Борис Кригер - Южные Кресты

Изя Бабайский, долговязый веселый паренек с косой, томимый надеждами на большую любовь, оставленную в Москве, женился на Мире Стрелкиной, после чего заматерел и сник, и последующее десятилетие они вдвоем тянули медсестринскую лямку, периодически глубинно переругиваясь. Самым ярким впечатлением его жизни остался тот факт, что после ночного дежурства он заснул в общественном бассейне и чуть было не утонул.

Один лишь Беня Косолапский выбился из общей картины, неожиданно для всех открыв курсы медсестер, по стране загремела реклама «Медсестрам – курсы Косолапского», но через несколько лет он куда-то запропастился, сначала слиняв в Швецию, а потом в Канаду, уже насовсем, причем в Израиле не обошлось без скандалов и неприятных разборок по его поводу. Он каким-то образом перешел дорогу «русской» партии. Дело дошло даже до разбирательства в одной из комиссий Кнессета, и Сеня Вечнов подумал тогда, что не хотел бы оказаться на месте Бени, особенно если бы тот по неосторожности остался в Израиле…

Сеня Вечнов на фоне своих товарищей всегда выделялся. Еще в Москве он вел на Арбате свои собственные делишки, о которых не любил вспоминать, и когда однажды встретился со старым дружком в больнице – спрятался за занавеску, потому что подумал, что это за ним… На счастье, дружок подумал то же самое и тоже попытался спрятаться…

У Сени всегда водились деньжата. В общежитии, предоставляемом больницей, чтобы покрепче привязать к себе своих батраков в белых одеждах, он отхватил комнату с балконом, обставил ее со всем вкусом, на который был способен его талант обживания пространств, приволок какой-то ковер и создал вполне приличное гнездышко для встреч со своими возлюбленными, которые были разнообразны, как осенние листья, и столь же непостоянны, как осенняя погода. Как-то он даже привел к себе марокканку-полицейскую, чем неописуемо поразил всех жителей общажной коммуналки.

Сеня одним из первых купил по иммигрантской скидке новый автомобиль – ослепительно белый «форд-эскорт», и, завороженный, лавировал на нем по ночному Иерусалиму, вздыхая: «Эх, такую бы тачку мне в Москве…»

Мало-помалу Сене удалось бросить медсестринский труд, он завел дела с Украиной.

Дело ширилось. Через Сеню стали проходить крупные суммы, договора с заводами. Он открыл офис в Иерусалиме, нанял помощников. В самой Украине он даже занялся сельским хозяйством, и, несмотря на то, что работники воровали по-страшному, надежды на успех были серьезными. Сеня даже строил квартиру в Праге и собирался отправлять туда семью в периоды, когда в Израиле становилось особо опасно.

Но весь этот успех казался Сене недостаточным, потому что на задворках его сознания копошилась неудобная мыслишка, что, по совести говоря, проживать с семьей в Израиле может только человек не совсем нормальный… с этими взрывающимися автобусами и налетами налоговой инспекции того и жди, что настанут темные деньки. Израиль – страна, постоянно живущая на грани смерти, и потому она не считается со своими жителями, может их ограбить в одночасье, подставить под пули или вытащить за руки и за ноги из синагог и даже из собственных домов, в которых люди прожили по три десятка лет. А ведь это преступления против собственного народа! Но, увы, так эти случаи никто не квалифицирует…

Новая Зеландия пришла Сене на ум неожиданно: маленькая развитая страна на другом конце земного шара сулила счастливую и богатую жизнь. Просто надо было съездить на разведку, ну и, разумеется, подготовить материальную базу…

«Все едут в Америку, многие в Канаду. Почему бы мне не отправиться в Новую Зеландию?» – рассудил Вечнов, а у него между словом и делом по редкой божественной непредусмотрительности лежало наиничтожнейшее пространство, в которое не умещались излишние сомненья и раздумья.

Море – это не только: чайки! чайки! Это еще и гибельная пучина, и огромные пространства, где не действуют ничьи законы, где по-прежнему царит даже не первобытное, а некое перво-вселенское право взаимопожирания. Мы пьем водичку из пластиковой бутылки, а матерые просторы вод спят и видят, как бы нас поглотить – не из некоего садистического призвания, а просто в силу установленной физикой плотности воды, которая то позволяет нам плавать по ее шелковистой поверхности, то поглощает нас своими душными темными потрохами.

Водобоязнь – это не только симптом бешенства! Это нормальное состояние любой сколько-нибудь заинтересованной в своем спасении души!

Что же заставляет людей так настойчиво пускаться в рискованные морские авантюры? И сейчас, как и прежде, их нестерпимо манят чужие берега…

Рыболовецкое суденышко швыряло в разные стороны так, словно оно попало в гигантскую стиральную машину. Вихри пены иногда полностью оспаривали факт существования этого плавучего островка земной жизни в пучине водной сумятицы. Как попало это судно с портом приписки в Маниле в бурный океан у берегов Новой Зеландии, за тысячи километров от Филиппин?

Уже восемь месяцев судно с командой из одиннадцати рыбаков числилось пропавшим без вести. Полиция сообщила об инциденте лишь спустя несколько дней, когда вертолеты обнаружили в море небольшую шлюпку с двумя изможденными людьми. Двум рыбакам, несмотря на полученные ранения, почти удалось доплыть до побережья острова Холо, где они были подобраны вертолетом и немедленно госпитализированы. Они и стали основным источником информации о пиратском нападении, которое произошло недалеко от этого южного филиппинского острова. По словам спасённых, нападавших было четверо или пятеро, они были вооружены и, предположительно, могли принадлежать к террористической исламистской группировке «Абу-Яфаи».

…Трюм дерзко захваченного рыболовецкого суденышка был забит людьми, как сельдями, а в носовом отделе трюма, за массивной металлической решеткой, покоились мешки с белым порошком.

Живой товар, как, впрочем, и героин, ждали коллеги филиппинских пиратов в Новой Зеландии, куда те исправно поставляли рабочую силу и наркотик, получивший свое название якобы благодаря тому, что делал употребляющих его героями криминальных хроник. А если серьезно, еще в 1898 году великий немецкий фармацевт Генрих Дрезер, тот самый, что открыл аспирин, познакомил с этим соединением мир, сообщив, что оно в десять раз сильнее морфина. Поскольку новое соединение было столь мощным, его восприняли как новое лекарство с «героическими» возможностями и назвали героином.

Судно было повреждено во время налета и починено спустя рукава на одном из островов архипелага.