Чарльз Де Линт - Лунное сердце

— И это касается и тебя? Ты этого достиг?

— Нет. Но стараюсь. Давай я расскажу, с чего начинал, ведь мы пообещали рассказать друг другу наши истории. И тогда мы можем попробовать разгадать, какое значение для нашей встречи имеет «Cmd Godden». Я расскажу тебе правду о своей жизни, расскажу не так, как об этом говорят легенды. Ты не очень устала?

Сара покачала головой. Она знала, что он не станет похваляться, как Киеран, и от этой мысли у нее поднялось настроение. Как если бы она обрела нового друга. Талиесин вытянул на песке длинные ноги и, положив руку на голову собаки, стал теребить густую шерсть между ее ушами.

— Я — Талиесин, — начал он. — Я был главным бардом на западе, родом я из Края Летних Звезд. Говорят, я был подкидышем, меня подбросил на берега Гвинедда повелитель волн и сын Аранрхода Дилан Эйл Тон, который знает море, как никто его не знает. — Талиесин смолк и посмотрел на Сару. — Почему ты улыбаешься?

— Не знаю, все это звучит так пышно.

Талиесин смущенно усмехнулся:

— Я привык рассказывать эту историю в королевских покоях, а не близким друзьям. Постараюсь избегать бардовских красивостей.

Он поведал Саре, как Элфин, сын Гвидиона, нашел его на берегу в лодке из ивовых прутьев и кожи, как он принес младенца домой и как они с женой вырастили найденыша, словно собственного сына.

— Если когда-нибудь меня и называли Гвион Бах, — сказал Талиесин, — как об этом говорится в легендах, то я про это давно забыл. Я многому научился, но на учение ушел двадцать один долгий год. Учил меня бард Мирддин. Это он сделал меня таким, каким я стал. Учение было тяжелое, не то чтобы меня просто окропили тремя каплями из волшебного котелка. Мальчишка я был ленивый, предпочитал бродить по лесам, а не учиться в священных рощах. Много дней и ночей я просидел под ветвями Главного Дерева в роще Мирддина, эта роща была посвящена Матери Луне и ее Рогатому Возлюбленному. И еще много лет шагал я с Мирддином по дорогам от шотландских вересковых пустошей до реки Аск в Уэльсе. И продолжаю учиться по сей день.

Талиесин прожил долгую, полную волшебных приключений жизнь, где он только не побывал — и в Среднем Королевстве в царстве фей, и в крытых соломой постоялых дворах в обществе разбойников и воров; странствия приводили его и в королевские дворцы, и на безлюдные пустоши. Рассказал Талиесин Саре и о том, как вызвал к себе вражду Мэлгвина.

— Это состязание, — объяснил Талиесин, — не было справедливым. Королевских бардов нельзя было считать настоящими бардами в истинном значении этого слова. Они не следовали по Пути. Их поэзия не была освящена Матерью Луной, скорее она была связана с историей, иногда с вымышленной историей, в их стихах и песнях не было даже искры волшебного лунного света. Мать Луна была рядом со мной в тот день, когда я пел так, что те барды даже языки проглотили, и пальцы их не могли двигаться по струнам, но привело это к тому, что, когда я устал скитаться по дорогам и захотел осесть в единственной стране, которую считал своей, Мэлгвин заставил своих друидов связать меня и вместе с арфой и собакой бросил в море.

— И вот ты здесь.

— Я здесь. Я снова стал найденышем, выброшенным на берег.

— Как же ты вынес такое путешествие? — спросила Сара.

— Меня поддерживала моя магия. Я обратил свои мысли внутрь себя, сосредоточился на самом главном в себе — на моей «тоу» — на внутреннем покое, который сам по себе — магия. Эта внутренняя тишина скорей подобна даже не музыке, а промежуткам между нотами.

— Ну и ну! — пробормотала Сара. — Не испытай я на себе все эти колдовские фокусы, мне было бы трудно тебе поверить.

Некоторое время они молчали, Сара смотрела на океан и старалась представить себе, как плыл Талиесин, но в конце концов только покачала головой, не понимая, как ему удалось выжить.

— На что похожа, — наконец спросила она, — на что похожа эта самая «тоу»?

— Ты играешь на каком-нибудь инструменте? — спросил Талиесин.

— Немного. Но не вкладываю в это душу. По-моему, я ни во что ее не вкладываю.

— А бывало ли так, чтобы ты почувствовала, будто ты и твой инструмент — одно целое? Будто ты можешь сыграть все, что твое сердце просит?

— Пожалуй… несколько раз.

Талиесин улыбнулся:

— Вот и с «тоу» так же. Когда ты сможешь сливаться с «тоу», ты далеко продвинешься по Пути бардов. Но чтобы постичь внутреннюю магию и всегда в нужный момент призвать «тоу» на помощь, надо неуклонно стремиться к своей цели, вкладывая в это всю душу. Твое призвание — не обязательно музыка. Музыка ведет к Пути только бардов. У остальных, идущих по Пути, свои занятия. Но для меня, — продолжал Талиесин, — гармония между исполнителем и инструментом всегда была ключом, выпускающим на волю мою внутреннюю магию. Магию, которая звучит в моей музыке и ведет меня по жизни. Ощущать эту магию, Сара, все равно что касаться сердца Луны. С этим ничто не может сравниться. Представь себе, как Луна — этот небесный корабль — поднимается над лесом. В тот первый миг, когда она оказывается над деревьями… Этот миг наполнен обещанием, порывом и мощной магией… Вот так же и моя жизнь, раз я иду по Пути. И это ощущение возникает из-за моей «тоу».

— Ты так красиво это описываешь, — вздохнула Сара. — Хотела бы я быть в таком же ладу с собой.

— А почему ты решила, что это невозможно? — Талиесин показал на кольцо у нее на пальце. — Такое кольцо — это дарственное кольцо. Мне мое кольцо дал мой учитель Мирддин. Такое кольцо может попасть на палец только тому, кто внушает надежды, что способен пойти по Пути.

— Но мне его никто не дарил. Я нашла его в коробке, она стояла в лавке у моего дяди.

«И коробка оказалась с сюрпризом, — подумала Сара. — С бесплатным выигрышем внутри».

Но Талиесин покачал головой.

— Все равно это подарок, — сказал он, — неважно, как он попал к тебе. Такие кольца наделены чутьем, они чувствуют, что человек, который их носит, имеет на это право.

— Ну, не знаю. По-моему, это просто случай, что я его нашла. И что я здесь. Зачем? Я не вижу в этом никакого смысла. Взять хотя бы тебя — ты обладаешь способностями к магии, ты — важная персона.

— Магия — это боковая дорожка, ведущая к Пути.

— И довольно причудливая боковая дорожка. Я просто обманываю себя и сама об этом знаю. Происходит что-то удивительное, и я уверена, ты играешь в этом какую-то роль. А я? По-моему, я попала сюда совершенно случайно.

Талиесин нахмурился:

— Так говорит твой друг Киеран.

— Он мне не друг.

— И все-таки ты просто повторяешь слова, которые, как ты мне сама сказала, он говорил тебе. Я знаю, Сара: случайностей не бывает. Хотя мы и принимаем решения сами, мы принимаем их потому, что есть некая высшая неведомая сила, она подсказывает их нам. Тут мы не властны. Но в нашей власти решить, по какой дороге мы пойдем. Если сейчас ты отойдешь в сторону… — он вздохнул, — ты так ничего и не узнаешь. — И что, по-твоему, я должна сделать?