Грегори Макдональд - Первое дело Флетча

– Мы дружим со школы, – ответила Барбара.

– Правда? Вы – давние подруги?

– Да.

– Близкие?

– Я говорила тебе о Синди. Именно она посоветовала мне выйти за тебя замуж.

– Ага! – кивнул Флетч.

– Флетч! – воскликнула Синди, ударив себя ладонью по лбу. – Так ты – Флетч?

– Почему ты не в галифе? – строго спросил у Барбары Флетч.

– Хо-хо-хо, – рассмеялась Синди. – Я переоделась перед тем, как пойти на ленч. Меня мутит от этих жутких штанов.

– Так за этого Флетча ты выходишь замуж в субботу? – спросила Синди.

– За него, – Барбара положила руку на колено Флетчу. – Флетч, тебе, по-моему, очень жарко. Ты вспотел. У тебя красное лицо. Может, тебе нехорошо?

– Хо-хо-хо, – вновь начала смеяться Синди.

– Мой Бог, – простонал Флетч.

– А как вы познакомились? – спросила Барбара.

– Хо-хо-хо, – смеялась Синди,

– Я... э... мы...

– В этом есть что-то забавное? – спросила Барбара.

– Вроде бы нет.

– Хо-хо-хо, – смеялась Синди.

– Я очень надеюсь, что после свадьбы Флетч будет уходить и возвращаться домой в одной и той же одежде.

– Хо-хо-хо, – давилась смехом Синди.

– Барбара, – говорил Флетч медленно, серьезно, – у нас с Синди деловое знакомство.

– Хо-хо-хо. – На глазах Синди от смеха выступили слезы.

Секретарь и мужчина средних лет, сидевшие за соседним столиком, неодобрительно посмотрели на них: шум мешал продуктивной работе.

– Деловое знакомство? – переспросила Барбара.

– Деловое, – подтвердил Флетч. – А теперь, Барбара, дорогая, если...

– Барбара, дорогая! – смеясь, воскликнула Синди. Не понимая, чем вызван смех Синди, Барбара повернулась к Флетчу.

– Между прочим, по радио передали, что кто-то признался в убийстве Дональда Хайбека.

Флетч аж подпрыгнул.

– Кто?

– Мужчина по фамилии Чайлдерс. Сегодня утром он сам пришел в полицию и заявил, что убил Дональда Хайбека. Клиент Хайбека...

– Я помню, – прервал ее Флетч. – Судебный процесс завершился два или три месяца тому назад. Его обвиняли в убийстве собственного брата.

– А сегодня он признался, что убил Хайбека.

– Но его оправдали, я хочу сказать, суд решил, что брата он не убивал.

– Так что тебе больше нет нужды расследовать убийство Дональда Хайбека. И ты можешь сосредоточится на порученной тебе статье.

– Могу, – мрачно согласился Флетч.

– Мы поженимся в субботу, потом у нас будет медовый месяц, а после возвращения тебя, возможно, снова возьмут на работу.

– Возможно.

Синди разом перестала смеяться. Посмотрела на Флетча, словно увидела его впервые.

– Ты – репортер!

Флетч развел руками.

– Совершенно верно.

– Из «Кроникл газетт»? – полюбопытствовала Синди.

– Из «Ньюс трибюн».

– Что происходит? – Барбара недоуменно переводила взгляд с Флетча на Синди.

– Успокойся, – улыбнулась Синди. – Теперь мне все ясно!

– Боюсь, что да, – кивнул Флетч.

– Ты написал что-нибудь такое, что я могла прочесть?

– Воскресный выпуск. Ты читала «ЧУДАКИ ОТ СПОРТА НА ФИНИШНОЙ ПРЯМОЙ»?

– Да. Конечно, читала. Основная статья спортивного раздела. Очень хорошая. Ты ее написал?

– Только придумал заголовок, – не стал преувеличивать своих заслуг Флетч.

– Понятно.

Официант подал счет Флетчу.

– Вы становитесь нашим постоянным клиентом, сэр. Но счет взяла Синди.

– За нас платит фирма. – Она вновь рассмеялась.

– Откушали, можно сказать, за счет заведения.

– Синди, мы собирались расписаться на обрыве, над океаном. Я тебе говорила? В субботу обещают хорошую погоду.

Синди расплатилась наличными.

– Ты помнишь, что сегодня мы обедаем с мамой? – спросила Флетча Барбара.

– Сегодня на обед у меня будет моя голова на тарелке, – мрачно ответствовал Флетч.

– Синди, за углом есть магазин спортивных товаров. В витрине выставлен отличный горнолыжный костюм. Ты понимаешь, для нашего медового месяца. Пойдем со мной, посмотришь, как я в нем выгляжу.

– С удовольствием. – Синди оставила официанту щедрые чаевые.

Обе женщины встали из-за стола. Флетч остался сидеть в глубоком раздумье.

– До свидания, Флетч, – попрощалась с ним Барбара. Флетч не ответил.

– До встречи, Флетч! – весело воскликнула Синди.

– Увидимся на твоей свадьбе! В субботу!

– Добрый день! Добрый день! – Флетч громко постучал о косяк открытой двери. Из бунгало доносился шум телевизора, прерываемый детским плачем, детскими воплями и треском какой-то механической игрушки.

– Добрый день! – выкрикнул Флетч.

Крыльцо являло собой кладбище сломанных игрушек. Самокат с согнутой стойкой, трехколесный велосипед без двух задних колес, раздавленная пластмассовая кукла, плита, угодившая под топор дровосека.

Женский голос в телевизоре произнес: «Если ты расскажешь Эду все, что тебе известно обо мне, Мэри, будешь гореть в аду жарким пламенем».

На кухне женщина крикнула: «Прекрати этот вой, Ронни, а не то я тебе как следует всыплю».

– Спокойно, спокойно, Нэнси, – мужской голос. – Надо же докормить ребенка. Дети должны есть. Иначе откуда у них возьмутся силы.

Бунгало ассистента профессора Томаса Фарлайфа находилось в восьми кварталах от университетского городка. В ряду соседских домов, не так уж давно выкрашенных, с пожухлой травой на лужайках, дом Фарлайфов выделялся серыми потеками на стенах, разбитым окном да бесколесным, ржавым, когда-то желтым «фольксвагеном», застывшим как памятник перед домом на вытоптанной лужайке, на которой не осталось ни травинки.

По пути к дому Фарлайфов Флетч включил радио. Из выпуска новостей он почерпнул дополнительную информацию. К сообщению о признании Чайлдерса, об этом ему сказала Барбара, добавилась любопытная подробность: выслушав упомянутое признание, полиция тут же освободила Чайлдерса.

Флетч встал на порог и закричал что есть мочи: «Эй! Добрый день!»

Из кухни появилась женщина.

– Кто вы?

– Флетч.

– Кто? Я вас не знаю. Заходите.

Флетч вошел в холл-коридорчик.

– Вы студент?

– Я из «Ньюс трибюн».

– Том на кухне. Не знаю, проверил ли он вашу работу. – Она повела Флетча на кухню. – Так вы говорите, ваша фамилия Тербун?

В доме пахло мокрыми ползунками, подгоревшей едой, сбежавшим молоком и пылью.

– Я из газеты.

На кухне гремел телевизор, по полу ползал приводимый в движение батарейкой игрушечный танк, здесь же, компанию кипам белья, мусорным ведрам и книгам составляли пятеро детей, все моложе семи лет. Двое в ползунках, трое в трусиках. Каждый, похоже, этим утром выкупался в воде, в которой чуть раньше вымыли посуду.

Низкорослый, лысый мужчина кормил ребенка, сидящего на высоком стульчике. Он коротко глянул на Флетча. Глаза у него были удивительные, светло-светло синие. Цвет глаз передался четверым детям, но не того оттенка.