Джей Брэндон - Волк среди овец

Прокурор же, напротив, даже не догадывается, что припасено у защиты. Многое всплывает неожиданно. Остается безмолвно внимать в надежде отбиться во время перекрестного допроса и ожидать, что тебя посетит вдохновение.

Единственное, в чем не приходилось сомневаться, - это в показаниях Остина. Мы с Элиотом знали, чего стоила презумпция невиновности. Подзащитный недвижно сидит перед присяжными, не реагируя на обвинения прокурора, и дожидается решения своей участи. Элиот должен был вызвать Остина для свидетельских показаний.

Троица: Элиот, Остин и Бастер, оживленно беседуя, появилась в зале суда. Блистал красноречием Бастер. Судя по всему, он клокотал от ярости, что Элиот не выпускает его к барьеру в таком важном процессе, но Элиот крепко держал вожжи в своих руках, поддерживаемый Остином, который точно знал, кто в суде лучший. Очевидно, сегодня ему все же удалось убедить Остина позволить ему выступить.

Мы с Бекки молча расположились на своих местах. Мы не знали, что нас ждет.

Некоторое время спустя, когда присяжные заняли свои кресла и появился судья, Элиот произнес:

- Защита вызывает Мартина Риза.

Мы с Бекки переглянулись. Это был сюрприз для нас. По проходу катился упитанный коротышка, облаченный в костюм на два размера меньше. Его отвислые щеки вздрагивали, отвлекая внимание от пышных темных усов и клочка каштановых волос, переброшенного от уха до уха. Он зыркнул глазами на меня, как будто я был возмутителем его спокойствия.

Бекки вздохнула. Этого типа она не знала.

- Я, - настойчиво произнесла она.

Весь процесс полностью шел под надзором главного прокурора. Я допрашивал потерпевшего и обвиняемого, а моему заместителю достались менее значительные свидетели. Мне не хотелось выпускать нити обвинения из своих рук, слишком многое зависело от исхода этого дела, и, пока коротышка присягал и занимал свидетельское место, я приглядывался к нему, прикидывая, с какой стороны подойти.

Бекки не сдавалась, она прошептала:

- Я!

Ее рука намертво вцепилась в мое запястье. Я перевел дыхание и сдался:

- Твой.

Она пододвинула к себе документы, взяла ручку, не спуская глаз со свидетеля. Кто был этот Мартин Риз?

Это открылось сразу же после очередного вопроса:

- Где вы живете, мистер Риз?

- Я бы предпочел не говорить, - сказал свидетель, покосившись на меня.

- Вы живете в Техасе? - спросил Элиот.

Он выдержал долгую паузу. Наконец его прорвало:

- Я не хочу, чтобы все знали, где я живу. Я и так уже порядком натерпелся!

Присяжные проследили за взглядом мистера Риза, но я не изменился в лице, сохраняя озабоченность и непонимание. Это не составляло труда.

- Поставим вопрос иначе, - утешительно проворковал Элиот. - Где вы жили два года назад?

- На Сперроувуд-Драйв, здесь, в Сан-Антонио.

Меня пронзило ощущение тревоги. Мартин Риз был соседом Томми. Чем он нас озадачит? Не мог же он подглядеть в окно, чтобы свидетельствовать о чистоте помыслов Остина? Я кинул взгляд на чету Олгренов. Побледневшая миссис Олгрен застыла в кресле, она была готова провалиться сквозь землю.

- Я скоро вернусь, - прошептал я Бекки и стремительно обошел заграждение. Двигаясь по проходу, я подал властный знак родителям Томми, они с виноватыми лицами поплелись следом за мной.

Я затащил их в одну из крошечных комнат ожидания, примыкающих к залу суда, и закрыл за собой дверь.

- Кто он? - спросил я.

Миссис Олгрен оцепенела. Ее муж робко попытался принять огонь на себя.

- Он был нашим соседом, - сказал он. - Около года назад переехал.

- И что? - Я брал быка за рога.

- Из-за него мы и Томми не сразу поверили, - дрожащим голосом произнесла миссис Олгрен, взывая к моей снисходительности.

Я застыл на месте, покрываясь липким потом.

- Томми обвинил мистера Риза в насилии по отношению к себе, подтвердил он мою догадку.

- О Господи! - Я схватился за голову.

- Это была ложь, - затараторила мамаша Олгрен, как будто это имело значение. - Мы все выяснили. Томми сознался, что все придумал.

- Мы вздохнули с облегчением, когда он не стал обращаться в суд, добавил ее муж, - мистер Риз собирался, но мы замяли скандал.

- Почему вы это утаили. - Я был выбит из колеи, мысли путались.

- Мы надеялись, что все уладилось и осталось в прошлом и...

- Идите в мой кабинет, - не допуская возражений, приказал я.

- Что теперь будет? Мы не могли бы?..

- Мне надо подумать, - тихо произнес я. - Дожидайтесь меня в кабинете, возможно, я приду.

Мне казалось, что весь зал пожирал меня глазами, когда я возвращался на свое место. Я ошибался, всеобщее внимание было уделено свидетелю. Я не стал тормошить Бекки, и без этого все было ясно. Ее внимание было поглощено Мартином Ризом.

Она порывисто поднялась.

- Протестую, - сказала Бекки. - Утверждение основано на слухах.

Элиот сухо заметил:

- Мы вовсе не утверждаем, что это правда. Напротив, мы подчеркиваем ложность обвинения. Мистер Риз говорит о самом факте претензий к нему.

- Если таковые были, - поправила Бекки. - Я думала, он собирался сообщить, что был наслышан о подобном заявлении.

- У нас есть доказательства... - начал было Элиот, но судья Хернандес уже устал от спора и не собирался мешать защите.

- Протест отклоняется, - буркнул он.

- Что вам сообщили родители Том ми Олгрена? - спросил Элиот.

- Их сыночек заявил, что я его изнасиловал, - почти прорычал Риз. Его лицо налилось кровью, и у меня возникло опасение, что его хватит удар, прежде чем Бекки успеет задать ему несколько вопросов.

- Вы не могли бы уточнить? - попросил Элиот. Я быстро набросал в блокноте: "Это неправда. Томми сознался во лжи".

Бекки безучастно взглянула на записку. Она уже догадалась.

- Он сказал, что я заманил его к себе домой, когда он был один, и что я... что я сделал это с ним. Отвратительно. Заставил его раздеться. Заставил его заниматься этим со мной.

- Это была правда? - спросил Элиот.

- Нет! - Он выплеснул всю свою злость. - Это гнусная ложь! У меня есть дети. Я никогда, никогда в жизни не делал ничего подобного. И в мыслях не было! Я бы убил такою человека.

- И что было потом?

- Олгрены пригрозили, что сообщат полиции. Я посоветовал сперва убедиться, прежде чем поднимать шум. Думаю, что их это насторожило.

- И что они сделали?

- Я сказал им, что готов пройти полиграфический тест и что им бы следовало проверить ребенка.

- Вы проходили тест? - спросил Элиот.

- Протестую. - Бекки вскочила. - Результаты полиграфического теста не принимаются во внимание.

- Я же не спросил о результате. - Элиот даже не дал себе труда подняться.

Но одно упоминание о полиграфическом тесте может быть опротестовано. Судья принял протест Бекки. Но адвокат волен запросто задавать скользкие вопросы. Защита не боится запретов.