Фридрих Незнанский - Отмороженный

– Вопрос в другом: с какого конца за них взяться? – вмешался я. – Нужно добывать доказательства. Тягунов этого не понимал. Он действовал по-своему. Чтобы понять его, надо сначала побывать там, в этой кровавой бане…

– Мы постоянно должны думать о правосудии, – покачал головой Костя. – Чего бы это ни стоило. И не выходить за рамки правового поля. Иначе нам здесь нечего делать.

– Нам вообще нечего делать! – вскипел Слава. – То нельзя, это. А им, – он кивнул на потолок, – все можно! И они спускают нам сверху те законы, по которым их не поймаешь! Скользкие они, понимаешь? Не ухватишь… А когда этот мужик, вернее, парень стал просто расстреливать, чего они вполне заслужили, так сразу забегали!

– Выходит, правильно нас отстранили, – грустно сказал Костя. – С таким настроем лучше сразу уволиться. И воззвать к общественному мнению через прессу.

В этот момент в кабинет вошла, как всегда без стука, Лара. Мельком оглядела нас, остановившись в дверях.

– Кажется, я не вовремя, Александр Борисович? – прижала она ладонь ко рту, как бы спохватившись.

Я видел, как недовольно насупился Грязнов, а Костя непроизвольно накрыл локтем бумаги, лежавшие перед ним. Не в первый раз происходит подобное вторжение Лары в мой кабинет, но мои друзья из деликатности до сих пор никак это не комментировали. Но я всегда понимал, как это выглядит в их глазах. Наверняка они были наслышаны либо догадывались о прежних наших отношениях, но старались это не показывать.

– В чем дело? – недовольно спросил я.

– Там к вам дама просится, жена Тягунова, певица… Ну вы знаете. Находится в бюро пропусков. Вы же ее не приглашали?

Черт знает что такое… Лара явилась по делу, но что-то в ее тоне было свойское, не соответствующее моменту. Не так она должна разговаривать со своим начальником.

– Как раз приглашал, – сухо сказал я. – Выпишите ей пропуск.

– Она пьет чай, кофе? – спросила Лара, оставаясь в дверях.

– Она будет пить то, что пожелает, – сказал я. – Что попросит, то и сделаешь.

– И с баранками, если можно, – добавил Слава.

Лара вышла. Я старался не смотреть на друзей. Им-то все равно, что у меня за дела с моей временной сотрудницей, приданной мне лишь на пару месяцев для оформления следственных бумаг.

А вот дело от наших с ней личных отношений может вполне пострадать. Лара не успела «выстрелить первой», иначе говоря, опередить меня, сказав: «Между нами все кончено!» А такое не забывается. И не прощается.

Затаила на меня свой гнев и продолжает демонстрировать наши особые отношения, которых уже нет.

Об этом я подумал, когда стал собирать документы Клейменовой, чтобы положить их в сейф. Второй ключ от сейфа оставался у Лары. Не раз и не два я вручал ей его, когда просил купить для нас с Грязновым бутылку коньяка. И почему-то в последний раз не взял этот ключ у нее.

– Старик, – сказал Слава, наблюдая за моим состоянием. Мы с Костей давно хотели сказать… Словом, речь идет об утечке информации. Не подумай ничего плохого. Но лучше будет, если все яйца не станем хранить в одной корзине. Разделим эти бумаги на троих. Никто наверняка не знает, что именно досталось нам от погибшей. Распишем, кому что хранить у себя. Ты меня извини, но самое несущественное оставим у тебя. Дело есть дело. Только так мы узнаем, откуда утечка…

– Согласен, – сказал я. – Чего уж тут разводить политесы. Давайте, пока не пришла Светлова, так и сделаем. Только быстро! Самое важное ты, Слава, забери к себе.

Мы понимающе переглянулись. Кажется, все поняли всё. И когда Алла Светлова вошла в мой кабинет, мы уже управились. Теперь никто, кроме нас троих, не знал о нашем раскладе бумаг. Я запер свой сейф уже при Ларе, когда она внесла чай.

– Я бы предпочла кофе, – сказала гостья, – но пусть будет чай.

– Так что вы собирались нам рассказать? – спросил я, не обратив внимания на ее слова о кофе и положив перед собой чистый бланк протокола допроса свидетеля.

– Только представьте, мой бывший муж опять был у нас в театре! – сказала она. – И оставил мне у билетерши записку. Там кое-что есть и для вас. Вы будете читать сейчас или… – Она внимательно оглядела нас.

Наступила пауза, которая становилась все тягостнее и двусмысленнее.

– Я больше не нужна? – спросила меня Лара.

– Больше не нужна, – сказал я, едва сдерживаясь.

– Позовете, если что понадобится? – спросила она.

– Как всегда, – ответил я.

На ее глаза навернулись слезы. Что ж, сама напросилась.

– Такая красивая девушка… – покачала головой, прищурившись, Алла. – А вы так грубо ее отослали. Может, ей хотелось здесь побыть?

– Покажите, что он мне передал, – сказал я, стараясь сохранять спокойствие.

Потом стал читать. Это была не записка, а скорее письмо или даже заявление.

– Интересный документ, – сказал я, закончив. – Я ознакомлю своих коллег с тем, что здесь написано.

Алла замялась. Пожала плечами.

– Вам виднее, Александр Борисович, – сказала она. – Если это в интересах дела… Пожалуйста.

"Следователю Турецкому А. Б. От подследственного майора Тягунова.

Я отбываю в Чечню, к своим товарищам, с которыми меня связала кровь, пролитая нашими общими друзьями.

Я не могу оставаться здесь больше. Хотя мой список далеко не исчерпан. Но стало невыносимо. Противно до рвоты. Чувство брезгливости пересилило во мне желание отомстить. Поверьте, среди нас, видевших ужасы этой войны, более здоровые и по-настоящему мужские отношения, чем у вас в Москве, где все покупается и все продается. Я сделал для вас все, что смог. С остальными ваша Фемида вполне может теперь разобраться и без меня. Если того пожелает. Но если кто-то опять постарается спустить все на тормозах, я еще вернусь. И буду мстить за своих товарищей, пока тошнота снова не одолеет меня. Причем вернусь наверняка не один. Мы будем убивать всех – чеченских бандитов, наживающихся на страданиях своего народа, и московских чинуш, наживающихся на крови русских солдат. Можете так и передать наверх. Мои возможности вы знаете. Я убивал, стараясь не причинить лишнюю боль, чтобы смерть наступила мгновенно. Это выдавало меня с головой. Но в следующий раз я изменю свой почерк. Чтобы, как уже вам говорил, успеть исчерпать весь список, пока меня не поймают.

Вы честно вели себя. И честно делали свое дело. Потому доверяю вам передать все написанное вашим вышестоящим начальникам.

И еще одна просьба. Не говорите ничего моему отцу. Пусть думает, что я пропал без вести. Мою мать это просто убьет. Прошу вас, как человека чести. Они тут ни при чем.

С уважением майор Тягунов".

Алла плакала. Слава понуро смотрел в окно. Костя покусывал губы, тоже глядя куда-то в сторону. Я налил Алле воды. Кивком поблагодарив, она выпила.