Владимир Безымянный - Выигрыш - смерть

- А, Лемешко! - бутылка нечувствительно исчезла в недрах стола.

- Спасибо, Иван Трифонович, без вас бы тут не обернуться. Но вот набрали. Можно и сейчас определить вашу долю.

Интересно, сколько потребует? Веки Ленцова тяжело опустились. Он переваривал сказанное.

- Ладно. Потом. Вот это сделаете для района,- Ленцов протянул длинный список. Я наскоро прикинул: шестьсот рублей надо заплатить только мастеру. Немало, по куда денешься?

До Москвы летели самолетом, с посадкой в Вологде. В папке лежали договора на сумму восемьдесят тысяч рублей.

В Донецке мама Алика ответила в трубку:

- Его пет в городе... скоро будет.

Я забежал в магазин к Марине. Дела пришлось отложить, но в ресторане Марина пообещала узнать, кто возьмется сделать стенды и прочую наглядную дребедень. Потом мы поехали ко мне. Взвизгнула дверь подъезда, но, увы, это был и визг несмазанного колеса Фортуны. На лестнице стоял Гурам. Вот как кончается хорошее и начинается черт-те что.

- Одну минуту, Гурам. Сейчас все объясню. Марина, иди в дом, мы тут потолкуем о делах.

Как только девушка исчезла, на плечо мне легла тяжелая рука.

-- А теперь слушай сюда. Ты почему брал у Саши мои деньги? Свой долг Алик возвратил и смылся. Давай половину, и без фокусов. Машина за домом, ребята давно ждут, соскучились.

- Да брось, Гурам. Дома деньги...

- Дома! А если тебя, сука, засунуть в мусорный бак на корм крысам?

- Ну, что ты... Мы же привезли почти на сто тысяч договоров!

- С моих кровных крутишься, падла! Ну, хоть не пропил...- голос Гурама помягчал.- Ладно, пошли за договорами. Не знаю, кто тебе дал "показуху", но мастеру надо отдать третью часть. У тебя есть тридцать тысяч?

...Работу мастера делали почти два месяца. Алик так и не объявился. Мать его ничего вразумительного не говорила, видно, боялась. Что бы я делал без Гурама, я был согласен на любые грабительские проценты!

Наконец контейнер с готовой работой на станции. Кассирша бойко сообщила, что отправки придется ждать не меньше месяца. Гурам подумал, сходил в каптерку грузчиков - и наши стенды на следующий день двинулись в путь.

- Вот так,- сказал Гурам.- Полсотни на ровном месте. Ну, что ж, живи сам и дай жить другому. Ты понял? - и жестко посмотрел на меня, как бы напоминая неприятные минуты в подъезде.

Две недели контейнеры должны быть в пути. Две недели под магнитофон мы пили с Мариной шампанское, привычно слетало се невесомое, почти прозрачное платье. Я шалел от счастья, касаясь губами ее нежной кожи с еле заметным пушком, сжимая в объятиях так, что она невольно стонала. И Марина теряла голову...

...В Устюг мы приехали на день позже контейнера. Рядом с гостиницей "Сухона" в одном из частных домов аккуратная благообразная старушка сдала нам под стенды свой сарай. Разбитной молодой шофер из "Сельхозтехники" подвез наш товар. На его бортовой трехтонке возили уголь, и стенды припорошило хрусткой, иссиня-черной пылью. У моих ног грудами лежала чеканка: метровый барельеф вождя, дородная колхозница с медным серпом. Прочие орудия наглядной пропаганды были поменьше: в основном увековеченные в алюминии рогатый скот и птица, гроздья чеканных букв, загодя увязанных в лозунги. Рядом пирамидой высились вывески колхозных правлений

Утром мы были уже в районе. Довольный Ленцов, повертев в руках и прибрав с глаз набор молдавских коньяков, сказал:

- Действуйте, ребята!

Заметив мое замешательство (я снова хотел потолковать о его гонораре), он добавил:

- После рассчитаемся.

О мучениях в колхозах с нашей продукцией лучше не вспоминать. Хуже всего было с доставкой на место. Весна превратила и без того неважные дороги в канавы, полные бурой жижи. Поначалу использование самолета для доставки в отдаленные села наших стендов казалось экзотикой, а потом стало обычным делом. Добираешься на АН-2 до спрятанной в необъятных вологодских лесах аэрополяны, вылезаешь зеленый от болтанки, а впереди - куча дел: вызванивать, если есть телефон, совхозное начальство, выпрашивать трактор, потом час или полтора колотни в прицепе. И в довершение всего - монолог замученного тракториста, суть которого сводится к тому, что при опрокидывании прицепа шансов на выживание практически нет, и он ни за что не отвечает.

Наши стенды большого восторга заказчиков не вызвали. Хрупким планшетам с алюминиевыми чеканными фигурами недоставало монументальности. Возмущались и простые колхозники:

- Лучше б по десятке премии людям выписали, чем эту муть вешать!

Но худо-бедно деньги прибывали.

Однажды, когда я шел по проселочной дороге, меня обогнал "газик". Из машины выскочил крупный, хорошего роста мужик в сером костюме и при галстуке, которого я не раз видел в райкоме.

- Вы что это, ребята, колхозы потрошите? За эту халтуру и такую цену ломите? Мне Ленцов по-другому вас характеризовал. Ну, погодите - я еще внесу ясность в это дело!

Конечно, Первый, Я вспомнил, как размашистым шагом уверенного в себе человека он проходил по коридору в свой кабинет. Дело пахнет керосином.

- Да, с ним те еще шутки,- печально согласился со мной Венька, возлежавший на расшатанной гостиничной кровати.

- Пойдем перекусим, а то на душе кошки скребут.

От гостиницы до столовой метров двести. Рядом - центральная площадь, пятачок, обставленный магазинами, гостиницей, почтой и до мои культуры. Обычно, возвращаясь из столовой, мы совершали своего рода обход. Так, в универмаге нам попалась пара мохнатых исландских свитеров. Но в гостинице ждал другой сюрприз Администраторша сухо сообщила:

- Вас просил зайти в райком товарищ Ленцов.

Глист так перепугался, что предложил немедленно сваливать, прихватив остаток наглядки.

- Остолоп ты, Венька. Райкомовцы - это мафия, везде концы. Так просто от них не улизнешь. Стукнет дружку в Устюг - нас и прихватят. Лучше разойтись по-хорошему.

Войдя в райком ровно в десять, я застал Ленцова уже в кабинете. Очередной коньяк он принял без энтузиазма.

- Садитесь, Лемешко. Я имел разговор с товарищем Бариновым о вас. Райком расценивает вашу деятельность как порочную, и колхозы недовольны дорого, ненадежно, расценки явно завышены.

Ого, заговорил!

- Иван Трифонович, чего уж тут... Конечно, мы не рембрандты, но и не жмоты, за нами не замерзнет...

Открылись двери, и вошли двое милицейских - капитан и молодой румяный лейтенант.

- Это он? - коротко спросил капитан.

Ленцов кивнул и неопределенно развел руками. Видно, и ему было не по себе. Его растерянность приободрила меня. Икнется ему еще коньячок!

- Документики попрошу,- сказал капитан.

Я вытащил паспорт и всю документацию на нашу работу.

- Да, бумаги свеженькие, нечего сказать. С десяток раз использовались. Вон, и сгибы протерлись...