Robert van Gulik - Ночь в монастыре с привидениями

Белая Роза закрыла глаза, и все ее тело содрогнулось. Цун Ли зарыдал, заливая слезами руку девушки. Она подняла глаза на судью и продолжала усталым голосом:

– Не знаю, как долго оставалась я в этом состоянии, наполовину обезумев от боли и ужаса, иззябшая до костей… Наконец я увидела свет и попыталась пошевелить руками и ногами, чтобы дать понять, что я жива, но они так закоченели, что не могли двигаться. Именно тогда я услышала ваши слова о неприличии моей позы… Разве у меня не было вокруг бедер хотя бы клочка ткани?

– Конечно! – поспешил заверить ее судья Ди. – Но другие статуи также были лишены повязки, что и вызвало мое замечание. Девушка выглядела немного успокоенной.

– Так я и думала, – сказала она, – но полностью уверена не была… Высказав замечание, вы продолжили путь.

Моим единственным шансом спастись было как-то привлечь ваше внимание, когда вы будете возвращаться. Но как? Я мучительно заставляла себя думать. Внезапно мне пришла в голову мысль, что если я прижму грудь к наконечнику копья, брызнет кровь и, резко выделяясь на известковой белизне краски, может быть, остановит ваш взгляд. Ценой неимоверного усилия я смогла пошевелиться. В сравнении со страданиями, которые мне причиняли мои руки и моя бедная спина, боль, которую я ощутила, когда острие копья вонзилось в грудь, была пустячной. Слой известковой краски мешал мне почувствовать, сочится ли кровь, но я услышала, как падают капли и поняла, что мой замысел удался. Это придало мне бодрости.

Снова в галерее зазвучали шаги. Кто-то пробежал, не глядя на меня. Я знала, что вы появитесь также, но пока услышала ваш голос, мне казалось, что минула вечность.

– Ты проявила большое мужество, – сказал судья. – Ответь теперь еще на два вопроса, и сможешь отдохнуть. Могла бы ты поподробнее описать путь, которым госпожа Пао провела тебя в комнату с балдахином из желтой парчи?

Пытаясь вспомнить. Белая Роза нахмурила брови.

– Убеждена, что эта комната находилась в восточном крыле. Но раньше я никогда не бывала в том конце монастыря. К тому же мы столько раз сворачивали в сторону…

– Проходили ли вы по лестничной площадке с зияющим в центре большим квадратным проемом, огороженным деревянными перилами?

Девушка грустно покачала головой.

– Совсем ничего не помню, – прошептала она.

– Не тревожься, скажи только, был ли тебе знаком голос, доносившийся с кровати? Не напоминал ли он голос настоятеля? Белая Роза снова качнула головой.

– И сейчас этот ужасный голос звучит у меня в ушах, но не вызывает в памяти ничей другой.

Едва заметно улыбнувшись, она сказала:

– А слух у меня довольно тонкий… Я узнала голос Цун Ли, когда вы в первый раз вошли в галерею. А ведь были еще далеко! Какое же я испытала облегчение!

– Именно Цун Ли надоумил меня искать тебя там. Без него я бы тебя не обнаружил.

Она нежно взглянула на поэта, стоявшего на коленях у ее постели, и, повернув голову к судье Ди, прошептала:

– Сейчас я чувствую себя такой счастливой.., мне так покойно. Никогда не смогу я вернуть вам этот долг…

– Напротив, это будет очень легко сделать, лишь научи этого юношу писать хорошие стихи.

Белая Роза хотела улыбнуться, но сил уже не хватало, и ее ресницы опустились. Снотворное постепенно сказывалось.

Судья тихо сказал актрисе:

– Как только она заснет, вышвырните этого юнца за дверь и мягко разотрите вашу пациентку вот этой мазью.

Раздался стук в дверь. Вошел Кан Ийде в мужской одежде.

– Я вывел медведя во двор, чтобы он немного размялся, – сказал он. – Чем вызван весь этот шум?

– У меня нет времени вам это объяснять, – сердитым голосом ответил судья, – Спросите у барышни Тин. Та изумленно смотрела на вошедшего.

– Но – вы мужчина?! – воскликнула она.

Не замечая ни поэта, ни лежащей на постели сестры, Кан Ийде бросился к актрисе и, едва судья вышел из комнаты, обнял ее…

– Мне лучше подать в отставку с должности начальника уезда и стать профессиональной свахой, – бурчал судья, выходя в коридор. – Я соединил две молодые пары, но не способен задержать опасного преступника! Пойдем к тебе, Тао Ган. Нам нужно срочно придумать, как схватить этого негодяя.

– Сожалею, что не поднял глаз на эту несчастную девушку, проходя по галерее, ваше превосходительство, – ответил его помощник. – Если бы я увидел кровь…

– Не расстраивайся. Тебя это только украшает. Пусть Ма Чжун разглядывает обнаженных женщин!

Придя в свою маленькую комнатку, Тао Ган поспешил заняться чаем. Начальник выпил чашку и со вздохом сказал:

– Значит, когда окно распахнулось, я увидел в руках Мо Моте статую из Галереи ужасов. Итак, загадка разрешена. Во всяком случае, частично. Я все еще не могу понять, как я смог увидеть эту сцену через несуществующее окно! Но пока отложим эту проблему и рассмотрим обнаруженные нами конкретные факты. Госпожа Пао была сводней Мо Моте; был замешан в грязных делишках и Истинная Мудрость. Вероятно, Мо Моте уже давно намеревался поместить барышню Кан в Галерею ужасов. Еще до нашего прибытия он убрал оттуда деревянную статую и, вероятно, закрепил в стене скобы. Но какая наглость продолжать свою мерзкую работенку под моим носом!

С гневом дернул судья Ди свою бороду.

– После того, как госпожа Пао сообщила о колебаниях девушки, настоятель и Мо Моте решили действовать, не откладывая. Если бы я пожелал встретиться с Белой Розой до отъезда, мне ответили бы, что она удалилась в закрытую для публики часть монастыря. Они рассчитывали, что своими дьявольскими истязаниями отобьют у нее охоту к разоблачениям. А потом тем или иным способом объяснили бы изменение ее настроения Цун Ли и барышне Нгеуян никак не могу сказать Кан Ийде! К тому же, перенеся уготованные ей испытания, несчастная сама не захотела бы снова встречаться со своими друзьями.

Судья нахмурил пышные брови. Тао Ган слушал его, подергивая волоски своей бородавки: не было такого примера людской развращенности, который мог бы его удивить. Начальник уезда снова заговорил:

– Истинная Мудрость ускользнул от земной справедливости, но Мо Моте заплатит за двоих. К тому же он главный преступник! Отец настоятель был трусом, и у него никогда не хватило бы духа самому довести дело до конца. Пойду разбужу учителя Суеня. Мы соберем всех священнослужителей, а затем Куан Лай и Кан Ийде на них посмотрят. Если среди монахов не окажется Мо Моте, мы обыщем весь монастырь, что мне не терпится сделать с первой минуты нашего приезда сюда. У Тао Гана этот план не вызвал восторга.

– Если мы прикажем собраться всем монахам, Мо Моте сразу же заподозрит, что мы идем по его следу. И он будет далеко, прежде чем облава начнется. Одно Небо знает, как много входов и выходов у этого чертова строения! Когда же негодяй доберется до гор, мы его легко не поймаем. Другое дело, если бы с нами были Ма Чжун, Цяо Тай и пара дюжин стражников. Но лишь вдвоем…