Владимир Безымянный - Нирвана

Из-за угла осторожно выглянул салатный капот "волги" с шашечками. Таксист с интересом следил за содержательной беседой своего коллеги с конкурентом, но особого желания вмешаться не выказывал. Строкач оставался совершенно спокоен.

- Тише, молодой человек, места хватит всем. Я сейчас уеду.

- Это верно. Этих ты, может, и отвезешь. Только бабки, которые на чужом участке закосил, отдашь. Наука будет в другой раз. Ты посмотри, какая рыба хитрая!

Говоря это, он продолжал наступать на Строкача, помахивая монтировкой. Майор холодно подумал, что столкновения не избежать, но все-таки попытался еще раз.

- Ну, ладно, ладно, чего кипятиться... Нельзя - так нельзя. Все, уезжаю. Желаю успехов.

- Так ты издеваешься, гад?! - "частник" метил в предплечье - не убить, а изувечить, лишить подвижности. Стальной стержень просвистел в пустоте.

Попади он - и Строкач наверняка не смог бы никому составить конкуренцию как водитель пару месяцев. Резко уйдя вперед и вниз, майор перехватил руку с монтировкой и, нырнув под нее, завернул за спину нападающему. Пожалуй, чуть перехватил. Сустав слабо хрустнул, тело таксиста обмякло, и Строкач не стал его удерживать на весу. Парень повалился на колени, а Строкач слегка прихватил его за ворот - чтобы тот не изувечил лицо о бордюр. Еще раз взглянув на номер "москвича", майор подумал - хотя бы этого, чересчур "делового", не следует оставлять без присмотра.

Проезжая мимо салатной "волги", Строкач притормозил, опустил стекло и бросил струхнувшему водителю:

- Вы присмотрите за приятелем. Боюсь, сегодня машину он водить уже не сможет. Ну, да еще встретимся, Бог даст...

Из поселка майор выехал неспешно - требовалось время, чтобы разговорить женщину.

- Вы первый раз у доктора? А как вам удалось узнать о нем?

Как и следовало ожидать, нервное напряжение пассажирки разрядилось сумбурным монологом:

- Да случайно. У него побывала женщина одна, односельчанка. Муж у нее запойный. Три раза приезжала, и теперь - как рукой сняло, в рот мужик не берет спиртного. У меня ведь тоже из-за нее, проклятой. Мой-то с молодых лет заливается, вот сын и расплачивается за отца-пьяницу. И вот беда - за ум взялся, бросил водку - да ведь уже ничего не поделаешь. Вот мы и приехали сюда, поможет, не поможет - хуже не будет. Мальчик-то у меня добрый, хороший. Зверюшек всяких любит, не может видеть, как животных мучают... Ох, Господи, все бы отдала, чтобы жить ему человеком!..

- Что ж, теперь у вас есть надежда. Может, все и образуется как-то. Строкач включил приемник, юноша, бормотавший и возившийся на заднем сидении, затих. - Так говорите, дороговато берет доктор? Это ничего, был бы толк.

- Да что вы такое говорите? - женщина уставилась на него с недоумением. - Какое "дороговато"? Где это вы такой ерунды наслушались? Он вообще платы не назначает. Можно, конечно, что-то дать в благодарность, но открыто - кладешь деньги на стол, доктор говорит: возьми из них сколько хочешь и отнеси в церковь... "Дороговато"! А кормиться-то с помощниками ему надо?..

Тем временем начался город - потянулись унылые, как коровники, пятиэтажки рабочего района в окружении чахлой, выморочной какой-то зелени, складские дворы, автобазы, - и очень скоро женщина попросила высадить ее и сына.

Теперь Строкачу не терпелось увидеть Обреутова. Сегодня воскресенье, и отставник должен быть на дежурстве вплоть до полудня.

- О, Павел Михайлович, не забываете старика! Располагайтесь, устраивайтесь как дома. - Обреутов был весел и громогласен. - Ну, как движется следствие?

- Работаем, Владимир Лукич. Спасибо, я немного пройдусь по лестнице. Славно у вас все-таки. Чистота, порядок, глаз радуется. И вокруг неплохо зелень, все ухожено. Так я поднимусь, погляжу кое-что.

- Давайте, и я с вами, если вы, конечно, не возражаете. - Обреутов выбрался из-за своего стола. - Может, вопросы возникнут, а я - вот он, под рукой.

- С удовольствием. А как же вахта? Все-таки на посту... - шутливо заметил майор.

- Да что вы, товарищ майор. Здесь все на контроле. Открываю только по звонку, удостоверившись, что свои. Остальным - извините. Если надо отойти, я ведь тоже человек живой, - все на замок. А звонок тут такой - на весь дом слыхать.

- Серьезное устройство. Не жалуются жильцы, не мешает?

- У него звук регулируется. Вот он, ползунок. Я на полную мощность никогда и не включаю.

- Интересно, а на четвертый этаж, да еще и в квартиру - слышно его?

Обреутов как-то смешался, недовольно покрутил носом и последовал за майором вверх по лестнице. Переводя дыхание, Строкач на минуту задержался на площадке между вторым и третьим этажами. Окно было наглухо закрыто на два массивных бронзовых шпингалета. Строкач постучал пальцем по нижнему, поглядывая сквозь стекло.

- Уютный здесь дворик. Прямо тебе пейзаж Поленова. Одна эта скамеечка, утопающая в зелени, чего стоит. Ага, там и наша почтенная Октябрина Владленовна, бессменный часовой. А почему не открываете? Воздух свежий, дождик прошел...

- Инструкция запрещает. Раньше, бывало, детвора открывала, но теперь - ни-ни. Такое время.

Спустились, и Строкач внезапно спросил:

- А что, Владимир Лукич, здорово вы удивились четыре дня назад, когда внезапно обнаружили, что окно открыто? Да не суетитесь, спокойно. В этом я вас не виню. К чему бы, казалось, вам выпускать незваных гостей в окно, если в вашем распоряжении дверь? Здесь, правда, Октябрина Владленовна начеку, но и она может отвлечься...

Обреутов слушал молча, виновато кивая. Строкач гнул свое:

- Ну, конечно, что хорошего, если некий подозрительный субъект незамеченным ушел из охраняемого вами дома. Можно ставить вопрос о профессиональной пригодности. А это весьма и весьма неприятно и может иметь далеко идущие последствия...

Наконец Обреутов глухо отозвался:

- Ясное дело, как бы оно ни повернулось, а стрелочник всегда под рукой. Да, шпингалет я закрыл, когда мы с вами сразу после убийства поднимались наверх. Кому охота оказаться на улице? Если бы вы меня тогда спросили - я бы и сказал сразу, а так - не хотелось лезть под горячую руку.

- Ладно, проехали, - Строкач махнул рукой. - Вообще, в таких ситуациях надо поменьше темнить. Я еще раз наверх пройдусь, а вы пока поразмыслите, может, еще что вспомните...

- Да чего сидеть? Сейчас время самое тихое - одиннадцать, народу нет вовсе.

- У вас часы отстают. Семь минут двенадцатого, подведите. И подумайте, разговор наш еще не закончен.

Одним махом майор взлетел на четвертый этаж позвонил, вызвав собачий лай и не слишком радушное "Кто там?" за дверьми.

Мария Сигизмундовна выглядела неважно и на вопросы отвечала каким-то сырым, болезненным голосом.

- Мужчина? В это время? Ну, разве что сын. Но и его не было. Если угодно, поинтересуйтесь у вахтера, как раз Владимир Лукич дежурил, как и сегодня. Это серьезный человек, порядок знает.