Джеймс Чейз - За все с тобой рассчитаюсь

– Дайте лучше нам проехать, Кленси, – сказал Максисон, посмотрев на меня. – Нас ведь ждут там в десять часов. – Согласен. У этих парней свои законы. Дайте им проехать, – обратился он к фликам.

И когда я медленно объезжал ограждение, Кленси крикнул мне вслед:

– Если увидите этого негодяя Кена, скажите ему, что его здесь ждут!

– Я скажу, чтобы он, прежде всего, выбрал себе гроб и чтобы, обратился к вам!

Они снова расхохотались.

– Ну, как? – спросил я у Максисона. Он вытер лоб платком, ему явно было не по себе, да к тому же и очень жарко.

– Вы слышали, что сказал флик? – спросил я, стискивая зубы. – Эта сумасшедшая около моей девочки… Вы понимаете, что это означает?

– Да, – безжизненным тоном сказал он.

– Вы ничего не поняли! Представьте себе свою Лору на месте моей девочки и подумайте, каково ей было бы! Его лицо передернулось. Он молчал.

Я остановил машину у здания тюрьмы, перед двумя большими стальными решетками. Из маленькой будки у ворот вышли два флика с автоматическими ружьями в руках.

– Хелло, Максисон! – крикнул один из них. – Вас уже ждут!

– Можем мы войти, Франклин? Я потерял много времени с вашими новыми порядками.

– Целая куча мерзостей! – проворчал Франклин. – Безусловно, можете. Сейчас я открою ворота.

Он направился к воротам, но вдруг обратил внимание на меня и вернулся.

– А это кто такой? – спросил он. У него было плоское лицо и китайские глаза. Максисон снова повторил, что я его новый служащий и замещаю О'Нейла, который находится в отпуске. Франклин почесал голову.

– Я не знаю, что мне и делать. У меня приказ не пропускать в здание тюрьмы людей, которых я не знаю в лицо. Я же никогда не видел этого парня. Мне кажется, будет лучше, если я позову сержанта.

– Брось это, – сказал вдруг другой флик. – Сержант сейчас завтракает. Ты сделаешь его злобным на весь день.

– Вы когда кончите? – спросил Максисон, стараясь не стучать зубами. – У меня ведь тоже работа и я опаздываю!

Франклин смотрел на меня, наморщив лоб, с озабоченным видом. Я высунул голову в окошко. Он подошел.

– Если хотите, можно устроить покер ассов, – вполголоса предложил я.

– Старик сделает дело один. У меня есть деньги для проигрыша.

Его лицо прояснилось, и он внезапно уступил.

– Это идея! Эй, спустись ненадолго оттуда!

Мне было довольно трудно открыть дверцу, предварительно сняв револьвер с пояса. Я толкнул его к Максисону, который сел на него и позеленел от ужаса.

Я спрыгнул на раскаленный песок дороги.

– Будет лучше, если я проверю, нет ли у вас оружия, – со смехом проговорил Франклин. – После этого вы можете ехать.

Он обшарил мои карманы. Если бы он предложил мне снять мантию, я бы пропал, так как он бы увидел форму стражника. Но это не пришло ему в голову.

– О'кей! В путь и побыстрее! – сказал он и отступил на шаг, давая нам дорогу.

Я влез в фургон и захлопнул дверцу. Левой рукой он взял свой револьвер и сунул его в карман, так как предпочитаю всегда иметь его под рукой. Ворота отворились, и мы въехали во внутренний двор. Тут я увидел собак: огромные псы стали рваться с цепей и оскалили зубы, когда увидели нас. Их злобное ворчание напоминало волчий рык. Я нисколько не огорчился, когда мы проехали дальше и их не стало видно.

Мы остановились перед следующей решеткой. Пять или шесть стражников ходили по другую ее сторону и каждый был вооружен винтовкой. Один из них открыл нам ворота и сказал:

– О'кей, Максисон! Врач как раз только что закончил.

Я проехал мимо стражника, не глядя на него. Мы, наконец-то, находились на месте.

Зал вскрытия с его белоснежной облицовкой был чист и прохладен. Чувствовался сильный запах антисептиков. Тело умершей женщины лежало на мраморном столе, частично прикрытое простыней. Ее бритая голова лежала на небольшом возвышении из дерева. Она была похожа не на человеческое существо, а на манекен из воска, очень реалистичный, из музея ужасов. Доктор, маленький пузатый человек, светловолосый и бледный, мыл руки у умывальника. От очень горячей воды стекла его очков запотели.

– Я вас покидаю, – сказал он, поворачиваясь. – Бедная женщина, покончила жизнь самоубийством, проглотив осколки стекла. Мне очень хотелось бы знать, где она его могла раздобыть, Вдруг раздался дикий хохот. Какая-то женщина хохотала пронзительно и безразлично. Можно было подумать, что ее терзали, щекоча подошвы ее ног. Я стиснул зубы.

Доктор нахмурил брови и, вытирая руки, приблизился к нам, – Я буду жаловаться на подобное безобразие, – гневно проговорил он. – Ее место не у нас.

Максисон ничего не ответил, я тоже. Мы, по виду спокойные, смотрели то на врача, то на труп. У меня по спине пробежали мурашки.

– Давно пора выкинуть Эдну Роббингс за дверь тюрьмы, – продолжав врач. – Это садистка. Я, конечно, не могу утверждать, что она довела заключенную до сумасшествия, но она никогда ничего хорошего не делает.

Он обращался ко мне.

– Кто эта Эдна Роббингс? – спросил я.

– Сторожиха-шеф, – ответил он, бросая свое полотенце в белый таз. – Вы новенький, не правда ли? – он покачал головой. – Это действительно мерзкая женщина. Но я, к сожалению, не могу терять время на болтовню, – вдруг сказал он. – Я сейчас напишу вам свидетельство о смерти. Вам нужно будет лишь забрать его из моего кабинета при возвращении.

Максисон кивнул головой.

Доктор уже направился к двери, когда она отворилась и в комнату вошла женщина. Она была маленького роста, с квадратными плечами. Ее светлые волосы горели, как медь. Они были подняты над головой и завязаны лентой синего бархата. На ней был надет черный, хорошо сидящий костюм, который оживляли белые манжеты и такой же воротничок.

– Все закончено? – спросила она у врача, голосом, заставившим меня подумать о скрипучих стальных решетках. Он проворчал что-то и вышел, не взглянув на нее. Она проследила за ним взглядом, покусывая свои тонкие губы, и сделала знак головой Максисону.

– Как можно скорее заберите тело, – сказала она. – Я скажу Митчелу, чтобы он все тут прибрал.

– Хорошо, мисс Роббингс, – ответил Максисон, бросая на нее испуганный взгляд.

Он немного приподнял гроб, потом поставил его на подставку.

Женщина подошла к трупу и долго смотрела на него. Что-то в ее лице вызывало у меня отвращение. У нее был маленький нос, почти невидимые губы и голубые ледяные глаза. Брови ее поднимались прямо ко лбу, придавая ей какой-то дьявольский вид.

Она приподняла покрывало и с интересом стала рассматривать широкие полосы порезов, оставленные врачом. Я не мог отвести от нее глаз.

Она вдруг подняла голову, и меня пронзил ее взгляд. У меня было неприятное ощущение, что она видит сквозь мои одежды.

– Вы новенький, не так ли? – резко спросила она.