Наталья Александрова - Тайна «Ночного дозора»

Лаз еще круче пошел вверх и вдруг разделился на два.

Старыгин на мгновение задержался, чтобы выбрать направление.

Ему показалось, что в правом коридоре брезжит едва различимый свет, и он, недолго раздумывая, пополз направо.

Действительно, понемногу становилось светлее, Дмитрий Алексеевич мог уже различить выщербленные камни стен и собственные руки. Кроме того, стало немного легче дышать, воз-Дух стал чуть свежее и вместе с тем теплее, в нем почувствовался едва заметный запах смолы и дыма.

Прибавив ходу, насколько позволяли стертые локти и колени, Старыгин безостановочно двигался вперед.

Стало заметно светлее, на каменных стенах лаза замелькали трепещущие, мерцающие тени, какие создает отсвет близкого живого огня, лаз сделал небольшой поворот, и, наконец совсем близко впереди, буквально в метре перед собой, Старыгин увидел пробивающийся через небольшое отверстие в стене коридора яркий свет.

Из того же отверстия доносились голоса.

В первый момент Старыгин испытал немыслимое облегчение. Он почувствовал, что долгое путешествие во тьме отняло у него последние силы, почувствовал, что не вынесет продолжения этого мучительного пути, и хотел позвать на помощь…

Но что-то остановило его.

Он подполз к отверстию, стараясь двигаться бесшумно, и осторожно выглянул в него.

Перед ним была пустая, очень просто обставленная комната, похожая на монастырскую келью. Скорее всего, это и была средневековая келья.

Вся обстановка состояла из двух простых деревянных скамей и грубого дощатого стола, на котором теплилась свеча в тяжелом медном подсвечнике. В большом камине, сложенном из грубо отесанных камней, пылали дрова. Именно их запах почувствовал Старыгин в каменном коридоре, когда выбирал направление.

В келье было два человека, но Дмитрий Алексеевич видел только одного из них, второй стоял под самым отверстием, через которое смотрел Старыгин, в мертвой зоне.

Тот, кого Дмитрий Алексеевич мог видеть, был высоким, немного сутулым мужчиной в черном монашеском плаще с капюшоном. Капюшон почти полностью закрывал его лицо, но и то, что можно было разглядеть, казалось просто сгустком темноты. Да и вся фигура этого человека, его осанка и манера поведения показались Старыгину какими-то неопределенными, ускользающими. Как будто человек в черном плаще каждую секунду становился другим, менял свой облик. Когда же он заговорил, голос его тоже показался Старыгину неуловимым — то тихий и вкрадчивый, то хриплый и дребезжащий, то высокий и звенящий, как струна.

— ..Недоволен? — проговорил этот таинственный человек, явно продолжая разговор. — Конечно, я недоволен! Как можно было упустить его? Непростительное легкомыслие! Последствия могли быть самыми ужасными! Все должно быть под контролем! Каждая минута! Каждый шаг! Каждое движение! Еще немного — и ситуация могла стать неуправляемой! Он получил бы ключевую информацию, и что тогда нам оставалось бы делать?

— Но все было сделано своевременно… — тихо проговорил второй человек, тот, кого Старыгин не мог видеть. — Он не успел получить информацию!

— Риск был велик. Еще секунда — и пришлось бы устранить не только «стрелка», но и его! А он нам пока нужен, он ведет нас в необходимом направлении! Так случилось, что он многое узнал, и эти люди доверяют только ему! И ищут с ним встречи, несмотря на риск быть убитыми! Если исчезнет он — исчезнут и они! И мы никогда их не найдем! А если мы не найдем и не устраним их всех, то.., ну, об этом не стоит говорить вслух, вы все сами прекрасно знаете…

— Я понимаю, — едва слышно, почти шепотом, ответил второй человек. — Я постараюсь, чтобы это не повторилось…

Старыгин вслушивался в эти негромкие слова, и пытался понять — знаком ли ему этот голос? Но невидимый человек говорил так тихо, что с трудом удавалось различить только смысл его слов, сам же голос был неузнаваем — он с равным успехом мог быть молодым и старым, мужским и женским.., если бы привидения и бесплотные духи могли говорить, то они говорили бы такими голосами.

— Вот именно! — выкрикнул человек в черном. —Это ни в коем случае не должно повториться! Иначе.., надеюсь, я не должен объяснять, что будет в противном случае?

— Нет… — едва слышно прошелестел призрачный голос. — Не нужно ничего объяснять…

Старыгин придвинулся ближе к отверстию, чтобы попытаться разглядеть этого второго человека, при этом он задел непрочно закрепленный камень, и тот с негромким стуком сорвался со стены и покатился по дну лаза.

— Что это? — настороженно проговорил Черный Человек и вскинул голову.

Его глаза, вспыхнув в темноте под капюшоном, уставились прямо в отверстие, за которым затаился Старыгин, и тому показалось, что их взгляды встретились. Дмитрий Алексеевич резко отстранился, отполз в темноту.

Сердце его колотилось где-то в горле.

Встретившись взглядом с Черным Человеком, он пережил мгновение одуряющего ужаса. Казалось, еще немного — и он утратит собственную волю, собственное "Я", сделается послушной марионеткой в руках этого человека…

— Крысы, наверное, — прошелестел призрачный голос второго, невидимого человека. — Здесь их полно!

— Крысы? — повторил человек в черном. — Возможно, это крысы.., но лучше бы найти более безопасное место.., такое, где нет ни крыс, ни других нежелательных свидетелей…

Мейстер Рембрандт постучал в дверь тяжелым бронзовым молотком и огляделся. Здесь, в еврейском квартале, он до сих пор бывал нечасто, и окружающие его мрачные, приземистые дома показались художнику живописными и полными загадок.

Туман от ближнего канала наползал на узкую улицу, скрадывая очертания домов и немногочисленных прохожих, и от этого все вокруг казалось еще более мрачным и зловещим.

Но и сам Рембрандт, должно быть, казался здешним обитателям редким и необычным зрелищем. Чудилось, что все дома, все жалкие лавчонки квартала подглядывают за необычным гостем, внимательно прислушиваются к нему. Впервые он понял подлинный смысл выражения «здесь и стены имеют уши». Впрочем, эти мрачные, закопченные стены имели не только уши, но и глаза.

На противоположной стороне узкой улочки приподнялась занавеска в окне второго этажа, и кто-то с любопытством выглянул в образовавшуюся щелку.

Мейстер Рембрандт почувствовал себя неуютно под этими изучающими взглядами и еще раз громко постучал в дверь.

За дверью послышались шаркающие шаги, женский голос проговорил что-то на незнакомом языке, и дверь наконец с ревматическим скрипом отворилась.

На пороге стояла старая служанка Авраама.

Склонив голову к плечу, она разглядела гостя, отступила в сторону и проговорила:

— Заходите, любезный минхейр, заходите, хозяин дома!