Мила Бояджиева - Золотая рыбка

- Значит, завтра, проводив супругу в Лондон, Марк Вильяминович собирается поработать грабителем, и для этого ожидает визита некоего Пустого... - Полина задумалась. - Интереснейший человек - Дима Пустой.

... Он сразу узнал её голос и на предложение встретиться коротко сообщил: Буду.

Полина выбрала небольшое кафе вблизи окружной. Доставивший её человек Рассада гарантировал, что "хвоста" нет. Полина прошла в зал "бистро" и подсела за круглый пластиковый столик.

- Привет!

Вадим поднялся, окинул её скользящим взглядом и пододвинул стул:

- Привет...

Перед ними стоял графинчик водки и тарелка с одиноким бутербродом.

- Я знаю человека, на которого ты работаешь. Красновский был компаньоном моего отца... Ты ведь слышал о "деле Ласточкина"?

- Еще бы. Отец все талдычил, как заранее почувствовал, что Андрей Дмитриевич пошел не тем путем. Снюхался с мафией.

- Ничего не снюхался. Его подставили и убили. Один из убийц Красновский. Ты поможешь мне?

- Хм... - Он невесело ухмыльнулся, не поднимая к Рите обрюзгшее серое лицо крепко пьющего человека. - И что мы можем доказать?

- Дело не в этом... - Полина не отрывала глаз от крупного с залысинами лба. - Сегодня вечером ты идешь на очередной сеанс к Красновскому. С твоей помощью этот тип "отсасывает" со счетов фирмы, тоже, кстати, награбленных, денежки в свой карман.

- Разобрался, не индюк какой-нибудь.

- И тебе это нравится?

- Полина уймись. Ты уже все поняла - Вадька Еременко не получил Нобелевку. И ученым не стал. Электронщик высокого класса, пьяница, разведен... Какие мне нужны лекции? О нравственности, морали? Вот у меня крест на шее - мать окреститься заставила. - Он потрогал серебряную цепочку. - Только и здесь - прокол. Не верующий я, Поленька. - Он привычно наполнил рюмку и одним глотком осушил её.

- Помоги мне... - Полина, наконец, поймала бегающий взгляд Вадима. Очень прошу, помоги.

- Россо, что ли, заложить? Так он же для меня - источник существования.

- Я заплачу. Но переведу деньги твоей жене, что с сыновьями сидит. А тебя, как спеца, порекомендую хорошим людям.

Вадим поморщился:

- Спасительница нашлась! Поздно спохватилась, радость моя. Знаешь, почему меня Красновский Пустым прозвал? Уцепить не за что. Ни идей, ни совести, ни жадности особой. Так, нечто вымирающее, скользкое. - Вадим снова наполнил рюмку, Полина остановила его руку.

- Неправда. У тебя ведь сейчас надежда вспыхнула! Ты подумал, что помогая мне, сумеешь отмыться. И тогда получишь шанс начать все заново.

- Парапсихологическая атака? Ты так и не оставила свои затеи... Вадим лихо опрокинул рюмку. - Ладно, сыграем в а,банк, девушка. - Он хотел было расхохотаться, но лишь горько хмыкнул. Сжал голову ладонями и закачался, тихонько всхлипывая.

- Ну вот и молодец, Вадик. - Полина отодвинула графин. - Слушай внимательно и запоминай. Дело-то серьезное.

- А ты не шутишь, красивая... - Посмотрел на неё Еременко покрасневшими, но трезвыми глазами.

- Все серьезно, Вадим, очень, очень серьезно.

- И что станем делать?

- Когда встретишь меня у Россо, сделай вид, что незнакомы, а потом проделаешь все операции, которые я скажу. То есть переведешь все источники на один счет. Я назову код.

- Ого! Такой куш хапнуть! На кого ты работаешь, Полина?

- Это номер счета фонда "Мир и прогресс" при ЮНЕСКО. Речь идет о финансировании экспериментов в области здравоохранения.

- Звучит красиво. Бальзам на душу. Когда станут судить, так и скажу.

- Вадь, и ещё просьба - постарайся быть внимательным и подыграть мне четко. Это и вправду рискованное дельце.

- Я малый сообразительный... - Вадим с тоской посмотрел на Риту. - Да видать, только не с женщинами. Глупо у нас вышло, а?

Вадим не подвел. Отлично сработал и прибор - верхушку елки сбрило, как гиперболоидом инженера Гарина. Это произвело большое впечатление на Красновского, остальное Полина довершила сама, ей даже не пришлось прибегать к помощи психогенератора. Только смотреть ненавидящими глазами в лживые, бегающие глазки этого гада и внушать ему простые действия, в результате которых полностью очистился тайный счет Россо и счета обираемого им "Атланта".

Окрыленная блестяще проведенной операцией, Полина рвалась завершить дело. Вадим здорово помог ей. В обработке Писецкого рассчитывать было не на кого. И все же Полина совершила попытку наладить контакт с Аллой, прибыв в загородный дом чуть раньше Геннадия. Увы, союзницу ей обрести не удалось. Но зато ярко всплыли воспоминания. Эффектная брюнетка в белом кресле на фоне фотографии Василия Блаженного, внезапно вспыхнувшая дружба, вечеринка у Россо, куда явился с Соней ни о чем не ведавший отец. Да они все разыгрывали спектакль, ловко заманивая в сети генерала Ласточкина с его наивной и замкнутой дочкой! Как легко попала на службу в "Атлант" Полина, а сколь активно подталкивала Алла подругу к роману с Глебом... Был ли он в заговоре, изображая влечение к секретарше, а затем - предложив ей стать хозяйкой дома, женой? - От этих мыслей Полине становилось гадко на душе, а уверенность в своих силах улетучивалась. Хороша "ясновидящая", не сумевшая распознать ложь и предательство близких людей.

Полину захлестывала ярость, когда она увидела вернувшегося домой Писецкого - безжалостного, ловкого хищника, с легкостью манипулировавшего чужими жизнями. Она заставила Геннадия письменно признаться в совершенном преступлении сама, без применения генератора. Лишь объявив ему о необходимости явиться в восемь утра и осуществить определенные компьютерные операции, она включила спрятанный в кармане пиджака излучатель. Внушенная программа должна крепко зафиксироваться в подсознании Писецкого. В сущности, он становится зомби - исполнителем продиктованной ему воли. На уровне бытового сознания информация не проявляется. Писецкий не сможет объяснить кому-либо свои действия. Но успеет ли он осуществить необходимое? Ведь прибывший в Москву "ревизор" имеет целью воспрепятствовать внедрению в систему чуждого элемента. "Ревизор"... - при одном воспоминании о нем у Полины замерло и гулко застучало сердце.

Глава 32

В раковину все время капает вода. Стародавняя, всем печально известная "елочка"

страдает хроническим недержанием. Глеб не собирается менять её, как и все

остальное в этой жалкой квартире, вопиющей о совдеповской нищете. В блочных

стенах двенадцатиэтажки с потолками 2,75 он чувствует себя изгнанным королем,

заточенным в кишащую крысами крепость. Пусть не крысы, а всего лишь

тараканы, пусть мелькает огромный экран Филлипса, Сарычев всей кожей

ощущает убогость крошечного жилья, обставленного полированным хламом,

словно на него натянули поношенную, с чужого плеча рубашку. Временами