Дик Фрэнсис - Смерть на ипподроме (Кураж)

— Я чего-нибудь не понимаю?

— Я и сама не понимаю... Тогда я решился:

— Я сегодня буду ночевать тут, в деревне, в своей берлоге, А утром прямо поеду на тренировку. Всю эту неделю я манкировал своими обязанностями...

Она выпрямилась, отбросив мою руку.

— Нет! Приезжай ко мне.

— Не могу. Не могу я больше!

Она встала и подошла к окну. Я не видел выражения ее лица.

— Это ультиматум? — спросила она потрясение. — Или я выхожу за тебя замуж, или ты исчезнешь насовсем?

— Если и ультиматум, то невольный, — запротестовал я. — Но так дальше продолжаться не может.

— До этого уикэнда вообще не было никакой проблемы.

Во всяком случае в отношении меня. Ты был чем-то запретным... Вроде устриц, которых мой организм не принимает. Чем-то очень заманчивым, но недозволенным. А сейчас... Сейчас все так, будто у меня возникла страсть к устрицам. И я в жуткой растерянности.

— Иди сюда, — настойчиво позвал я.

Она подошла и снова опустилась на сено рядом со мной. Я взял ее за руку. — Ну, а других препятствий нет, чтобы выйти за меня? — я затаил дыхание.

— Нет, — ответила она просто, без колебаний и раздумий на этот раз.

Я повернулся к ней, поднял к себе ее лицо и поцеловал нежно, любовно.

Губы ее задрожали, но она не напряглась и не отстранилась слепо, как неделю назад. И я подумал, если за семь дней могли произойти такие перемены... Значит, я не проиграл. Откинулся на сено, держа Джоан за руку, и улыбнулся ей.

— Все будет хорошо...

Она удивленно посмотрела на меня, уголки ее губ дрогнули.

— Я тебе верю, потому что не встречала человека более решительного. Ты всегда был таким. Тебе все равно, какой ценой достанется победа... Возьми участие в скачке в прошлую субботу. Или устройство этой западни. Или то, как ты провел целую неделю рядом со мной... Но я постараюсь, уже более серьезно закончила она, — не заставлять тебя ждать чересчур долго, Мы сидели на сене и разговаривали так спокойно, будто ничего не случилось — кроме чуда, открывшего человеку возможность надежно устроить свое будущее. И того, что рука Джоан лежала в моей руке и она не хотела убирать ее.

Время шло к назначенному часу.

— Я почти надеюсь, что он не приедет, — сказала она. — Этих писем было бы вполне достаточно.

— Ты не забудешь опустить их?

— Я хочу, чтобы ты разрешил мне остаться. Я отрицательно покачал головой, Мы все сидели и смотрели на ворота. Минутная стрелка на моих часах уже миновала одиннадцать.

Пять минут двенадцатого. Десять минут...

— А вдруг он что-то заподозрил и узнал, что никакая До-рис Джонс не живет в домике смотрителя.

— Нет оснований для подозрений, — объяснил я. — Ведь в субботу к концу телеинтервью со мной он явно не знал, что попался. Джеймс и Тик-Ток обещали молчать пока про отравленный сахар. И уж Кемп-Лор не упустит возможности выяснить такую сокрушительную подробность, как подбадривающие таблетки... Так что явится, не беспокойся.

Четверть двенадцатого.

У меня напряглись мускулы, будто я всем телом слушал, не едет ли он. Я попытался расслабиться. Бывают пробки на дорогах, аварии, объезды. Дорога дальняя, и он легко мог ошибиться, рассчитывая время.

Двадцать минут двенадцатого.

Джоан вздохнула. Мы молчали уже минут десять.

В полдвенадцатого она снова сказала:

— Нет, не приедет он...

Я не ответил.

Лишь в одиннадцать тридцать пять блестящий кремовый нос «астона-мартина» остановился у ворот, и Морис Кемп-Лор вышел. Он потянулся, — устал от долгого сидения за рулем, — оглядел коттедж. В каждом движении чувствовалась аристократическая осанка.

— Послушай, какой он красивый! — выдохнула Джоан мне в ухо. — Какие рыцарские черты! На телеэкране он попроще, Когда человек выглядит таким благородным, трудно представить, какое зло он творит.

— Ему тридцать три. А Нерон умер в двадцать девять.

Кемп-Лор открыл калитку, прошел через двор и постучал в дверь.

Мы встали. Джоан стряхнула с юбки сено, перевела дыхание и, слегка улыбнувшись мне, неторопливо вышла в холл. Я последовал за нею и прислонился к стене, чтобы быть прикрытым дверью, когда она откроется.

Джоан облизала губы.

— Давай! — шепнул я. Она отперла дверь.

— Миссис Джонс? — произнес медовый голос. — Простите, я немного опоздал.

— Входите, мистер Кемп-Лор. Так уж приятно видеть вас, — оттенок кокни снова прозвучал в ее голосе.

— Взаимно, — сказал он, подлаживаясь.

Джоан отступила в сторону шага на два, и Кемп-Лор оказался в холле.

Захлопнув дверь ногой, я схватил его сзади за локти, оттянув их назад и одновременно подталкивая его вперед. Джоан открыла дверь комнаты, где стояла Застежка. И я изо всех сил пнул его ногой в зад. Он пролетел внутрь и растянулся на соломе вниз лицом. Я щелчком запер дверь, в которую тут же начал дубасить Кемп-Лор.

— Выпустите меня! — кричал он. — Вы соображаете, что делаете?

— Тебя он не видел, — тихо сказала Джоан.

— Ну и пусть остается в неведении, пока я отвезу тебя к поезду в Ньюбери.

— А можно его так оставить?

— Я скоро вернусь, — пообещал я. — Поехали.

Прежде чем отвезти ее, я отогнал машину Кемп-Лора с дороги — чтобы она скрылась за кустами. Меньше всего я хотел, чтобы какой-нибудь любопытный житель сунулся в дом выяснять в чем дело. Отвезя Джоан на станцию, я прямиком вернулся назад — двадцать минут туда, двадцать обратно. И снова упрятал машину в кустах.

Спокойным шагом я обогнул коттедж.

Руки Кемп-Лора, просунутые сквозь оконные переплеты, вцепились в решетку из труб. Он яростно тряс их, но они и не шелохнулись.

Увидев меня, он сразу прекратил попытки. И гнев на его лице сменился отчаянным удивлением.

— А кого вы ожидали тут встретить? — спросил я.

— Не понимаю, что происходит. Какая-то проклятая дура заперла меня здесь примерно час назад и укатила. Вы можете меня выпустить? Быстрее, — у него посвистывало в горле при вздохе. — Здесь лошадь, а у меня от них астма.

— Да, — я не тронулся с места. — Это все знают.

Теперь, наконец, до него дошло. Глаза его расширились.

— Это вы... втолкнули меня...

— Я.

Он уставился на меня сквозь решетку.

— Вы нарочно посадили меня вместе с лошадью? — повысил он голос.

— Именно так, — согласился я.

— Но почему?! — вскричал он. Должно быть, он уже и сам знал ответ, потому что повторил шепотом, — Почему?

— У вас будет полчасика, чтобы поразмыслить над этим. Я повернулся и пошел прочь.

— Нет! — закричал он. — У меня приступ астмы! Выпустите меня сейчас же!

Я вернулся и постоял у самого окна. Он дышал с присвистом, но еще не распустил галстук и не расстегнул воротничка, Так что ничего страшного.

— У вас, наверно, есть лекарство.

— Я его принял. Но оно не помогает, когда лошадь так близко. Выпустите меня.