Фридрих Незнанский - Бархатный губернатор

Сизов нервно застучал пальцами по столу.

– Времени у меня в обрез, – сказал Голованов. – Я, конечно, могу сделать так, что ровно через пару минут ты выложишь все интересующее сотрудника прокуратуры Латышева, но не хотелось бы… Думай, подполковник.

– Везите в город, – после долгого раздумья ответил Сизов.

– Что скажешь, Глеб? – обратился Голованов к Латышеву.

– Надо везти.

– Надо значит надо, – согласился Голованов. – Тогда поехали.

За руль джипа сел Демидыч, рядом с ним устроился Филя, качки и раненый Степа, пристегнутые браслетами, сидели на заднем сиденье.

В «Волгу» сели Голованов, Алексей Иванович, Глеб и Сизов.

– Дорогу в объезд Татарки знаешь? – обратился к Богданову майор.

– Найдем.

– Трогай.

– Хорошо бы ребят предупредить, – сказал Богданов.

– Действуй, Глеб!

Латышев, достав сотовый телефон, набрал номер.

– Подполковник Падерин слушает!

– Латышев.

– Здравствуй, Глеб Глебыч! Откуда?

– Из Татарского леса. Нас необходимо встретить.

– Где?

– Минутку! Алексей Иванович, в какое место мы выедем?

– Поселок Светлый. Стоять будем в тополях. Роща одна, увидят, – ответил Богданов.

– Поселок Светлый, тополиная роща, товарищ подполковник!

– Выезжаем.

– Все слышал? – обернулся к Сизову Голованов, не получив ответа, ухмыльнулся. – В управление его вези… Прямо к генералу Маркуше!

– Да, я требую доставить меня в управление, – твердо заявил Сизов.

– К Маркуше, что ли?

– Он мой непосредственный начальник.

– Доставим, Глеб?

– Невозможно.

– Почему? – насторожился Сизов.

– Тебе сказали: невозможно – значит, невозможно.

– Что случилось с генералом? – тревожно спросил Сизов.

– Расстреляли! – хохотнул Голованов.

– Прекратите ваши дурацкие шутки! Не знаю, как вас по имени…

– Тебе лучше и не знать, – глухо ответил Голованов. – Благодари помощника Турецкого, а то давно бы ты у меня не вякал.

– Генерал Маркуша жив и здоров, – вступил в разговор Глеб. – Надеюсь, что встреча ваша состоится.

В поселок они приехали быстро и сразу заметили иномарку, стоявшую возле тополиной рощи.

– Наша? – спросил Голованов.

– Кто его знает, – пожал плечами Богданов.

– Свои, – сказал Глеб, узнав выходящего из машины Падерина.

Падерин заглянул в «Волгу», в джип, улыбнулся.

– Нахватали вы, ребята… А с этим что? Живой? – кивнул он на Степу.

– Сознание потерял. Много крови вышло, – пояснил Филя.

– Кто потерял? – шевельнул посиневшими губами парень, а затем выдал долгий заковыристый мат.

– Живой, – удовлетворился ответом Падерин.

Всех задержанных доставили в здание краевой Федеральной службы безопасности, кроме «афганца» Степы, которого привезли в больницу. А вскоре в ФСБ прибыл и Турецкий. Вероятно, у него были плохие вести, потому что сразу, даже не здороваясь, он обратился к Голованову:

– Вы еще здесь?

Голованов побледнел.

– Успокойся, майор, – улыбнулся Турецкий. – Твой тесть, Николай Васильевич, оказался хорошим солдатом. Но ехать надо. И поживее. Милиция зашевелилась. И вообще, мой совет: отправляй жену с сыном в Москву!

– Все в доме?

– Да, и все живы-здоровы. Грязнов с ребятами уже там.

– Спасибо, Саша, – с трудом улыбнулся Голованов, кивнул Демидычу и Филе и быстро зашагал к машине.

– Что случилось, командир? – спросил Филя, когда машина тронулась.

– Да вроде тесть майора немного повоевал.

– В доме тихо?

– Турецкий сказал, что все живы-здоровы…

– Кто наехал? – пробасил Демидыч.

– Узнаем.

– И потом накажем, – добавил Филя. – Дави, командир!

Турецкий, проводив взглядом машину, махнул рукой Глебу, приглашая подойти.

– Презент тебе от братьев Васильевых, – подавая кассету с пленкой, сказал он. – Не знаю, каким способом они раздобыли эту пленочку, но подполковник Сизов, считай, у тебя в кармане. Протокол допроса жены подполковника в твоем кабинете, в сейфе. Задержанных должны охранять наши сотрудники.

– Задержанных сами допросите?

– Хотел бы, да не могу. Занят. Поручаю тебе. Допросишь и Сизова. Считай, это и будет твоей аттестацией полноценного следователя. Все понял?

– Понял, Александр Борисович.

Турецкий заторопился в гостиницу, где его уже, вероятно, ждал Алексей Петрович Кротов, предупредивший звонком о своем желании встретиться. Времени оставалось в обрез, а Турецкому была известна педантичная точность Крота.

А в Татарке после отъезда Голованова и в самом деле была стрельба. Стрелял Николай Васильевич, палил, правда, в воздух, но встревоженные соседи немедленно вызвали милицию. Спасибо соседскому мальчишке Веньке, который прибежал в дом Николая Васильевича.

– Дядя Коля! Чего я вам скажу-то! – закричал он, еле переводя дух.

– Ты не говоришь. Ты кричишь.

– Прячьтесь скорее, дядя Коля! И тетка Настя пусть прячется, и Максимка! – перешел на горячий шепот Венька.

– Садись и рассказывай, что видел и что слышал, – приказал хозяин.

И мальчишка рассказал, что сидел он на берегу речки Татарки, удил рыбу, как подъехали две машины с мужиками, пили вино, ругались матом и все время припоминали какого-то дядю, которого они называли майором…

– Мало ли майоров на свете, – отмахнулся Николай Васильевич.

– Я одного с Байбаковым видел! И адрес они ваш называли!

– Тебя-то они не заметили?

– Я под обрывом сидел. Под кустиком, не заметили они.

– Мужики незнакомые?

– Одного я не знаю. А другие наши, татарские.

– И ты их знаешь?

– Не-е, не знаю.

– А говоришь, наши, татарские…

– На иномарках ездят, видел. – Мальчишка подумал и добавил: – А если бы и знал, не сказал бы.

– Почему?

– Убьют.

– Дожили, – после продолжительного молчания ответил Николай Васильевич. – Спасибо, Вениамин.

– Так я побежал?

– Беги, милый…

Голованов предупреждал тестя о возможных неприятностях, ибо служба у него такая, и даже предлагал уехать Насте и Максимке в московскую его квартиру, но Настя пока не соглашалась, хотя с работы уволилась. Николай Васильевич же убеждал майора в том, что никто и никогда не посмеет наехать на Настю, потому что каждая собака в Татарке знает его, бывшего капитана милиции Сараева, все эти Байбаки, Маки, Коршуны, исключая отморозков, о которых капитан и слыхом не слыхивал во времена своей службы, родились и выросли на его глазах. Они и теперь уважительно к нему относятся, даже приветствуют его из своих «кадиллаков». «Времена твои прошли, отец. Людишки, подобные Маку, мать родную не пожалеют, если поступит приказ», – возражал Голованов, на что тесть лишь посмеивался.

Конечно, если бы капитан знал о роли Голованова, которую он сыграл в аресте Коршуна, он бы призадумался, но майор об этом помалкивал. В чем-то Николай Васильевич был прав, крутые парни Байбака вряд ли без серьезной причины наехали бы на бывшего капитана милиции, они и правда питали к нему своего рода уважение за его прошлую работу. Вот почему Николай Васильевич засомневался в правдивости рассказа Веньки. Но береженого Бог бережет, проговорил он вслух и направился в дом. Оружие у капитана в отставке было непростое – личный подарок бывшего шефа МВД Щелокова, «макаров» с соответствующей надписью. Но это так – игрушка, зарегистрированная где положено. Незарегистрированное, схороненное в тайном месте на всякий пожарный, тоже имелось. И это были далеко не игрушки, оборону держать можно.