света принесла из церкви. Сели в кружок, шушукались, читали по бумажке. Кстати, я видела у нее книжки по хиромантии и гаданию.

– Елена Федоровна знала об этом?

Девушка пожала плечами.

– Я ей не говорила. Понятия не имею. Она такие вещи не одобряет. Сейчас все как с ума посходили: привороты, ведьмы, порчи. Вообще Елена Федоровна пыталась выговаривать сестре, но та ее не слушала и часто не брала трубку.

– А как вы относитесь к магии?

– Никак. Нет времени на пустяки.

– Посмотрите, Вита, вы когда-нибудь это видели? – Шибаев достал из портфеля пакет с куклой. Развернул. Девушка смотрела как завороженная на жутковатое подобие человека, утыканное булавками.

– Кукла? – Она с трудом оторвала взгляд от куклы. – Откуда? Вы хотите сказать, что…

– Это нашли в спальне вашей хозяйки. Так видели или нет?

Она покачала головой.

– Не видела.

– Возможно, где-нибудь в другом месте. Как по-вашему, где это можно приобрести?

Она снова перевела взгляд на куклу; ответила после паузы:

– Я бы сделала своими руками, это нетрудно. Приобрести? Можно посмотреть в Интернете, в сувенирных лавках. Это похоже на куклу вуду для наведения порчи. Я видела в кино.

– Вы в это верите?

– Ну что вы! Нет, конечно. Вы хотите сказать, что Инга Федоровна умерла из-за этого? Чушь!

– Это могло ее напугать.

– Напугать? Постойте! Кукла с булавками, шорохи, скрипы… Вы серьезно? Говорят, она отравилась снотворным. Вы хотите сказать, что это было… самоубийство? Ее пугали, и она покончила с собой?

– Я не знаю. Возможно, не могла заснуть и увеличила дозу. Скажите, Вита, кто мог пугать вашу хозяйку и зачем?

– Пугать? Вы всерьез думаете, что… – Она запнулась.

– Заглядываю во все дыры. Гипотетически , как говорит один знакомый капитан полиции. Кто?

– Ну, я думаю, те, кто бывал в доме. Подложить куклу могла любая подруга Инги Федоровны. Но я не верю. Они воспринимают это очень серьезно, для них это не шутка.

– А муж мог? Зная, что у жены нестабильная психика? Развестись не мог, а подтолкнуть…

Она пожала плечами и сказала:

– Может, это ее кукла. Может, это она гадала на кого-то, хотела извести. Гипотетически. Владимир Андреевич и кукла с булавками… Это даже не смешно. Я уверена, он не знает, что такое вуду.