Марина Серова - Пока гром не грянет…

— Хорошо! — ответила я. — А я пока пойду пройдусь по острову.

— Только не заблудитесь! И не подходите к воде, а то русалка утащит. — И он громко рассмеялся своей шутке.

День был хоть и солнечный, но не очень жаркий, скорее даже прохладный. Поэтому народ особо не стремился купаться. Что же, может, это и к лучшему. По крайней мере сегодня мне не придется следить за пьяными ночными купальщиками.

Хотя еще неизвестно, как эта компания себя поведет, когда напьется.

Я вышла на берег и осмотрелась. Никого! Пустынный пляж произвел на меня удручающее впечатление. Впрочем, один человек здесь все-таки купался — метрах в ста от берега виднелась голова пловца. Методом исключения я вычислила, что Это Аркадий. Мою догадку подтверждали небрежно брошенные старые линялые джинсы и футболка, в которые, как я помнила, сегодня был одет актер Я приложила руку к глазам, пытаясь получше его разглядеть. Однако у этого парня неплохая физическая подготовка. Несмотря на то что он отплыл уже на приличное расстояние, Аркадий явно не собирался возвращаться. Я решила последовать его примеру и искупаться.

Быстро сбросив с себя одежду и оставшись в спортивном купальнике, я вошла в воду. Лето в этом году выдалось не очень жаркое, и вода в Волге до сих пор еще толком не успела нагреться. «Градусов восемнадцать — не больше», — отметила я про себя и, оттолкнувшись ногами от дна, поплыла вперед своим любимым кролем.

Как бы хорошо ни плавал Аркадий, но уже через пять минут я догнала его, сосредоточенно плывущего мелкими саженками.

— Не далеко ли вы заплыли? — спросила я актера, переходя с кроля на брасс.

— Что? — Видно, мой голос прозвучал для Аркадия слишком неожиданно. — Ах, это вы, Женя…

— А вы думали, что это русалка? — засмеялась я.

— Да нет, просто я задумался. Люблю плыть и думать.

— Не слишком ли вы задумались, а то как бы мне не пришлось спасать вас на водах!

— Да нет, я хорошо плаваю! Вы, кстати, тоже здорово! Вас этому в армии научили?

Ничего себе сюрпризец! А ему-то откуда известно о моем прошлом? Или в большой театральной семье совершенно не принято хранить друг от друга секреты?

— Откуда вы знаете, что я там была?

— Алевтина проинформировала. Да и по вашему поведению, Женя, совершенно не скажешь, что вы театральный администратор. И оружие с собой носите. — Аркадий перевернулся на спину и блаженно потянулся. Я последовала его примеру и тоже легла на спину, вяло перебирая ногами и руками.

— А уж так решительно его применить, как вы это сделали позавчера!.. На это способен только человек, которому уже не раз приходилось стрелять! — продолжал актер.

— А вы наблюдательны, молодой человек, — заметила я.

— Не жалуюсь! Ну что, поплыли назад?

— Уже устали? Тогда поплыли!

Мы направились к берегу. Выйдя из воды, я сразу ощутила, насколько прохладно было на воздухе. Жалко, что я не взяла полотенце — оно сейчас не помешало бы. Моя кожа покрылась пупырышками, а конечности начали слегка дрожать.

Аркадий оказался предусмотрительнее меня. Подняв свою одежду, он извлек из-под нее широкое махровое полотенце. Затем подошел ко мне сзади и накинул его мне на плечи. При этом его руки задержались на моих плечах чуть дольше, чем требовалось.

— А вы не замерзнете? — спросила я.

— Ничего. Я закаленный! — усмехнулся он. При этом его взгляд довольно откровенно скользнул по моей фигуре, затянутой в купальник.

Я, в свою очередь, залюбовалась фигурой Аркадия. Он не был качком, его фигура больше подходила спортсмену-гимнасту — узкая талия, широкие плечи, идеально плоский живот, красивые рельефные мышцы. Длинные мокрые волосы довольно сексуально падали ему На лоб. Прямо тропический молодой человек из известной рекламы «Баунти»!

— Ну смотрите! — усмехнулась я. — Если простудитесь — я вас предупреждала!

— А может, перейдем на «ты»? — предложил вдруг Аркадий.

В ответ я только пожала плечами. Почему бы и нет! Должна же я хоть к кому-нибудь в этой компании обращаться на «ты»!

— Давай! — согласилась я.

— Ну вот, поплавали, и никого русалка за ногу не схватила, — пошутил Аркадий.

— По-моему, здесь слишком часто вспоминают об этой особе, — поморщилась я.

— Люди просто соскучились по сказке, — ответил Аркадий и посмотрел в сторону Волги. Река в этом месте была очень широкая, и противоположного берега почти не было видно. — Почему бы не представить, что где-то в глубине реки действительно живет прекрасная дева, в душе которой затаилась обида на всех мужчин мира!

— А ты романтик.

— Все актеры так или иначе романтики, — ответил он.

— По вашей Алевтине этого не скажешь. На редкость приземленная дама.

— Ну почему? Просто ты ее совсем не знаешь.

Она умеет очень тонко чувствовать. Ты не представляешь, какая у нее светлая душа! А как она играет!

Я с удивлением посмотрела на Аркадия, который так вдохновенно пел дифирамбы своей коллеге по сцене. За немногие дни знакомства с ними я еще ни разу не видела, чтобы Аркадий проявлял хотя бы какие-то добрые чувства к Алевтине, а тут — такие откровения! Это показалось мне странным.

— Ну раз ты о ней такого высокого мнения, я беру свои слова обратно!

— Да ладно! Все нормально! Пойдем переодеваться!

Мы взяли с песка свои вещи и пошли к гостинице. В мангале уже вовсю полыхали дрова, нарубленные Басовым и Годецким.

— А вот и молодежь! — увидев нас, закричал Басов. Вероника радостно улыбнулась нам. Неужели общество веселых пожилых бодрячков успело ей наскучить?

— Искупались? — осведомился Скоробогатов. — И не холодно?

— Холодно! — ответил Аркадий.

— И что за лето такое! — пробурчал Горбунов.

Он сидел на лавочке рядом с мангалом в той же позе, как и тогда, когда я уходила на пляж. — За полтора месяца почти ни одного теплого дня!

— Радуйся, что не жара! Сейчас бы мучился со своей грудной жабой! — возразил ему Георгий Михайлович.

Словно вспомнив о том, как действует жара на людей его комплекции. Горбунов достал из кармана носовой платок и вытер выступивший на лбу пот.

— Да, пожалуй, ты прав. Мне действительно так легче. За все лето у меня еще не было ни одного приступа. А прошлым летом был просто кошмар — чуть коньки не отбросил! — И Горбунов весело рассмеялся, будто бы речь шла о какой-то очень удачной шутке, а не о его возможной смерти.

— Так, сейчас можете отдыхать, а в четыре часа все встречаемся внизу в парадной форме! — распорядился Скоробогатов.

— А где ваши дамы? — спросила я.

— Где им быть — спят у себя в комнатах! — ответил режиссер.

— Я тоже, пожалуй, пойду поваляюсь! — сказал мне Аркадий. И зачем-то добавил доверительно:

— Мой домик — номер двадцать.

— Ну-ну! — ответила я и пошла в гостиницу.