Фридрих Незнанский - Госпожа Сумасбродка

Так и получилось. Водитель «вольво» посигналил и вышел из-за руля, чтобы высказать местному водиле все, что он о нем думает. Но «девятка» была пуста, хотя ключи торчали. И он сел за руль, собираясь отъехать в сторону и освободить для себя проезжую часть.

Тут же, за рулем, и застал его Филя. И сразу полез на конфликт.

– Ты чего, мужик! – начал разоряться он. – Те кто позволил?

– А ты сам чего машину бросаешь?! – обозлился водитель «вольво».

– А твое какое сраное дело?! – уже завопил Филя, краем глаза поглядывая, не едут ли оперы.

Нет, драться он не собирался. Потому что если бы пришлось, то тогда личного шофера Попкова пришлось бы слишком долго откачивать. Но и несправедливости Филя тоже не желал терпеть неизвестно от кого.

– Давай тогда сам отваливай! – «наглец» вылез из «девятки» и швырнул Филе его же ключи. – Не загораживай проезд, а то…

Говорить так Филе можно было, но… только говорить.

Решив пока дальше не обострять, Филя молча сел за руль и стал заводить двигатель. А он никак не хотел заводиться. Надо ведь уметь и такое.

– Свечи зальешь, мудила! – закричал попковский шофер.

– Не учи! – огрызнулся Филя и в зеркале заднего обзора увидел шедших к нему Александра Борисовича и Дениса Андреевича.

Ну вот и все. Больше можно не притворяться.

Шофер Попкова и представить себе не мог, что двое интеллигентных с виду высоких мужиков, о чем-то весело беседующих между собой, проходя мимо него, вдруг ловко ухватят его за руки, вздернут и больно уложат носом прямо на черный капот «вольво». Он и вскрикнуть толком не успел.

– Спокойно, не дергайся, – негромко сказал Турецкий. – Сейчас мы войдем в подъезд и поднимемся в квартиру, где находится Елена Георгиевна Воеводина, приемная дочь Попкова, понял? И не рыпайся. На, смотри. – Турецкий протянул шоферу свое удостоверение, где на фотографии он был изображен в генеральском мундире. – Сообразил? – уточнил Турецкий и обернулся к подходившим оперативникам. – Тогда пойдем. Не торопясь…

Алена видела в кухонное окно, как был ловко и быстро схвачен папулин водила. Ухнуло сердце. Первое, что пришло ей на ум, точнее, даже и сообразить-то не успела, а сделала это чисто машинально, – кинулась к двери. И уже распахнула ее, чтобы бежать. Но куда?! Вверх? Так пятый же этаж… А внизу уже раздавались тяжелые, шаркающие шаги нескольких человек.

Тогда она кинулась обратно в квартиру и захлопнула дверь. Ага, есть задвижка! Обыкновенная щеколда… крепкая, железная. И она тут же лязгнула, заперла, дверь.

Но уже через какую-то минуту Алена услышала, как повернулся ключ в замке, как задергалась дверь от усилий тех, кто стоял за нею на лестничной площадке.

– Откройте, Елена Георгиевна, – услышала она голос водителя. – Это я, Григорий.

– Не открою, – почему-то упрямо сказала Алена, хотя поняла, что это в высшей степени глупо.

– Елена Георгиевна, – услышала она другой голос, пожестче, – советую вам все же открыть. Здесь старший следователь Генеральной прокуратуры. Причина моего появления вам должна быть хорошо известна, поэтому открывайте. Не то я вызову милицию, соседей, мы взломаем дверь, а вам будут только дополнительные неприятности. Это вам надо? Своих мало? Ну?

– Открываю, – безнадежным голосом произнесла Алена и отодвинула железную щеколду.

– Меня зовут Александр Борисович Турецкий, – сказал он, входя первым и предъявляя ей свое служебное удостоверение. – Квартира эта, как я понимаю, не ваша. Поэтому мы сейчас забираем ваш чемодан, вас и отправляемся на вашу квартиру, на Фили. Там в соответствии с постановлением, подписанным заместителем генерального прокурора, у вас будет произведен обыск. А вы сами задержаны по подозрению в убийстве человека. Видите, я с вами предельно откровенен.

– Это чушь! – спокойно, но с легким вызовом ответила она.

– До поры до времени каждый так думает. Но… где ваш чемодан?

– Предъявите мне постановление о задержании!

– Я думал, вы на слово поверите… Пожалуйста. – Турецкий достал из кармана, развернул и протянул ей собственное постановление. – Вот, можете читать… избрать мерой пресечения… подпись: зам генерального Меркулов. Достаточно?

– Нет, далеко недостаточно! Я сегодня улетаю в командировку за границу и думаю, что моему шефу, господину Деревицкому, не понравятся ваши действия! Очень не понравятся!

– Действительно так думаете? – с удивленной улыбкой спросил Турецкий. – А если мы ему дадим справочку о вас? Кто, что там и прочее, тогда как?… Вот видите, теперь и вы задумались. Это хорошо, думать всегда полезно. Но предпочтительнее раньше, чем наделаешь бед. Попрошу на выход! – И обернулся к водителю «вольво», стоящему с отрешенным лицом в стороне: – А вы, Григорий, свободны. Вы нам не нужны. Если сразу скажете, какое задание час примерно назад получили от своего начальника Федора Даниловича Попкова. У него же дома.

Григорий посмотрел на окружавших его оперов, подумал и сказал:

– А ничего, чтоб противозаконного. Привезти сюда, а потом к двенадцати доставить в Ше-два. И проследить, чтоб тип-топ. Все.

– Благодарю вас, больше не задерживаю. Эй, Григорий, куда же вы? – крикнул вдогонку убегающему шоферу Турецкий. – А квартиру кто закроет? Или она уже больше вашему шефу не понадобится? – И он подмигнул Денису, но так, чтоб видели все. – А что, в этом есть своя логика…

Сидя в микроавтобусе между двумя оперативниками, Алена вдруг обратилась к Турецкому:

– Александр Борисович, я верно запомнила ваше имя-отчество?

– Верней не бывает. Слушаю?

– Скажите, с чего вы взяли, что я – я! – могу стать убийцей?

Турецкий, сидевший впереди, рядом с водителем, не поворачивая головы, пожал плечами.

– Ну вот, видите, вы и сами не знаете! Так как же?… У меня, кстати, как вы любите выражаться, есть железное алиби.

– Не-а, – по-прежнему не поворачивая головы, ответил Турецкий.

– Что значит «не-а»?! – уже зло воскликнула Алена.

– То и значит… – Александр Борисович наконец соизволил обернуться и спокойно посмотрел Алене прямо в глаза. – Нету у вас никакого алиби. Это если вы имеете в виду договоренность с Татьяной Зайцевой. С ней нынче уже успел встретиться мой бывший коллега, Юрий Петрович Гордеев, который прошедшую ночь не отходил ни на шаг от умирающей матери Евгения Осетрова. – Турецкий нарочно сгущал краски. – Так вот, он рассказал Татьяне, где вы вчера вечером были. И Татьяна, не знавшая, естественно, о ваших «похождениях», как мы говорим, – подчеркнул он, – немедленно «раскололась». Не стала защищать убийцу человека, который ей, оказывается, очень нравился.

– В конце концов, мало ли где я была! Но при чем здесь убийство? Это настоящий шантаж! Вы разучились ловить настоящих преступников и сваливаете их вину на женщин! Очень красиво! Очень!…