Наталья Александрова - Тайна «Ночного дозора»

— Я же не спорю с вами, — примирительным тоном проговорил посетитель. — И я готов заплатить куда больше, чем господа стрелки. Что вы скажете, например, о пяти сотнях? А раньше прийти к вам я не мог, я был занят.., в очень далеких краях.

— Пятьсот гульденов? — художник оживился и внимательно пригляделся к заказчику. —Что ж, за пятьсот гульденов я мог бы несколько переменить композицию…

Произнеся эти слова, он неожиданно растерялся.

Лицо заказчика было каким-то странным. Он, опытнейший и прекраснейший портретист, неожиданно понял, что не может ухватить его черты. Они были какими-то ускользающими, неуловимыми. Казалось, у этого человека вовсе нет лица, или, наоборот, у него сотни, тысячи лиц, ежесекундно меняющихся, приходящих на смену одно другому. При этом лицо странного посетителя не было живым, подвижным.., наоборот, в иные минуты оно казалось застывшей мертвой маской.

— Не беспокойтесь о внешнем сходстве, мейстер ван Рейн, успокоил его заказчик, как будто прочел мысли художника. — Оно проявится само, так или иначе. Больше того, вы можете поместить меня в тени, за спинами у других персонажей, так чтобы виден был один глаз или небольшая часть лица…

— И вы все равно заплатите мне пятьсот гульденов? — недоверчиво спросил художник.

— Непременно! — Черный Человек приложил руку к груди. — Непременно заплачу! Правда, у меня будет к вам еще одна просьба.., совсем небольшая, незначительная…

— Вот как? — глаза Рембрандта подозрительно сверкнули. — Так я и подозревал! Что же это за просьба?

Заказчик приблизился к художнику, взял его под локоть и что-то убедительно зашептал в самое ухо.

Сказать, что Старыгин был не в самых лучших отношениях с Евгением Ивановичем Леговым, значило бы не сказать ничего.

Когда в Эрмитаже случилось невероятное происшествие, связанное с «Мадонной Литта» великого Леонардо, Легов попытался сделать из Старыгина козла отпущения. Дмитрию Алексеевичу пришлось тогда бежать, и только блестяще распутав ту загадку, он смог снять с себя обвинение.

Но не преодолеть неприязнь Легова.

Впрочем, это чувство было взаимным.

И сейчас, направляясь к кабинету начальника службы безопасности, Старыгин испытывал не слишком приятные чувства.

Перед входом в кабинет Легова нервно курил высокий светловолосый парень. Старыгин узнал в нем того охранника, который задержал покушавшуюся на «Ночной дозор» маньячку.

— Шеф занят? — спросил Старыгин, показав глазами на массивную дверь кабинета.

Парень округлил глаза, загасил сигарету и вполголоса проговорил:

— Не ходите к нему сейчас! Он там в таком состоянии, что запросто может убить. Об меня сейчас чуть дорогую китайскую вазу не расколошматил.

— А что такое? — Старыгин приостановился: Легов и в спокойном состоянии не вызывал у него симпатии.

— Вы что — ничего не слышали? — охранник опасливо покосился на дверь и перешел на шепот:

— У него подозреваемая в окно выбросилась!

— Да знаю я! — Старыгин попятился и махнул рукой. — Уж весь город, наверное, знает!

— Между прочим, это я ее задержал, а шеф не придумал ничего лучше, чем оставить ее одну в кабинете! Психолог, блин! Думал, она там дозреет, как помидор на грядке, и все ему выложит. Ну, она дозрела.., и в окно сиганула!

Парень нервно закурил новую сигарету и с интересом взглянул на Старыгина:

— А я вас знаю! Это ведь вы тогда шефа на место поставили, когда с «Мадонной» неприятность вышла!

— Было дело… — неохотно признался Старыгин.

— Я вам одну вещь хочу показать, — парень снова перешел на заговорщический шепот и отошел от кабинета начальника к столу, над которым ярко светило бронзовое бра. — Сейчас это дело у нас заберут, тут ведь насильственная смерть, так что милиция будет заниматься.., но вот это вас точно заинтересует!

Он выложил на стол несколько больших фотографий.

Старыгин наклонился над столом и невольно вздрогнул.

На всех фотографиях была мертвая женщина, в нелепой, противоестественной позе разметавшаяся на тротуаре. Ноги и руки ее были так неестественно вывернуты, как будто это был не человек, а сломанная кукла. Под мертвым телом растеклось большое темное пятно.

— Господи! — проговорил Старыгин. — Это.., это она?

— Да, — довольно спокойно подтвердил охранник. — Но я вам хотел показать вот что… — он отложил одну из фотографий и концом шариковой ручки показал на правую руку погибшей. — Посмотрите, это она нарисовала прежде чем умереть…

Около правой руки на асфальте был криво нацарапан какой-то значок, что-то вроде вписанной в круг звезды.

— Это действительно нарисовала она? — спросил Старыгин, с трудом справившись со своим голосом.

— Конечно, — подтвердил парень. — Нарисовала собственной кровью. Палец еще двигался, когда к ней подошли. И он был в крови.

— Господи! — повторил Старыгин.

— Значит, это было что-то очень важное… парень склонился над фотографией, напряг глаза. — Я думал, может быть, вы знаете, что это за значок…

Старыгин сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, затем достал из кармана любимую старинную лупу и поднес ее к снимку.

На асфальте был начерчен круг со вписанной в него шестиконечной звездой.

— Так я и думал…

— Что это? — заинтересованно спросил охранник.

— Это — символ, обозначающий колесо судьбы, — проговорил Старыгин, складывая лупу. —Один из старших, или как их называют, мажорных арканов таро.

— Таро? — разочарованно протянул охранник. —Это ведь вроде такие карты?

— Таро, или тарок, — это не только карты, это сложная система символов, которой около пяти тысяч лет. Эта система, по одним воззрениям, восходит к Древнему Египту, по другим — ее автором является легендарный основатель алхимии Гермес Трисмегист, или трижды величайший…

— В общем, сектанты какие-то! — вздохнул парень. — От этой публики вечно жди неприятностей!

Старыгин неопределенно хмыкнул и распростился с охранником.

Желание общаться с Леговым, и до того не слишком горячее, окончательно прошло, особенно учитывая состояние заместителя по безопасности. Зато после разговора с охранником Старыгин захотел увидеться со своей старинной знакомой, работающей в одном из отделов Эрмитажа.

Пройдя по узкому служебному коридору, он поднялся по лестнице на третий этаж и оказался перед высокой дверью с медной табличкой «Кабинет рукописей».

Старыгин позвонил, и через полминуты за дверью послышались торопливые, немного неровные шаги.

Дверь отворилась, и на пороге появилась невысокая сутулая женщина лет сорока. Увидев Старыгина, она радостно улыбнулась, и ее бесцветное невыразительное лицо неожиданно преобразилось.