Шарль Эксбрайя - Лгуньи

Эспри был типичным средним французом, и его карьера в преступном мире ничем не отличалась от карьеры среднего француза в любой другой области. Он начал с самых низов и благодаря своей исполнительности, пунктуальности и рассудительности к 40 годам стал заместителем и вероятным преемником Консегуда. У него не было больших амбиций, и он был вполне доволен своим положением. Он воровал, убивал с такой же тщательностью и не испытывал никаких угрызений совести, как счетовод, проверяющий счета. Просто воровство и убийства приносили больший доход. Только поэтому он предпочел преступный путь честному.

Аскрос никогда не ходил в кино. У него не было никакого воображения. Романтичные кровавые американские гангстеры приводили его в ужас. Счет в банке был для него важнее всякой славы.

Повышение в должности совершенно не изменило его жизни мелкого буржуа, внимательно следящего за сменой времен года и политического климата. Все по-прежнему видели в нем законопослушного примерного гражданина.

Каждый день, ровно в 10 часов, он выходил из дома со своей супругой и сообщницей Мирей. Зимой и летом они обедали за городом. По вечерам они возвращались домой не позже 8 часов и смотрели телевизор.

Толстуха Мирей Аскрос тоже ничем не отличалась от лавочниц своего квартала. На первый взгляд она казалась славной женщиной, но ее, как и мужа, не смущали никакие преступления. Она провела несколько лет в тюрьме, и теперь ей хотелось комфорта, обеспеченной старости.

Мирей во всем поддерживала Эспри. Она убедила его поехать вместе с Фредом на перевал Вильфранш и совершенно спокойно выслушала рассказ мужа об убийстве Пьетрапьяна. Она не знала, что такое жалость.

В это утро Эспри и Мирей, подсчитав свои сбережения, решили, что когда Аскросу стукнет 45 лет, они уйдут на покой, устроятся где-нибудь возле Марселя, чтобы полностью порвать со своим прошлым. Цифры привели их в прекрасное расположение духа. Еще три года, и они заживут, как обеспеченные рантье.

Аскросы жили в новом доме в квартале Сен-Бартелеми. Здесь легко было затеряться в толпе мелких служащих, воображавших, что живут за городом.

Барберина Поджио стояла на тротуаре напротив дома, в котором жили Эспри и Мирей. У нее в руках была коробка, в каких обычно носят пирожные (она была даже перевязана золотой ленточкой). Старуха поджидала удобного момента.

В течение нескольких дней они с Базилией приходили сюда, выясняя распорядок дня Аскросов. Они раздобыли ключи, чтобы открыть их машину. Однажды в прекрасное солнечное утро, они решили судьбу Эспри и Мирей.

Около 10 часов Барберина подозвала к себе мальчишку лет двенадцати и спросила его:

— У тебя есть бабушка?

— Да, мама моей мамы, но я редко вижу ее.

— Почему?

— Потому что папа сказал, что если она заявится к нам еще раз, он ее в окно выбросит, — сказал мальчик, а немного погодя добавил: — А мы живем на 6 этаже.

— Вот и у меня та же история.

— Вы тоже живете на 6 этаже?

— Нет. Но мой зять не позволяет мне видеться с дочерью, моей единственной дочерью, — со слезами на глазах сказала Барберина.

Мальчик не понимал, что хочет от него эта бабушка.

— Я ничем не могу помочь вам, — пробормотал он.

— Нет, можешь. Я дам тебе 10 франков.

— За что?

— Моя дочь очень любит пирожные. Такие пирожные делают только в нашем квартале Рикье… Я принесла пирожные… Она дала мне ключ от машины… Ты сможешь открыть вон ту машину?

— Ключом? Конечно!

— Когда откроешь, положи под сиденье водителя… Дочь знает, что я всегда туда кладу… Положи так, чтобы зять ничего не заметил.

— И вы мне дадите 10 франков?

— На, держи.

— Давайте вашу коробку, — сказал мальчик, засовывая деньги в карман.

Операция прошла без сучка и задоринки. Мальчик и старуха разошлись в разные стороны, очень довольные друг другом. Часовой механизм бомбы был установлен на 10 часов 5 минут.

В 10 часов Эспри и Мирей вышли из дома и сели в машину. Посовещавшись, они решили ехать в Болье. В 10 часов 4 минуты они тронулись по направлению бульвара Сесоль. В 10 часов 5 минут их машина взлетела на воздух.

Анжелина Сервион испугалась, что скоро овдовеет, когда увидела, как побледнел ее муж. Положив телефонную трубку, он рванул ворот рубашки, словно ему не хватало воздуха. Пуговица отскочила. Комиссар беззвучно открывал и закрывал рот. Анжелина вспомнила, что его дедушка умер точно так же…

— Оноре!

Он махнул рукой. Кровь прилила к лицу, и он прохрипел:

— Мне остается только подать в отставку…

— Но…

— Именно в тот день, когда я решил немного отдохнуть!..

— Да скажи же, наконец, в чем дело!

— Только что убиты Эспри Аскрос и его жена…

— Убиты? Ты уверен, что их убили?

— Ну разве что он сам подсунул себе в машину бомбу, которая отправила их на небеса…

— А… а больше ты ничего не знаешь?

— А тебе этого мало? Сначала убили Мариуса Бандежена, потом Пелиссана, теперь убит Аскрос… Вендетта продолжается!

— Мне кажется, ты преувеличиваешь.

— В одном я уверен: из Марселя скоро поинтересуются, не считаю ли я свое пребывание в Ницце отпуском за счет правительства. Если я не прекращу эти убийства, мне можно укладывать чемоданы.

— Я уверена, что ты во всем разберешься, Оноре!

— О, если бы боги — покровители полицейских — услышали тебя! Позвони Кастелле и скажи ему, что я еду в Сен-Бартелеми. Пусть он тоже приезжает. Я не знаю, когда вернусь сегодня.

— Я привыкла, — вздохнула Анжелина, пожимая плечами.

Когда муж вышел, она позвонила инспектору.

— Кастелле? Это Анжелина. Муж отправился с Сен-Бартелеми. Он просил, чтобы вы тоже приехали туда и как можно скорее.

— Я уже еду. А как патрон?

— На него смотреть страшно. Он уже говорит об отставке…

— Да, веселенькое дельце…

— Кастелле… Вы догадываетесь, кто это сделал?

— Я не догадываюсь, мадам. Я знаю. Но я не стану говорить об этом вашему мужу. У него и так хлопот хватает.

— Но надо прекратить эти убийства, иначе его ждут крупные неприятности.

— Успокойтесь, мадам. Я думаю, убийств больше не будет. У меня есть кое-какие соображения на этот счет.

На бульваре Сирнос Сервион осматривал обломки взорвавшейся машины. Дежурный полицейский сообщил, что чудом не пострадал никто, кроме тех, кто находился в самой машине.

— Где трупы?

— Все, что от них осталось, отправили в морг.

— Их личности установлены?

— Да, многие видели, как супруги Аскрос — тут их знают почти все — садились в машину, а потом буквально через минуту произошел взрыв.

— Бомба?

— Не знаю. Все отправили в лабораторию, там выясняют.

— Можете еще что-нибудь сообщить?

— Ну я… хотя нет… Тут один старик говорит, что ему что-то известно о покушении, но по-моему у бедняги не все дома. Я направил его в комиссариат.