Бретт Холлидэй - Смертельный выстрел

– Должно быть, но я вряд ли ими воспользуюсь.– Дороти передернула плечами. – Вы уходите? Я и в самом деле хотела бы остаться одна.

– У тебя есть что-нибудь новенькое? – спросил Шейн, спускаясь по лестнице.

– Ничего стоящего,– хмуро ответил Григтс.– Я допросил их по второму разу. Они отрицают, что слышали шум в кабинете в течение получаса, пока Ларсон ездил за револьвером. Само собой, я не сказал им о ножевом ранении. Теперь выясняется, что Конрой знал о нем. Если он невиновен, то почему, спрашивается, он не рассказал об этом с самого начала?

– Узнав об аресте Ларсона, он решил оставить все как есть. По его словам, у него не было никаких сомнений в том, что удар кинжалом нанес Ларсон.

– Как Ларсон мог это сделать, когда задняя дверь была заперта изнутри?

– Конрой не смог дать вразумительный ответ,– Шейн помедлил.– А как идут дела с Шустером?

– Пока никак. Он вроде бы тоже пропал. Зарегистрировался в отеле, ушел и не вернулся. Полчаса назад его еще не было.

– Сомневаюсь, чтобы от него была какая-то польза,– осторожно заметил Шейн.

Они остановились на тротуаре возле патрульной машины. Такси, на котором приехал Шейн, было благоразумно припарковано у соседнего подъезда. Детектив не хотел привлекать внимание Григгса к своему необычному средству передвижения.

– Езжайте, а я поеду за вами,– сказал он.– Мне не терпится послушать, как ты будешь допрашивать Конроя.

– Ты вполне заслужил это,– сказал Григтс, садясь в машину.– Кстати, ты еще не рассказал мне, каким образом тебе удалось обнаружить его и миссис Ларсон в мотеле.

– Я все расскажу позже,– ответил Шейн, отходя в сторону.– Это была чистая случайность. Одна из моих неожиданных догадок.

Он подождал, пока патрульная машина не скрылась из виду, затем подошел к такси и сел за руль. Через десять минут он оставил такси на стоянке и зашагал к зданию полицейского управления.

Сержант Григгс сидел за столом в своей комнате и прямо-таки лучился от удовольствия.

– Дело тронулось, хотя будь я проклят, если знаю, как связать концы с концами,– сказал он.– Между Шустером и Виктором Конроем есть несомненная связь. Я послал Пауэрса в отель, поскольку он знает Шустера в лицо. Буквально минуту назад паренек позвонил мне: Шустер подъехал к отелю на «понтиаке». Он отказался рассказать Пауэрсу, чем он занимался в течение последнего часа, но знаешь, что самое интересное? Сердце у Шейна упало.

– Что? – безучастно спросил он, заранее зная, каков будет ответ.

– Шустер сидел за рулем машины Виктора Конроя. Я так и знал, что с этим адвокатом не все в порядке. На этот раз я вытрясу из него правду, что там у него были за дела с Эймсом!

– Да,– Шейн почувствовал, как двадцать пять тысяч долларов, лежащие в правом кармане брюк, жгут ему ногу.

– Как насчет того, чтобы допросить Конроя и Ларсона, пока мы ждем адвоката? – с отчаянием спросил он.

– Их скоро приведут. И я первым делом спрошу Конроя, зачем адвокату понадобилась его машина.

– Вообще-то я мог бы и сам это объяснить,– быстро сказал Шейн.– Помнишь, ты спрашивал меня, как мне удалось обнаружить Конроя и миссис Ларсон в мотеле? Так вот…– он замолчал, лихорадочно придумывая подходящее объяснение, которое удовлетворило бы сержанта и увлекло бы его в сторону от опасных вопросов, связанных с шантажом. Однако прежде, чем он успел продолжить, дверь отворилась, и полисмен ввел в комнату Ральфа Ларсона.

Ларсон выглядел все таким же вялым и безразличным, но когда Григгс, добродушно улыбаясь, помахал ему рукой, в его глазах появился интерес.

– Счастливый же вы сукин сын! – объявил Григгс.

– Я? – ошеломленно спросил Ларсон.– Почему?

– Потому, что в Майами отличное полицейское управление, где при расследовании не упускают из виду ни одной детали,– с ударением произнес Григгс, и Шейн осознал, что он подготовил свою маленькую речь заранее.– Прежде всего, можете больше не беспокоиться насчет своей жены. Она дома, в полной безопасности. Я разговаривал с ней пятнадцать минут назад.

– Замечательно,– пробормотал Ральф.– Я рад…

– Во-вторых,– продолжал Григгс.– Вы не застрелили вчера вечером Уэсли Эймса, хотя и очень старались. А знаете, почему, Ларсон?

– Он все отлично знает,– холодно сказал Шейн.– Перестаньте шутить с ним, сержант. Он отлично знал, что стреляет в мертвеца, потому что сам заколол Уэсли Эймса кинжалом за полчаса до этого.

– А ведь вы чертовски быстро раскусили его, сержант,– быстро продолжал Шейн, в то время как Григгс глядел на него, разинув рот. Ларсон стоял чернее тучи и порывался выступить с протестом.

– Помнишь, в кабинете, когда мы обсуждали исчезновение ножа для бумаг, ты выдвинул теорию? Ты сказал, что Ларсон заколол Эймса во время своего первого визита, затем вернулся с револьвером и обеспечил себе отличное алиби, изобразив убийство из огнестрельного оружия. Замечательная работа, Ларсон,– продолжал Шейн.– Вы чуть было не сняли с себя подозрение. Единственной и очень серьезной ошибкой был выстрел прямо в сердце, в ту рану, которая осталась после удара ножом. Это и имел в виду сержант Григгс, когда говорил об отличной работе полицейского управления. Если бы вы застрелили его, то это было бы заранее обдуманное намерение: убийство первой степени и электрический стул. Какая ирония судьбы! Но теперь суд примет во внимание тот факт, что вы схватили нож и убили Эймса, находясь во невменяемом состоянии. Вы получите всего лишь пять-шесть лет тюрьмы, так что в известном смысле вы и в самом деле счастливчик. Благодарите Григгса: он не удовлетворился очевидными фактами и распорядился о патологоанатомическом обследовании.

Шейн остановился, чтобы перевести дыхание. Григгс качал лысой головой, печально и укоризненно глядя на него.

– Ты кое о чем забыл, Майк,– сказал он.– Не бы ли недавно говорил, что Ларсон не мог заколоть Эймса и уйти, закрыв дверь на задвижку изнутри?

– Правильно,– вмешался молчавший до сих пор Ральф Ларсон.– Бог ты мой, я вообще не понимаю, о чем он тут говорил! Если Эймса убили до того, как я выстрелил в него, то мне об этом никто не говорил. Когда я уходил, он был жив и здоров. Я слышал, как он запер за мной дверь.

– Скажи ему, Григгс,– снисходительно бросил Шейн.

– О чем сказать? – Григгс был в полном замешательстве.

– О том, что мы обнаружили на задвижке отпечатки его пальцев… дальнейшее не составило труда,– Шейн в упор посмотрел на Ларсона.– Вы закрыли задвижку на задней двери, затем вернулись и застрелили мертвеца. Потому-то вы и заперли за собой входную дверь: чтобы иметь несколько лишних секунд про запас.

– Нет! Это клевета! Я клянусь…

Шейн повернулся к Григгсу.

– Когда приведут Конроя, первым делом спроси у него, во что был одет Ларсон, когда он явился на встречу с боссом. Десять против одного, на нем был пиджак. Ему предстояло всю ночь шататься по кабакам и ночным клубам, а пиджак ночью принято носить даже в Майами. Но вернулся он почему-то в рубашке. Почему? А потому, что, убив Эймса, он неосознанно спрятал нож в карман пиджака и выбежал из дома. Отправь полицейского на квартиру Ларсонов, пусть поищет пиджак. Десять против одного, он висит в каком-нибудь шкафу. Ему казалось более безопасным спрятать пиджак дома, чем выбросить по дороге. К тому же он торопился: ему нужно было застрелить Эймса до того, как труп обнаружат домашние. Ну а в кармане пиджака вы найдете следы крови. Ножа там, возможно, и нет: его легче выбросить.