Джеймс Чейз - Кинжал и пудреница («Никогда не знаешь, чего ждать от женщины»)

— Что ты предлагаешь? — спросил Кэйзи. — Ладно, подумайте, а я, ребята, скоро вернусь.

— Мы уедем вместе, — твердо заявила Веда, — и не спорь, вдвоем мы проскочим, я уверена.

— Теперь послушай меня. Знаешь, что нас ожидает? Ты слышала, что обо мне говорят. Считают маньяком, хладнокровным убийцей и еще бог знает кем. Если им удастся меня сцапать, они не повезут в полицию, а вздернут на первом же дереве или затопчут ногами. Подумай, зачем тебе это? Она взяла меня за лацканы пиджака, притянула и обняла.

— Ты выбит из колеи, Флойд, но не следует терять самообладания. Мы поедем вместе. Ты сам подумай, куда мне деваться, если ты уедешь. Я больше не вернусь к Корнелиусу, это решено. И потом, я хочу разделить с тобой судьбу. Я не боюсь. А теперь слушай. Первое, что надо сделать, это перекрасить волосы и надеть очки. Если ты будешь со мной, тебя никто не заподозрит, будь уверен.

Я смотрел на нее и хотел, чтобы она была со мной, но боялся втравить ее в переделку. Я понимал, что она говорит дело. Ведь ищут меня одного, а с В едой…

Я сдался.

Она достала коробочку с гримом.

— У меня есть черная краска для волос, все будет тип-топ. Пошли в ванную комнату.

Двадцать минут спустя я стоял перед зеркалом и взирал на высокого брюнета, который смотрел на меня прищурясь, словно страдал близорукостью. Он мог быть моим родственником, но не более. Вне всякого сомнения, это был не я.

— Неплохо, — похвалил я Веду, — сам себя не узнаю. Впервые за несколько последних дней я почувствовал себя уверенно.

— Они тебя тоже не узнают.

Она вытащила из сумки дорожную карту и стала изучать с таким, серьезным видом, что я растрогался. Все выглядело так, будто полиция преследовала ее самое и она спасала свою жизнь, а не мою.

— Мы поедем по маршруту 395, — заявила она. — Через Риверсайд, к Тигуане. Это должно занять пять часов.

— Ты уже все обдумала, — начал я, беря ее руки в свои. — Если мы выберемся из этой переделки, я постараюсь сделать тебя счастливой.

— Я уже счастлива от того, что ты сказал это. Немного погодя постучал Кэйзи. Когда он вошел, то взглянул на меня и удивленно крякнул. Пушка появилась у него в руке, прежде чем я успел проговорить:

— Ник, ты что? Не узнаешь, это же я. Как, хорошо получилось?

Усмехнувшись, Кэйзи убрал пистолет.

— Великолепная работа. Я бы тебя ни за что не узнал. Мы посвятили его в наш план.

— Твоя колымага, Веда, не бог весть что, — сказал он, когда мы окончили. — Я могу предложить кое-что посолиднее. У меня есть «бьюик», специально предназначенный для таких случаев: бронированный мотор и пуленепробиваемые стекла. Если будет погоня, стоит только нажать на газ — и никто не сможет вас остановить. Колеса из нелопающихся шин и пулемет. Можно выжимать на этой крошке до двухсот километров в час.

— Годится. Мы сможем взять у тебя документы на эту машину?

— Я позабочусь об этом сам. Как только стемнеет, вы отправляйтесь в путь. А я запру всех мальчиков, которые видели вас здесь.

— Ты отличный парень, Ник. Не знаю, что бы я делал без тебя. Если все обойдется, я твой вечный должник. Он засмеялся:

— Обойдется, не сомневайся. Они тебя не узнают. Крепись, все будет в порядке, я скоро вернусь.

Луна ущербным диском поднялась над Оушн Райз, когда мы покинули свое убежище. Ночь была темной и теплой. Звезды казались стальными иголками, воткнутыми в фиолетовый бархат. Я нес чемоданы Веды, Ник — мои. «Бьюик» показался огромным, как дом, когда мы к нему подошли. Он не выглядел новым, но нам и не нужна была заметная машина.

— На заднем сиденье жратва и выпивка, — сказал Ник, укладывая чемоданы в багажник. — Этот утиль был построен в Чикаго, а там понимают толк в таких делах. В нем есть два тайника, они могут вам пригодиться. Один находится под шоферским сиденьем, и в нем здоровенный кольт. Я его почистил, смазал и зарядил. Второй — за приборной доской, в нем автомат и две гранаты.

— Боже милостивый! — воскликнул я. — Что происходит? Началась война?

— Для тебя да, — подтвердил Ник сурово. — Будь осторожен.

— Постараюсь, Ник. И огромное спасибо.

— Береги его, — сказал Ник Веде. — Он замечательный парень. И не слушай никого, кто утверждает обратное.

Я включил зажигание и медленно повел машину. Ник вскочил на подножку и предупредил:

— В конце аллеи при выезде — застава. Вторая — на шоссе в Пасадену. Смотри в оба!

Он соскочил с подножки, и я увеличил скорость.

— Ну вот мы в пути, я буду чувствовать себя спокойнее, когда минем заграждения.

— Если нас остановят, ты — мой брат Джон, — сказала Веда. — Предоставь разговаривать с ними мне, поверь, они быстро нас отпустят.

— Ты что, ничего не боишься?

— Есть немного, но не очень. Я стараюсь смотреть на все, как на приключение из фильма. Мне не верится, что это происходит с нами.

— Да, — согласился я, — временами и мне эта мысль приходит в голову, тогда я становлюсь храбрым.

Я вел машину по грунтовой дороге пять часов. Я чувствовал, что город, по которому нам предстояло проезжать, был охвачен волнением. Перед каждым кафе стояли мужчины и провожали нас внимательными взглядами.

У некоторых были ружья, остальные были вооружены палками и заступами.

— Все это напоминает мне толпу, собравшуюся для линчевания. Как хорошо, что мы уехали.

— Смотри, — воскликнула Веда, — они останавливают все машины.

Я замедлил скорость. Две машины впереди нас уже остановились. Здоровенный грузовик стоял поперек дороги, мешая движению.

Мужчины с фонарями и пистолетами держались вокруг грузовика, в то время как полицейские вместе с солдатами проверяли водителей и пассажиров.

Я почувствовал, что покрываюсь потом, но предотвратить этого не мог.

Едва я успел закурить сигарету, как один из полицейских осветил меня фонарем.

— Куда едете? — грубо спросил он.

— В Пасадену, — ответил я.

Он перевел взгляд с меня на Веду.

— Вы, должно быть, ищете убийцу Бретта, — весело сказала она. — Так, инспектор?

Она послала ему улыбку, которая чуть не сбила его с ног.

— Точно, мисс, — ответил он почти нормальным голосом. — Кто вы такие?

— Моя фамилия Руке, и его тоже. Веда и Джон. Он мой брат.

Он опять посмотрел на меня:

— Брат? Повезло.

— Я предпочел бы быть ее мужем, — промямлил я с вымученной улыбкой.

— Не слушайте его, инспектор, — весело прощебетала Веда, — он всегда говорит ужасные вещи.

— Не такие они и ужасные, — со смехом ответил полицейский.

Он, казалось, пришел в хорошее расположение духа. К нам подошел солдат. Вид у него был такой же суровый и недружелюбный, как у асфальтированного тротуара.

Ворча, будто не он только что смеялся, полицейский осветил удостоверение и пробормотал:

— Порядок, можете ехать. — Он посмотрел на Веду и добавил: