Фридрих Незнанский - Убей, укради, предай

– В чем недоразумение?

– У нас карантин. Сегодня утром всех детей вывезли в санаторий. У двух наших мальчишек скарлатина. Их – в больницу, остальных – на дачу. Уже всех отправили.

– То есть как? – опешил Грязнов. – Значит, Чеботарев не приедет?

– Так в том-то и дело! Мы никак не можем с ним связаться. Это же все так внезапно. Вы от него, да? Я понимаю, что виновата. Но я же в первую очередь должна о детях думать… Мы уж и на телевидение сообщили, чтобы не приезжали, значит. А до него ну никак дозвониться не можем!

– И не нужно, – быстро оценил ситуацию Грязнов. – Я сам все передам. У нас к вам только один вопрос: за последние дни производились какие-нибудь работы или, может быть, возникала необходимость вызывать ремонтников? Слесарей, сантехников?

– Нет. Ремонт мы закончили еще в прошлом году. Так что сейчас, да вы и сами видели, все в полном порядке, – заведующая говорила не без гордости. – Возможно, эдак лет через десять – пятнадцать. Да и то…

Такой ответ озадачил, но не настолько, чтобы сразу встать и уйти.

– Хорошо, подойдем с другой стороны. Не было ничего странного, на ваш взгляд, за прошедшую неделю? Ну там, например, внезапно пропал свет?

– Нет.

Опять мимо.

– Посторонние?

Ирина Александровна развела руками.

Вот же ж черт, подумал Грязнов, ну в самом деле! Турецкий нафантазировал, а я должен с этим бредом работать. Определенно дружба до добра не доводит.

И тут заведующая как-то неуверенно пробормотала:

– Если считать пожарного инспектора посторонним… А так больше никого.

– Вы знаете вашего инспектора пожарного надзора в лицо?

– Да они там меняются как перчатки. В следующий раз наверняка будет другой, – отмахнулась заведующая.

Это уж точно. Он окинул взглядом по-спартански обставленный кабинет. Кроме письменного стола и стульев присутствовал еще открытый шкаф, набитый собраниями сочинений русских классиков и толстыми папками. Тут как раз заглянул Лагутенко и отрицательно покачал головой: мол, пока что ничего.

– Да что случилось? – Ирина Александровна расценила такое поведение как окончание беседы.

– Как выглядел тот инспектор?

– Как обычно, в форме.

– Да нет. Черты лица, что-нибудь запоминающееся, рост, ну и…

– Среднего роста. – Ирина Александровна задумалась. – Подтянутый, хотя в то же время и расслабленный. Бородка светлая… Глаза… тоже светлые.

Грязнов, стараясь не дышать, достал портрет Гусева.

– Ой! Очень похож.

Ну и ну, Турецкий, мысленно я тебе аплодирую. И с телевидением хитро подгадано.

– Давайте пройдемся там же, где он ходил.

– Он-то и был всего ничего, – рассказывала тем временем Грязнову заведующая. – Вроде как для галочки. Сам так шутил. Здесь посмотрел сцену, операторскую. За кулисами еще. – Она указала рукой. – Там у нас всякий театральный инвентарь, ну и проводки, конечно, хватает.

Лагутенко тем временем тщательно обследовал каждый метр, вооружившись гвоздодером, даже сорвал несколько досок со сцены. Заглянул под сцену с фонариком. Пусто…

Все деревянные части были тщательно пригнаны, да и не Кремлевский дворец – все на виду, а спрятать взрывчатку – дело тонкое. Нет, сам бы он в актовом зале прятать не стал. Тем более что есть девяностопроцентная гарантия, что ребята из охраны Чеботарева заранее прощупают тут каждый сантиметр. Нет, он бы не стал! А где бы стал?

– Осмотрел кладовую, – продолжала заведующая. – Кажется, что-то ему там не понравилось, почеркал еще ручкой у себя в блокноте.

Лопаты, грабли, ведра и другие необходимые для общественно полезного труда вещи находились под лестницей, совсем рядом с актовым залом.

А что?

Грязнов подумал, что, будь он диверсантом, специализирующимся по детским домам, именно сюда и прилепил бы опасный подарочек.

Но увы! Или, наоборот, слава богу? Ни в самой кладовке, ни в ведрах, ни под ними ничего не нашлось, если не считать пачки печенья, спрятанной каким-то маленьким обжорой.

– А где он еще смотрел?

– Да больше и нигде. Прошел потом в столовую, походил, кивнул и уехал.

– И вы постоянно были рядом?

– Почти. Доктор, что ребят осматривал, позвал. А когда он осмотрел кладовую и вышел, – заведующая заговорила быстрее, – Петька Мышкин затеял драку с Рогожиным. Они постоянно колотят друг друга. Пришлось разнимать.

– Долго разнимали гладиаторов?

– Пять-семь минут… А что?

– Этого достаточно.

– Совсем нет. Обычно я их мигом.

– Не для этого. – Он уже стоял на четвереньках и обследовал нишу тыльной стороны полувековой лестницы.

– Вячеслав Иваныч! – заорал Лагутенко. – Не трогайте руками!

…Взрывное устройство не подлежало выводу из строя, изъятию или хотя бы транспортировке. Одним словом, абсолютно никаким способам нейтрализации. Если только не взрывать его вместе с детдомом. Лагутенко объяснил этот феномен появлением супернового поколения пластиковых взрывчаток.

– А если выпилить вместе с куском деревянной лестницы? – спросил Грязнов. – И, таким образом, избежать прямого контакта.

– Все равно колебаний, пусть даже самых незначительных, не избежать, а это означает лишь одно – последующий взрыв. Таймер включится – и привет.

– Просто гений человеческой мысли. И как оно приводится в действие?

– Дистанционно, разумеется. По меньшей мере до четырех километров. Теоретически эта мина может пролежать здесь годы и разнести все в клочья в результате одного движения пальца своего хозяина. Но и без него она таит чудовищную угрозу.

Теперь Толик сел за руль. Ехали к кольцевой.

Искать иголку в стоге сена – задача выполнимая, но весьма растянутая во времени. А искать надо скорее, иначе… Лагутенко резонно заметил, что нужно ехать к прилегающим к детскому дому населенным пунктам.

Миновали не то жилой, не то дачный поселок «новых русских», въехали в обычный городишко. Возможно, в недалеком будущем и он сольется со столицей, как многие другие. Обновится, разрастется, станет цивилизованней. Заимеет собственную станцию метро. И останется от него только название этой станции.

Город пересекли быстро. На противоположном конце находился автовокзал, за ним – скрытый молодой посадкой деревьев, переходящей в лес, детский дом.

Грязнов молчал, только напряженно водил головой по сторонам. Хищный нос его нервно подрагивал. «Вынюхивает, словно ищейка», – сравнил Лагутенко и, не останавливаясь, направил машину по шоссе.

Проехали километра три. С двух сторон дорогу облепил небольшой поселок. Деревянные домишки жались друг к другу, дымили трубами, не подавая больше никаких признаков жизни.

– Вряд ли… Не то, – заговорил сам с собой Грязнов и попросил: – А вот здесь, пожалуй, направо.

Поселок закончился. Они подъехали к развилке и свернули. Но через пятнадцать минут, когда проскочили еще один похожий населенный пункт, Грязнов сокрушенно вздохнул. Впереди, насколько хватал глаз, простирались необъятные поля с редкими рощицами. Местность уходила вниз, потом поднималась вверх. Может быть, там что и было еще, но это уже откровенно далеко.