Ингрид Нолль - Мертвый петух

— Я не суеверна и не могу представить, чтобы мы с тобой, словно какие-то ангелы смерти, сеяли вокруг гибель и несчастья. А ты что об этом думаешь?

Витольд еле слышно прошептал:

— Убийство.

— В первом случае убийство было совершено в состоянии аффекта, а во втором произошел несчастный случай, — холодно ответила я. — То, что случилось на башне, конечно, не совсем обычно. Но смерть человека в ванне, если верить статистике, не такое уж редкое явление. Большинство несчастных случаев — а в этом я разбираюсь лучше тебя, потому что работаю в страховой компании, — происходят не на улице или работе, а дома, в бытовых ситуациях.

Витольд удовольствовался этим объяснением или по крайней мере сделал вид, что признал мою правоту.

Ночью всем снились кошмары. Наутро мы отправились в полицию. Протокол, составленный на французском языке, был уже аккуратно напечатан, и нам оставалось только подписать его. Витольд все перевел, и мы поставили свои подписи, после чего вернулись в отель. Мы с Китти принялись укладывать вещи.

— Кажется, у Скарлетт где-то здесь лежали щипцы для завивки, — сказала Китти.

— Да? — спросила я.

Она огляделась вокруг и пожала плечами:

— Ну, может, она уже спрятала их в чемодан, который забрала полиция. Наверное, они ищут наркотики или что-то в этом роде, ведь она жена аптекаря.

Мы попрощались с мужчинами. Мне стало жаль Витольда, когда я увидела, как он, бледный как полотно, небритый, наливает себе вторую чашку кофе. А ведь ему еще предстояло по меньшей мере весь остаток дня помогать безутешному Эрнсту.

Китти казалась спокойной, но ехала быстро. Говорила она мало, чему я была очень рада. Каждую из нас занимали собственные мысли.

— Тебе нравится Райнер? — без обиняков спросила она вдруг.

— Конечно, — осторожно ответила я. Она усмехнулась:

— Мы все попадаемся на его удочку. Думаю, что и ты не исключение. Он может быть хорошим другом, если женщина не претендует на нечто большее. Позволь, я дам тебе добрый совет: не пытайся претендовать на большее.

С каким удовольствием я бы рассказала Китти все — точно так же в свое время я мечтала о том, чтобы довериться Беате. Но теперь мне приходилось скрывать свою любовь, потому что она стала мотивом всех трех преступлений. И все же я с трудом отдавала себе в этом отчет.

— Ах, Китти… — начала я, с трудом подбирая слова, так же, как Витольд накануне. — Китти, я больше не бегаю за мужчинами. Я решила отправиться в это путешествие, потому что хотела побыть в компании, которая состоит не из одних только женщин. Раньше я никогда не отдыхала подобным образом.

— Да, я понимаю тебя. Прости, что болтаю всякую чушь. Я вовсе не хотела лезть тебе в душу.

— Все в порядке, Китти. Вообще-то мне нравится с тобой ехать, ты очень хорошо водишь машину.

— Хорошо еще, что мне не досталась эта огромная аптекарская тачка, с ней я управлялась бы намного хуже.

Китти высадила меня перед дверью Витольда, где была припаркована моя машина. Она протянула мне руку и сказала, что сожалеет, что наше путешествие по Эльзасу закончилось так печально.

Я взяла свой чемодан и поехала в направлении Мангейма, по дороге лихорадочно обдумывая, как бы побыстрее избавиться от электрических щипцов. Остановившись на берегу Некара, я достала из чемодана вещественное доказательство и засунула его в маленькую дамскую сумочку. После этого я прошла немного по проселочной дороге вдоль берега и, присмотрев надежное место, швырнула эту штуку в воду.

Часа через два после того, как я добралась до дома, позвонил Витольд и сказал, что на следующий день они с Эрнстом тоже смогут поехать домой. Тело переправят из Франции в Ладенбург. У полиции остался еще один вопрос: среди вещей Скарлетт была коробка от электрических щипцов для завивки волос, но самих щипцов в ней не оказалось. Могла ли я или Китти взять их по ошибке? Я сказала, что это невозможно, но, кажется, Китти тоже где-то видела эту вещь.

— Так, значит, Скарлетт все-таки брала щипцы в поездку? — задумчиво спросил Витольд. — Я было решил, что она по рассеянности могла захватить пустую коробку. Впрочем, я не только не знаю, как выглядит эта штука, но и понятия не имею, почему ею так заинтересовалась полиция.

Он попрощался, пообещав вскоре позвонить снова.

Повесив трубку, я испытала крайнюю досаду. Надо было сказать, что это я взяла щипцы, и быстро купить еще одни. С другой стороны, я и понятия не имела, щипцами какой марки пользовалась Скарлетт и насколько они были новые. Наверное, если прибор не подойдет к коробке, все будет выглядеть еще более подозрительным. И все же я волновалась и нервничала. К счастью, у меня еще оставалось два свободных дня, которые можно было целиком посвятить восстановлению физических и душевных сил.

На следующий день позвонила госпожа Ремер и спросила, может ли она ко мне заглянуть. Она появилась после обеда. Дискау тут же забрался ко мне на руки, чем очень меня растрогал. Госпожа Ремер начала осторожно подводить разговор к предстоящему путешествию в Америку. Я заверила ее, что всегда буду рада присмотреть за собакой. Госпожа Ремер обрадовалась. Если это правда, то она намерена сейчас же заказать билет на самолет и провести у дочери недельки три. Я укрепила ее в этом решении и сказала, что она спокойно может оставаться там вдвое дольше: уж ехать, так ехать… Воспользовавшись удобным случаем, я поинтересовалась, знает ли ее дочь что-нибудь об отце. Оказалось, она думает, что отец погиб.

Между прочим, в тот день я специально надела брошь, чтобы порадовать госпожу Ремер. Я еще не отдала украшение Эрнсту Шредеру, но собиралась выслать его почтой сразу же после похорон. Госпожа Ремер была счастлива, что я ношу дорогую ей вещь.

Она заговорила о своей старой собаке, у которой, по всей видимости, уже притупились зрение и нюх:

— Щенком Дискау обожал гоняться за кошками. И вообще кидался на все, что движется, даже на птиц. Но по мере того как он набирался опыта эта привычка постепенно исчезала. — Она улыбнулась: — Как-то раз, когда он был еще совсем маленьким и глупым, я взяла его с собой на планеродром. Уже издалека было видно, как эдакая гигантская птица планирует и мягко приземляется на зеленую лужайку. Пес не был пристегнут и пулей ринулся ловить добычу. Конечно, я бросилась за ним, потому что он умудрился пролезть под ограждением. Чтобы заставить его вернуться, пришлось кричать во все горло. «Ну, — сказала я, — и что бы ты стал делать с такой птицей, если бы догнал ее? Ты же всего-навсего маленькая собачка!»

Я засмеялась, потому что почувствовала, что от меня требуется именно такая реакция.

Госпожа Ремер продолжала:

— Потом мне часто вспоминалась эта картина: для меня она приобрела символическое значение. Мы, люди, стремимся достичь большой цели, хотим получить все сразу. Но так же, как и эта собачка, мы не можем оценить истинные размеры добычи, за которой гонимся, не понимаем, что это нам не по зубам.