Нарсежак Буало - Последний трюк каскадера

- Объясни сейчас же.

- Замужество - дело хрупкое.

- Развод?

- Почему бы нет? Не зря придумано.

- И ты полагаешь, что такой человек, как он, допустит, чтобы им манипулировали? Ты что-то от меня скрываешь.

- Нет, Изочка. Уверяю тебя. Я не более тебя знаю, чем все это кончится. Но мы его перехитрим. Положись на меня.

Оставалось только предоставить событиям идти своим чередом. Иза занималась Фроманом. Я надумал приручить Шамбона. Нетрудно было заметить, что Иза нравилась ему. Если бы только мне удалось натравить племянника на дядю!.. С одной стороны - старуха, с другой - Фроман, а посредине Шамбон, бедняга, этакий трусливый девственник, занимавший в цементной промышленности второстепенный, как я потом узнал, пост. Этот тип был мало на что способен и привык покоряться. Но ведь бараны, если их довести до бешенства, становятся опасными. Оставалось довести его до бешенства. Я взялся за это без промедления. Он стал бегать ко мне, едва выдавалась свободная минута.

- Я забираю вас, - предлагал он. - Прогуляемся по парку, вам нужно подышать. Давайте. Ну, сделайте усилие.

Он осторожно толкал коляску к ближайшим деревьям. Там, на площадке, стояла скамья, откуда можно было созерцать сверкающую гладь реки, терявшейся в голубых далях. Мне казалось, я открываю сказочный край из-за плеча Моны Лизы.

- Вам удобно? Не холодно?

Шамбон воображал, что у меня мерзнут ноги.

- Видишь ли. Марсель, - начинал я.

Это произошло, как нечто само собой разумеющееся с первого дня моего переселения в замок.

- Видишь ли, Марсель...

Он был взволнован как мальчишка, которому поставили хорошую оценку. Я же продолжал разговор, вдаваясь в более или менее вымышленные воспоминания, рассказывая о себе с видом спортсмена, которому особенно приятно наконец найти собеседника, компетентность которого он ценит.

- Это было в Эз, в Приморских Альпах. Ты никогда там не бывал? Поедем как-нибудь вместе. Там изумительно. Кажется, ты паришь над морем. Во время одной из гонок меня должно было занести на повороте, и мне следовало перелететь через парапет, окаймлявший дорогу...

Он слушал меня. Губы его шевелились одновременно с моими. Иногда он шмыгал носом или же отгонял мошку, затем опять замирал.

- У меня был мощный "кавасаки"-1000, знаешь, наверное, машина высшего класса. Само собой, все было рассчитано так, чтобы я не покалечился. И все же скорость была приличная.

Я расставил руки и лег на воображаемый руль, который Марсель видел реально, равно как и приборы, и циферблат, и мои судорожно вцепившиеся руки.

- Кинокамеры были готовы. Так вот, по сигналу я набираю скорость.

- Ришар!

- Ну я потом тебе расскажу. Вообрази пируэт! - сказал я поспешно и громко крикнул:

- Мы здесь с Марселем.

Появилась Иза. На руке ее, согнутой в локте, лежал, как младенец, букет. Она смеялась, приветствуя нас издалека.

- Что вы там секретничаете вдвоем, как злоумышленники?

- Беседуем. Ты помнишь историю в Эз? Сальто в овраг?

Она села рядом с Шамбоном.

- Не слушайте его, господин Марсель. Он еще и привирает слегка.

- Вы при этом присутствовали? - спросил Шамбон неуверенно.

- Само собой. Надо было собирать куски.

Мы с блеском разыгрывали мизансцену. Я - в роли мужчины, убежденного в превосходстве над женщиной, в роли, которая производила сильное впечатление на Шамбона. Она же с улыбкой изображала смирение женщины, уставшей от испытаний. Он восхищался нами. Завидовал. Ненавидел. Изнемогал.

- Ладно. Я вас покидаю. - Он резко встал.

- Не беспокойтесь. Я его отвезу, - ответила Иза.

Он ушел, небрежно поддавая носком мелкие камушки.

- По-моему, он в ярости, - прошептала Иза.

- Согласен. Ну как старик?

- Вчера вечером повез меня обедать в новый шикарный ресторан на площади Раллиман. Представил нескольким друзьям:

"Моя кузина Изабелла". Простачков нет, сам понимаешь. В его жизни было слишком много кузин.

- Он не пытался поторопить события?

- О, можно сказать, сгорает от любви.

Она схватила меня за руку.

- Ты в самом деле хочешь причинить себе боль?

- Давай не будем рассказывать сказку про белого бычка.

- Все же мне придется когда-то уступить ему.

- Но он дорого за это заплатит. Не волнуйся. Я ничего не забываю.

Несколько мгновений мы сидели молча. Затем я продолжаю как ни в чем не бывало.

- Важно, чтобы ты долго сопротивлялась. Даже когда он предложит жениться на тебе, откажи. Он полезет в бутылку, скажет: "Все это из-за Ришара". Будет оскорблять меня. Всячески обзывать нас обоих. Но кончит тем, что примет твои условия.

- Почему ты так уверен?

- Уверен, и все тут. Ты пообещаешь ему, что будешь видеться со мной как можно реже, а взамен выклянчишь у него дарственную, что-нибудь стоящее... Об этом надо хорошенько подумать. Вот так. А теперь оставь меня. Я сам доберусь. Чует мое сердце, старая ведьма следит за нами. Смотрит в бинокль с чердака, не сомневаюсь. Ты ведь отнимаешь у нее брата, а я - сына. Вообрази, на что она способна.

Что верно, то верно. Мы захватчики, оккупанты. Я обмозговываю эту мысль, Иза тем временем удаляется, любуясь цветами. Пока что я не знаю, как убью Фромана, но в любом случае мне понадобится Шамбон. А также Иза, в роли, от которой она не придет в восторг. Ну и что! Довольно будет одной маленькой подлости в день, но ведь не я первый начал.

Я отжимаю тормоз и вывожу коляску на аллею. Как правило, вечером, часам к девяти, Шамбон выходит мне навстречу.

- Она спит, - шепчет он, словно мать может его услышать.

Он рад, что наконец освободился. Этот несчастный Шамбон, как толстый шмель, собирает добычу то тут, то там, перенося от одного к другому ядовитую пыльцу своих сплетен. Мне известно, что на обед у старухи сухарик и чашка настоя вербены. Потом она принимает различные лекарства сердечные, печеночные, от всевозможных более или менее воображаемых болезней, а затем Марсель поднимается к ней пожелать доброй ночи. Прежде чем удалиться, он подробно рассказывает о том, что произошло за день.

- Как дядя? - спрашивает она.

- Как всегда. Не слишком разговорчив. Он что-то подарил Изе. Мне показалось - в футляре, но я не уверен. Это было за десертом, он увел ее к себе в кабинет.

Она, должно быть, скрежещет зубами, если только ей позволяют протезы.

- Что калека?

- Только что видел его в парке.

- Надеюсь, ты с ним не болтаешь попусту.

- О, какое там! Начнем с того, что он избегает всех на свете.

Он мне докладывает все это, довольный, как ему кажется, ролью вольнодумца, которому нипочем мелочи жизни. Ему, конечно, не приходит в голову, что из такого материала, как он, в другие времена дрессировали доносчиков.

- Частенько я читаю ей несколько страниц из Пруста - в качестве снотворного, - добавляет он. - Эти длинные фразы, знаете ли... очень быстро она перестает что- либо понимать. А если еще добавить таблетку могадона...