Владимир Безымянный - Нирвана

- Дмитрий Дмитриевич, я вас попрошу... - Строкач шагнул в прихожую.

Хотынцев-Ланда повернулся к майору, взглянул с недоумением, - и тут же собрался.

- Вы, если не ошибаюсь, следователь? - он говорил быстро, с ощутимым волнением. - Мама мне позвонила, сказала, что случилось. Я просто место себе найти не мог. Немыслимо! Валерия, такая светлая, чистая - и вот ее нет с нами! Редкое существо - настоящий энергетический донор. От нее веяло ветром жизни. Бывало, придешь домой - усталый, выжатый как лимон, и внезапно тебя радостью отогреет. Значит, Лера дома. У меня ведь особое чутье, а эти вещи я и сквозь стены воспринимаю. Да-с, свершили-таки свой шабаш темные силы, недаром виделась мне демоническая тень над девочкой... - голос доктора ослабел, звучал печально, он смотрел на майора, но, казалось, не видел его.

Однако следствие если и интересовали демонические силы, то исключительно в их материальной ипостаси. Как раз с этим была полная неразбериха.

- Вы мне сказали на лестнице, что жилец пятой квартиры в деревне?..

- Я так полагаю. Мне порой словно бы кто-то подсказывает то, что я говорю. Присутствие человека в мире не бесследно. Биополе, взаимодействуя с другими полями, оставляет на них отметины, если можно так выразиться, метки. Вы уж мне простите этот профессиональный жаргон, но иначе и не объяснить. Живет в пятой квартире Иван Засохин, мой старинный знакомец, человек весьма незаурядный. Нельзя сказать, чтобы мы были очень близки, но так жизнь сложилась: начиная со школы мы двигались, так сказать, параллельно. И не чувствовать его состояния и местонахождения я просто не могу.

- Вы хотите сказать, что можете конкретно указать, где сейчас находится Засохин? - заинтересовался Строкач.

Дмитрий Дмитриевич сомнамбулически опустился на стул, спина его распрямилась, лицо расправилось, просветлело, а затем мгновенно застыло, словно обратившись в каменную маску. Это длилось мгновение, затем доктор поднялся, расправляя покатые плечи. Строкач втихую поразился, до чего заурядна внешность у этого человека, пользующегося довольно широкой известностью.

- Сейчас Иван находится среди людей, внезапно появившихся в его окружении. Это молодые люди, им не чужда горячность, но они полны веры. Они внимают тому, что говорит Иван. Странно... Вы знаете, я чувствую его недавнее присутствие здесь... Что-то осталось, какое-то дело, его интересующее. Но - стоп. Это пока еще неясно, и может быть неправильно истолковано.

- Ваня Засохин человек высоко одухотворенный, - вмешалась Мария Сигизмундовна. - Он ведь на моих глазах рос. А потом случилось это несчастье, он попал в тюрьму. И однако у меня никогда не было сомнений в его порядочности. Когда он вернулся - возмужавший, взрослый и сильный дух его окончательно укрепился. Появилась в нем какая-то особая сила, чистота...

- Я вижу, вы верите, что Засохин...

- А какой врач может быть до конца уверен в поставленном диагнозе? заметил Дмитрий Дмитриевич.

- Однако, если это так, как он может лечить? - спросил Строкач.

- Высший смысл в том и заключается, чтобы взваливать на себя тяжкий крест ответственности за человеческую судьбу...

Строкач опустил веки.

- Хорошо, а четвертая квартира? Там тоже никто не открывает. Где обретаются тамошние души вместе с их биополями?

Дмитрий Дмитриевич скупо улыбнулся неуклюжей попытке майора воспользоваться терминологией.

- Видимо, вас все-таки больше интересуют их тела. Странно, что вахтер вам не сообщил. Они, как говорится, в зарубежной командировке. Попросту отдыхают в Италии вдвоем с женой.

- Кстати, мне стало случайно известно, что и вы собираетесь за отеческие пределы.

- Да-да, в Исландию, верно. Это для меня куда заманчивее итальянских красот. В Рейкьявике недавно состоялась конференция по физике мозга. Я буквально упивался тезисами докладов, прочитанных там. В результате создано наконец Международное общество по изучению проблем психотроники, так сказать, междисциплинарный форум специалистов-парапсихологов, и я счастлив, что мне предложили принять участие в его работе. А Италия... Дмитрий Дмитриевич неожиданно закончил: - Что касается Италии, то пока что моя мама кормит соседских рыбок и поливает там цветы.

Пожилая женщина согласно кивнула, а майор немедленно поинтересовался:

- А где находятся ключи от этой квартиры?

- У мамы, где же им быть. - Доктор как бы даже изумился.

- Да-да, - снова закивала Мария Сигизмундовна, - в прихожей, в прихожей.

Действительно, в прихожей на тумбе, накрытой кружевной салфеткой, с которой Строкач уже имел сегодня соприкосновение, лежали две связки ключей.

- Вот они, - Мария Сигизмундовна взяла связку поменьше, в которой поблескивали довольно затейливые ключи с необычными формами бородок.

- Надеюсь, вы не будете возражать... - начал было Строкач, испытывая некоторую неловкость. - Короче, я хотел бы осмотреть эту квартиру.

- Нет, конечно. Идемте. Или я помешаю?

- Ни в коем случае. Наоборот, ваше присутствие необходимо.

Осмотр просторной квартиры, где в избытке было цветов и несколько больших аквариумов с довольно редкими обитателями, не принес никаких сюрпризов.

Когда они уже запирали двери, произошел маленький инцидент. По-видимому, известие о смерти Валерии Минской глубоко задело впечатлительного Дмитрия Дмитриевича. Пальцы его подрагивали, и он не сразу смог попасть стержнем круглого, с боковыми нарезами ключа в скважину, смешался, ключ скользнул, и вся связка упала на пол, зазвенев на кафеле.

Снизу послышались шаги. Наверх торопливо взбежал Обреутов. Смущенно улыбаясь, Дмитрий Дмитриевич поднял ключи - и на этот раз все вышло как надо. Щелкнул язычок, запор сработал. Вахтер покачал головой:

- А я-то думаю - кто это у меня на втором этаже расхаживает? А свои.

Видно было, что Обреутов не прочь еще поболтать с представителем власти, с которой он привык себя отождествлять.

Строкач был готов слушать, но прежде кивнул Дмитрию Дмитриевичу:

- Спасибо вам огромное. Не стану больше вас отвлекать.

- Всегда рад помочь. Жаль только, что повод такой прискорбный.

Когда Хотынцев-Ланда удалился, Строкач повернулся к Обреутову и они спустились по лестнице туда, где помещалось рабочее место вахтера, преклонного возраста письменный стол, на котором стоял черный старомодный телефонный аппарат и лежала потертая общая тетрадь поверх томика каких-то военных мемуаров, - майор успел взглянуть на корешок.

За столом по-хозяйски расположился лейтенант Родюков. Увидев вахтера, сопровождаемого майором, он поднялся.

- Павел Михайлович...

- Погоди, Игорь. С первым этажом все?

- Да, конечно. Все осмотрено, восприняли с пониманием.

- Ладно. А вас я попрошу, - он уже обращался к вахтеру, - поделитесь с лейтенантом всем, что знаете о жильцах вашего "серьезного дома", и не упускайте мелочей.