Инна Бачинская - Плод чужого воображения

И тайны! Каждый что-то скрывает, каждый чего-то боится…

…Доктор сидел на веранде еще около часа. Смотрел на луну, отпивал из хрустальной рюмки коньяк. Вспоминал маленький сонный городок, где чуть не остался навсегда, славную простодушную девочку-лаборантку… Ему вдруг захотелось оказаться там, пройтись по улицам, заглянуть в больницу, встретить ее… Он усмехнулся: должно быть, растолстела, постарела, внуков, поди, нянчит. В таких местах ничего никогда не меняется, должно быть, и люди все те же. И Мара приходит в каждую Троицу, и ждут ее, а в коридоре разбросан душистый аир. Он представил вдруг, как лежит в палате и ждет Мару, прислушивается к шагам в коридоре, ему немного страшно и любопытно, как это произойдет: присядет ли она на край кровати, возьмет ли его за руку, посмотрит ли в глаза… и он наконец увидит ее лицо. Что скажет, как утешит и успокоит; как погасит свечу…

Доктор усмехается, отпивает коньяк, смотрит на луну…

Вроде как мирно разошлись в тот вечер, а осадочек остался. И неловкость, что кричали и вроде как слегка поскандалили. Все-таки разные мы с ними, вроде базис и надстройка. Мы, мужчины, вкалываем, принимаем решения, за все в ответе, все в себе, думаем много, и аппетит хороший – мяса и хлеба побольше, а им… А что им? Посплетничать, нарядиться, пробежаться по лавкам, покритиковать соседку: а чего она вся из себя, а пол не метен? И главное, ничего не докажешь! Как упрется, как перекрутит, как смешает грешное с праведным… Ладно, с чего это я вдруг завелся. А все Доктор со своим рассказом про мертвую ведьму. Вроде провокацию устроил, а сам наблюдал и посмеивался. И вообще, разве мы знаем, что внутри у каждого? Какие там секреты, тайны и мысли? Слова вроде маски, дымовая завеса, игра. Вот так живешь с человеком целую вечность и не знаешь его внутренних движений и нюансов. А ведь в каждом отдельный мир! Эх, чего-то на философию потянуло, и, главное, чувствую, а выразить словами не получается, как в старом анекдоте про собаку.

Короче, два дня мы не собирались. Полковник носа не кажет, наверное, генеральную уборку у себя в домике затеял. Инесса уехала в город; Доктор тоже у себя хоронится – моя Лариса уверена, что ушел в запой. А я не верю. Вернее, не то что не верю, а только не мое это дело, я его крепко уважаю, умный и добрый человек. Вот о Степане Ильиче, налоговике нашем, такого не скажу. Чувствуется, человек честный, с устоями, старой закалки, а вот тепла от него нет. Повезло ему с Любашей. Да, может, так и надо ему по роду службы, мытарь, как говорится в Библии, тут без характера не обойтись. Инесса… Я невольно улыбаюсь. Красавица! Лариса моя ее не любит и осуждает, говорит, погуливает, и с Полковником не срослось, наверное, узнал про ее шашни, они, театральные, все такие. Я возражаю: свечку, мол, никто не держал, зачем же так, а она не унимается, свербит ей доказать, что права. И главное, одни домыслы, никакой конкретики. Мы, говорит, женщины, видим одна другую насквозь, и такая она и сякая, а ты слюни пускаешь. Вон Полковник ее сразу раскусил! Полковника она хвалит: и домовитый, и умница, и гражданская позиция, и бьет в набат, и собой хорош, дай бог всякому. И не унимается: бу-бу-бу и бу-бу-бу. А насчет Полковника еще неизвестно, кто кого раскусил. Так-то. Я уже давно молчу, а она все развивает тему. Разве ее переговоришь?

Адвокат тоже вроде затаился. Ну да с ним никогда не знаешь, права Инесса – кот!

Я уже заканчивал чинить заборчик, когда появился Полковник. Подошел, поздоровался. В спортивном костюме, на шее красивое пляжное полотенце. Говорит, был в городе по делу, устал, жара страшная, рад, что снова дома. То есть в городской квартире ему не дома, а тут дома. Я усмехнулся: вот и у меня так же! Там вроде как долг и обязаловка, а тут – радость и расслабление. Собираюсь, говорит Полковник, на речку поплавать и смыть городскую пыль, не составите ли компанию? Составлю, говорю, отчего же не составить. Тут Лариса выскочила, поздоровалась, улыбается во весь рот. Говорит, что-то давненько мы не собирались, надо бы поужинать вместе, а то вроде как чего-то не хватает. И спрашивает, а вы не знаете, кто теперь живет в пустой даче? Окна открыты, и какие-то люди мелькают, не в курсе? И музыка оттуда. Полковник ответил, что не в курсе, и видно, что расстроился: как же, пропустил такое важное событие. Между прочим, я тоже не в курсе. А насчет собраться на ужин, так это запросто, почему бы не собраться. И Доктора позвать, пусть еще что-нибудь вспомнит. Лариса только засмеялась и руками замахала: не надо, мол. И мы пошли на реку.

А вечером собрались у Полковника. Инесса тоже вернулась из города, побледневшая и вроде уставшая, какая-то невеселая. И Доктор вышел из дома, говорит, весь день проспал, всю ночь читал, не заметил, что почти утро. Лариса посмотрела на меня выразительно, бровку приподняла: а я, мол, что тебе говорила! Как втемяшится что в голову, ничем не выбьешь. А что, разве не мог человек ночью читать, а днем спать? Мог. Тем более такой ученый, как наш Доктор. Потом Степан Ильич и Любаша подтянулись. Лариса принесла голубцы, свое фирменное блюдо, Полковник выставил коньячок и бастурму, Доктор – большую коробку конфет, не иначе как от благодарного пациента. Любаша – котлеты и вареную картошку. Ну а я нарезал салат из огурцов и помидоров. И кинзы туда побольше, и чесночка, и сладкого перца. И заправил постным маслом с рынка – неочищенным, запах на весь кооператив – и яблочным уксусом.

– За дружбу! – сказал Полковник, поднимая серебряную рюмочку.

И тут вдруг появился Адвокат.

– Добрый вечер! Шел мимо, слышу голоса… Целый день в городе, устал, трудное дело, самое время расслабиться.

Я чуть не рассмеялся – ну прямо мои слова: самое время расслабиться! И ставит на стол бутылку шампанского «Мартини», не иначе как тоже от благодарного клиента. Инесса даже в ладоши захлопала от радости. Любят они шампанское! Полковник отставил рюмку, принес табурет. Адвокат сел. Полковник наливает ему коньяк; открывает шампанское. По-гусарски, чтобы хлопнуло. Женщины вскрикивают и смеются.

– За дружбу!

Хорошо сидим, вроде одна семья. Вы не замечали, что у хлеба и мяса на воздухе совсем другой вкус? Женщины щебечут, обсуждают новых соседей, которых еще не видели, интересуются. Даже Степан Ильич ничего не знает. И Любаша не знает, что удивительно.

Дача эта, через дорогу от докторовой, лет двадцать, а то и больше, стоит пустая, старичок-хозяин умер, а внук раз или два показался, а потом исчез, и с тех пор его никто не видел. Уже и дорожки позарастали, и кусты окна закрыли, и яблони одичали, и лопухи во дворе и на огороде в человеческий рост – крыши не видно, одна черная труба торчит как больной зуб. Белок полно, а под крыльцом живет лисица, сам видел. Дом, наверное, давно развалился. Жилье пропадает без человека. С одной стороны, жаль, конечно, надо бы продать, а с другой стороны – неизвестно кто купит, начнутся пьянки-гулянки да воровство, как у соседей через три улицы. И главное, управы не найти! А что ты им сделаешь? Полиция отказывается, даже смешно, говорят, это же дачный кооператив, что тут еще делать, как не гулять, вот если бы убили кого в драке до смерти, тогда да. Мы и думать про старичка с его дачей забыли, а тут, оказывается, новые хозяева. Интересно, что за люди.