Владимир Болучевский - Танцы в лабиринте

- Так мы же туда ездили, все вместе. Шашлыки... и прочее. Я там и жил потом неделю, забор чинил. С собакой подружился... Вот потому и сидел. Кого-нибудь из них ждал. А тут - вы.

- Ладно, - еще раз сказал Волков и взглянул на часы. - Значит, со всех сторон ты ни при делах оказываешься. Так, что ли?

- Я вам правду рассказал.

- И где девку искать, не знаешь?

- Парфен говорил, что они ее у "Чернышевской" высадили. А дальше...

Дверь открылась, и в комнату вошел хозяин квартиры.

- Я не помешал? - взглянул он на Волкова.

- Да нет, - Петр поднялся с кресла. - Мы уже все обсудили.

- В таком случае, позвольте вас... в кабинет ко мне. Мои гости тоже ушли.

- А... - робко подал голос мужик.

- Здесь посиди пока, - бросил ему Петр и вышел из комнаты.

- Ну, в общем, вот так... в общих чертах, - закончил свой рассказ Волков. - А за урон в живой, так сказать, силе... мои извинения.

- М-да... - задумчиво протянул хозяин дома. - Что? А... Это вы про Авдея с Валерой... Да Господь с вами. Жаль, конечно, что не довелось мне Авдею в глаза его заглянуть. Ну даи ладно, чего уж. А... тот, грязненький, что в комнате там дожидается, вы с ним что делать собираетесь?

- Отпущу, - пожал плечами Петр. - Я ему обещал, если правду скажет. Он рассказал.

- Справедливо, - кивнул старик.

- Парфена этого Виктор, в вашем конкретном случае, втемную наверняка использовал. Вряд ли он бы иначе в ваш дом полез. Не решился бы.

Наверное... - согласился старик. - Хотя, кто знает. Все сейчас как-то... не так, как раньше. Совсем людишки с ума посходили. Ничего ведь святого за душой. Хорошо, посмотрим, как с ним быть.

- Ну что... - поднялся Волков. - Все вроде бы у нас с вами завершено?

- А не надумали?

- К вам... на службу?

- Да.

- Нет. Несолидно как-то... с места на место скакать.

- Ну... еще не вечер, как говорится. Жизнь сегодняшним днем не заканчивается, - старик наклонился и, достав из-под массивного письменного стола принесенную Волковым черную спортивную сумку, протянул Петру: - Будьте любезны.

Петр взял в руки расстегнутую сумку и заглянул в нее.

- Нет, - отрицательно качнул он головой. - Спасибо, конечно, но... я же говорил - мне начальство жалованье платит.

- Вы не поняли, - поднял на него взгляд холодных серых глаз хозяин дома, - я вам ничего и не плачу. Просто вы мне принесли больше, чем у меня украдено было. Это не мои деньги, а мне чужого, слава Богу, не надо. И разговоры про это совсем не нужны. Не меня же одного, видимо, эта гоп-компания обнесла. Если хотите, разыскивайте потерпевших, выясняйте - когда, сколько у кого сперли, возвращайте. Дело, как говорится, ваше. Если у вас других дел нет. Нет у вас других дел?

- Отчего же...

- Ну так вот. Забирайте, короче говоря. Волков взглянул на деньги, вздохнул и застегнул сумку.

- Пойдемте, - старик поднялся из-за стола, - я вас провожу. И грязненького своего забирайте, он мне там небось весь диван изгваздал.

34

Вернувшись, наконец, к себе домой, Петр Волков застал Адашева-Гурского и Элис сидящими на кухне и пьющими кофе.

- Ну? - вскинул на него глаза Гурский.

- Что "ну"? - Петр бросил спортивную сумку под вешалку. - Ничего хорошего. Мужик этот на самом деле не знает, где Жаклин искать. У него дома ей дерьма какого-то по вене прогнали, чтоб память отшибло, а потом у метро оставили. Без документов. Чтобы она даже за свое собственное имя зацепиться не смогла.

- Что значит "дерьма по вене прогнали"? - не понял Гурский.

- Саш, ну что ты, как ребенок, честное слово?.. Ну... всякие препараты бывают. Пентатол, например, некий раньше был. Если им втрескать хорошенько... отшибало память прилично, на какое-то время. А сейчас даже уж и не знаю, наверняка покруче что-нибудь уже изобрели.

- Так это, выходит...

- Я не знаю, Саша. Всякая-разная химия такая, она не по нашему ведомству. Нам она ни к чему была. Этим "контора" баловалась в свое время. Зачем человека убирать? Тресь ему по вене, и готово дело, гуляй на все четыре стороны. Что есть личность? Сумма воспоминаний...

- Не только.

- Ну хорошо, не только, но... не в том, короче, дело, - Волков опустился на стул. - Устал я. Ребята, давайте спать, а? Ночь на дворе. Элис, я вам в гостиной на диване постелю. А нам с тобой вместе придется, в спальне. У меня кровать широкая, поместимся. Или у вас иные соображения, в свете последних... так сказать, совместно пережитых обстоятельств?

Элис обожгла Волкова взглядом и поднялась из-за стола.

- Герке позвонить надо, - сказал Гурский. - Он небось волнуется.

- А ты что, не звонил? - устало взглянул на него Петр.

- Нет. Я тебя ждал. Думал, ты что-нибудь узнаешь.

- Элис, извините, я уже, честно говоря, ничего не соображаю. Пойдемте, я вам чистое полотенце дам и халат, если хотите. А утром, на свежую голову, прикинем, что к чему... - Волков вместе с девушкой вышел из кухни.

Гурский прошел в гостиную и, сняв телефонную трубку, набрал номер.

- Алло, - ответил Герман.

- Привет, это я, - сказал Александр.

- Ты где?

- У Петра. Элис тоже здесь, не волнуйся.

- Ну? И... как там дела?

- Хреново.

- А чего так?

- Потом, завтра расскажу. Тачка твоя здесь, у Петра возле дома.

- А... монтировка? Двойная такая?

- Слушай... я ее, по-моему, потерял. Я ей там, на даче, доски отдирал, а потом...

- Да нет, я не про ту. Я про другую, которая у меня под сиденьем лежала.

- А, эта... Нет. Все в порядке. Цела.

- Ну так и чего, Элис там у вас остается, что ли?

- Да. Поздновато уже. Давай, завтра увидимся. Мы спать ложимся.

- Ну пока. Алису не прихватывай.

- Почему?

- У нее жених, имей совесть.

- Ладно, маму не надо парить.

- Сам дурак.

- Пока.

- Спокойной ночи.

35

Воскресным утром Петр, Гурский и Элис сидели на кухне волковской квартиры.

Элис помешивала ложечкой сахар в чашке кофе, Петр жарил яичницу с ветчиной, Гурский намазывал горячие тосты сливочным маслом. Все молчали.

- В розыск надо подавать, - не выдержал первым Волков. - Заявлять в менты и подавать в федеральный розыск. Я другого пути не вижу.

- Да, - пожал плечами Адашев-Гурский, - наверное. Алиса, ты как считаешь?

- Не знаю, - Элис смотрела в свою чашку. - Может быть... да.

- Ну а что? - Петр раскладывал яичницу по тарелкам. - Ну хорошо, я пойду к Деду, дам расклад, он мне людей выделит, а дальше-то что? Ни концов, ни зацепок. Кого искать? Где? Вы вообразите себе на секунду - стоит у метро девчонка, вокруг толпы людей, а она вообще... себя не помнит. Где она сейчас, вот в данный момент, оказаться уже может? А? Тут же, я уж теперь и не знаю сколько - пять миллионов, шесть, семь, если с окрестностями да с приезжими считать... И каждый ее за руку мог взять и за собой повести. А она про себя ничего толком сказать не может. Да ее вся милиция России может теперь годами искать и не найти. Это ж Вавилон разноязыкий. Кстати, еще неизвестно, что у нее с теперь с головой и говорит ли она вообще. А если и говорит, то на каком языке и с каким акцентом...