Фридрих Незнанский - Перебежчик

– Кстати, у потерпевшей Оли Ребровой появился телохранитель, – сказал я.

– Ты все-таки разговаривал с ней? – встрепенулся Вадим. – Ну ты даешь! Я же предупреждал тебя, чем это может обернуться.

– Он в душе еще следователь, – примирительно улыбнулся ему Александр Борисович. – Юре нужно время для адаптации.

– Реброва выставляет в нехорошем свете нашего бывшего товарища по работе Савельева Петра, – продолжал я. – Он, оказывается, недавно уволился по собственному желанию.

– И по моему желанию тоже, – добавил Александр Борисович.

– Она утверждает, будто он не включил в протокол некоторые ее показания о степени участия Игоря Бахметьева в этом деле. До сих пор сомневается в его вине. Говорит, что ничего не смогла прочитать в протоколе, который ей дал подписать Савельев, поскольку все время плакала. Мы тогда были в стороне от этого дела. Помните, вы нас всех перебросили на громкое дело об убийстве Степаняна?

– Кстати, разве в компетенции вашей прокуратуры расследовать изнасилования, даже групповые? – спросил Вадим, что-то записывая.

– Нет, конечно. Но оно, как и убийство Степаняна, так или иначе связано с кланом Бахметьева… – объяснил Александр Борисович. – Возможно – случайно, возможно – нет. Но убийство адвоката Колерова делает эту случайность еще менее вероятной… До его гибели я задал точно такой же вопрос своему начальству, и мне резонно ответили, что приходится учитывать общественный резонанс, иначе говоря, шум, поднятый в газетах… Договорились, что расследовать будет московская прокуратура, старший – наш «важняк» Савельев, а я возьму все это под свой контроль, ну и так далее.

Вадим поднял голову от газетных вырезок.

– Где-то я читал, – сказал он, – будто некоторые разведки стараются забросить в тыл противника как можно больше своих агентов, как правило, второстепенных, чтобы связать руки контрразведке и таким образом отвлечь ее внимание от основных своих агентов.

Мы с Александром Борисовичем переглянулись. Схожие мысли иногда посещали и нас.

– Вряд ли убийство всем известного и влиятельного банкира Степаняна можно назвать второстепенным по сравнению с изнасилованием школьницы, – сказал Александр Борисович. – Тем более служить ему прикрытием. Повторяю, мне все больше кажется, что эти дела связаны между собой.

– Так-то оно так, – кивнул Вадим. – Но разве невозможна такая ситуация, что устранение Степаняна, к примеру, было заранее запланировано в другие сроки, но его организаторам пришлось поспешить с его реализацией, чтобы отвлечь внимание общественности от дела об изнасиловании, к разгадке которого вы близко подошли? Так взрывом гасят пожар на нефтяной скважине. В вашей практике такого не бывало?

Александр Борисович только развел руками.

– Бывало, и довольно часто, – сказал он. – Один общественный резонанс перехлестывает другой, тогда можно просто ни черта не делать, хватаясь то за одно, то за другое. Ничего не доводится до конца.

– У солдат есть присказка, – сказал я, – не спеши выполнять приказ, обязательно будет команда отставить…

– Словом, вы тоже считаете, что эти дела могут быть между собой как-то связаны? – спросил Александр Борисович Вадима.

– Это всего лишь мое предположение, – скромно потупился Вадим, – пытаюсь понять, почему так получается, что ни одно из этих дел, как и некоторые другие более нашумевшие, так до конца и не доведены. Убийцы Степаняна ведь до сих пор не найдены, не так ли?

– Поскольку тут же возникло это дело с убийством Колерова на Кипре, – напомнил Турецкий. – Я все больше прихожу к выводу, что вас, адвокатов, время от времени полезно выслушивать по нашим прокурорским делам, – сказал, глядя почему-то на меня.

– А нам хорошо бы выслушивать ваши профессиональные суждения по нашим, – учтиво заметил Вадим.

– Так мы далеко зайдем, – сказал я. – Какая уж тут будет на суде состязательность, если все заранее согласовано и оговорено… Уж лучше нам, как положено, держаться врозь. Иначе трудно представить последствия такого альянса прокуратуры с адвокатскими коллегиями. Просто сейчас, Вадик, у тебя возникла уникальная возможность, благодаря тому, что я перебежчик, пообщаться с прокуратурой. Вот и пользуйся этим, а не умничай… Почему мафия бессмертна? Да потому, что она разобщена. Одни противостоят другим. И все вместе – властям. Одних ловят, разоблачают, но другие остаются в стороне. И учатся на чужих ошибках. К тому же им приходится вовсю крутиться, чтобы остаться на плаву. Ибо только конкуренция между отдельными группировками, борьба за собственное выживание позволяет им постоянно совершенствоваться и поддерживать свою форму.

– Браво, – сказал мой бывший шеф. – Тебе бы лекции читать на юрфаке. – Только побывав в шкуре следователя, а уж потом в мантии адвоката, можно прийти к столь трезвому пониманию вещей. Но у нас сейчас, как ты верно выразился, тот редкий, просто уникальный случай, когда мы, антагонисты, можем поработать сообща. А уж потом, когда дойдет до суда, разбежимся каждый по свою сторону баррикады.

– Вот так становятся большими начальниками, – я настроился на шутливую волну. – Учись, Вадим, систематизировать и осмысливать все глупости, высказанные подчиненными, в своем заключительном слове. А то никогда не станешь ни заведующим юридической консультацией, ни главой коллегии адвокатов.

Александр Борисович едва заметно улыбнулся.

– Итак, кажется, размялись, – сказал он, – попробуем систематизировать все, что мы знаем об Александре Бахметьеве. Бывший деятель демократического движения, ставший крупным бизнесменом. Благодаря близости к либеральным кругам, до сих пор весьма влиятелен и имеет тесные связи с нынешним правительством. С прежним, где работал Соковнин, был на ножах. Сегодня бизнес Бахметьева процветает. А это не дает покоя его конкурентам. Список конкурентов весьма велик, они спешат объединиться под флагом Соковнина. Обратите внимание на «Конкурент-банк» в частности. Который образовали бывшие работники КГБ.

– Специфическое название, – сказал я. – Интереснее всего посмотреть на тех, кого Бахметьев уже обошел или грозит обойти на повороте.

– Они уже под Соковниным, – сказал Турецкий. – А «Конкурент-банк» – самый обиженный.

– Возможно, Бахметьев вырвал или собирается у них вырвать лакомый кусок изо рта во время дележа госсобственности на всяких там инвестиционных или открытых аукционах, о которых нам говорил Лекарский… – продолжал я. – Вот эти вещи не прощаются никогда.

– По себе судишь? – хмыкнул Турецкий. – Шучу… Так вот, странное дело, все покушения на жизнь Бахметьева, а всего их было три, заканчивались ничем. А вот его ближайшему другу Степаняну и адвокату – не повезло. В чем тут дело? Вот здесь в Бахметьевском досье есть заметки о таких попытках… Кстати, о них пишет одна и та же журналистка – Ирина Федосеева.