Анна Малышева - Тамбур

— Иногда, — еще с большим усилием выговорила Юлия, в этот миг ощущая себя уже и «Галиной», — иногда мужчинам это нужно.

Наступила мертвая тишина, потому что Оля резко выключила телевизор. Она поднялась из-за стола и смотрела на мать таким взглядом, что та всерьез перепугалась.

— Нужно? — повторила девочка. — И ты это так спокойно говоришь?

— Это правда. Это жизнь, Оля. Пусть у тебя будет иначе, а вот у меня — так. Но отец — это отец.

— Хватит пустых слов! — крикнула девочка и вдруг скинула на пол все, что было на столе: сухарницу с печеньем, две чашки из-под кофе, сахарницу, пепельницу…

Юлия вскочила:

— Прекрати истерику! И собирайся в школу!

— Не пойду туда!

— Пойдешь!

— Никогда больше, — зарыдала девочка, боком повалившись на диванчик и зажимая лицо ладонями. Юлия стояла над нею в полной растерянности. «Галина» нашлась бы. Она бы знала, что сказать. Но что сказать собственному ребенку, который так явно мучается, страдает, зовет на помощь, а.., взаимопонимания так и нет.

— Никогда больше в школу я не пойду! — глухо твердила дочь.

Юлия взяла себя в руки и присела рядом. Внутренне отрегулировав голос, спокойно произнесла:

— И не ходи. Этот день можно и пропустить.

— Что? — Девочка изумленно подняла голову. — Как?

Она явно ожидала нападок и нотаций, но мать улыбалась — уже совершенно искренне. Ей пришла в голову отличная идея.

— Так, — просто ответила она. — Я сама тебя туда не пущу сегодня. У меня есть план. Мы посидим в ресторане, согласна? Я знаю отличное место. Сама, правда, там не бывала, но коллеги рассказывали. Кормят замечательно, а денег у меня хватит. Пошли?

— Прямо сейчас? — прошептала Оля.

— А когда же? Ты хочешь дождаться, когда я упаду в обморок от усталости? — Юлия продолжала улыбаться. — Так что к программе добавляю такси — туда и обратно. Посидим, покушаем, поболтаем. А приедем — я лягу спать.

Оля стояла перед ней, вытянувшись в струнку. Для своих четырнадцати лет это был довольно рослый, развитой ребенок, почти что маленькая женщина. Но сейчас у нее было такое детское выражение лица, что мать невольно умилилась. «Всем нам хочется, чтобы они подольше оставались несмышленышами и от нашей юбки не отцеплялись. А лучше-то наоборот. Вот эта уже начинает познавать мир. И к сожалению, не с лучшей стороны. Нужно ведь какое-то расслабление? Не школа, что-то другое!»

— Поехали!

— Я сейчас! — Оля бросилась в свою комнату и уже минут через десять вернулась неузнаваемой. Вместо истертого махрового халата — голубая блузка, под цвет глаз, и модные брючки. Сапожки на каблуках — в этом году она впервые стала носить каблуки. Девочка даже успела сделать что-то вроде прически, защепив волосы множеством стразовых заколок. Про себя Юлия называла такие прически безобразными и считала, что молодежь понапрасну уродует себя (ведь у ее дочери были изумительные каштановые косы, а та их самовольно обрезала, оставшись с какими-то жалкими крысиными хвостами). Но сейчас был неподходящий момент для замечаний. Оля и так едва пришла в себя.

— А ты, мам? — спросила девочка, глядя на Юлию и явно еще не веря своему счастью.

— А я поеду так. Все-таки утро!

— Там открыто?

— Это круглосуточный ресторан.

Она только припудрилась и заново накрасила губы.

Затем скупо надушилась. Духи подарили ей коллеги по «телефону доверия», на последний день рождения.

«А когда Илья дарил мне духи, я уже не помню».

* * *

До ресторана добрались за полчаса. В такси Юлия слегка задремала и очнулась только, когда шофер второй раз сообщил ей, что приехали. Ресторанчик с кавказской кухней располагался возле одной из кольцевых станций метро. Входя туда, Юлия слегка робела — ей нечасто приходилось есть вне дома. Зарплата мужа была средней, а ее — совсем небольшой. Жили прилично, однако в лишние расходы никогда не пускались. Да еще девочка — нужно ведь и на ее счет что-то положить!

Однако, ради дочери, Юлия держалась уверенно, как будто всю жизнь прожигала в подобных заведениях. Оля, напротив, была спокойна и всем довольна.

Сутра в маленьком ресторанчике было почти пусто.

Им дали лучший столик на двоих — у окна. Юный белокурый официант с улыбкой подал меню в обложке из деревянных пластин. Оля с важным видом развернула его и принялась рассматривать цены. Юлия также первым делом обратила внимание не на блюда, а на цены, и с облегчением поняла, что не промахнулась. Денег у нее хватит. Хоть какой-то праздник! Для себя, вконец измотанной этой ночью, и для дочки, которой эта ночь тоже ничего хорошего не принесла.

— Два шашлыка, — принялась заказывать она. — Из бараньих семенников и из почек. Картошка. Овощи и зелень. Оль, давай возьмем еще один шашлык — из перепелов?

— Ну, мама, — с восхищением смотрела на нее девочка, — ты даешь!

— Значит, еще из перепелов, — обратилась Юлия к официанту, который смотрел на нее с такой симпатией, будто бабушку родную увидел. — Вино красное сухое, какое у вас получше?

— «Тьерра Арена», чилийское, — посоветовал тот.

— Значит, бутылку, — согласилась Юлия. — И «Боржоми». И лепешку. И… И пока все.

Когда официант исчез, прихватив меню, Оля перегнулась через стол и с недоумением спросила:

— Мам, а куда же бутылку? Ты все выпьешь?

— Почему я? И ты попробуешь. От бокала хорошего вина еще никто не заболел. А тебе надо расслабиться. — Она вздохнула и прибавила:

— Да и мне тоже.

— Ты очень устаешь, да?

Этот вопрос дочь задала ей впервые, и у Юлии чуть слезы не навернулись. «Наконец-то! Наконец она заметила, поняла, что мне приходится нелегко, и если я не провожу с нею больше времени, так ведь не по своей вине!» А вслух сказала:

— Я раньше не хотела с тобой об этом говорить. По собственной глупости, конечно. Думала — зачем тебе знать, ты еще ребенок. А теперь понимаю, как была не права.

Новое потрясение так ясно отразилось в голубых светлых глазах дочери, что Юлия была ошеломлена эффектом. "Ей давно нужен был взрослый разговор, а я отделывалась нотациями. А ведь она почти женщина!

Вон как выросла!"

— Устаю, и сильно, — продолжала Юлия. — И больше морально. Представь себя на моем месте. Всю ночь сидеть за телефоном и помогать прийти в себя людям, которые несчастны, одиноки, хотят покончить с собой…

— Я бы не смогла, — тихо ответила дочь, теребя край скатерти. — А знаешь, я как-то сама хотела тебе позвонить, поговорить…

— Ты?!

— Да. Но анонимно. Потом подумала, что узнаешь голос, и не стала…

— а о чем ты хотела поговорить? — начала было Юлия. Но тут официант подлетел с бутылкой вина и пришлось замолчать. Когда ей налили полбокала, женщина с улыбкой указала глазами на дочь:

— И юной леди тоже.

— Капельку, — шепотом добавила Оля.