Саймон Гандольфи - Золотая паутина

– Мистер Патрик Махони, сэр. Хозяин – американец – стоял перед большим камином. Увидев вошедшего, направился навстречу Тренту и протянул руку.

– Я – Сиракуза. Что желаете выпить? Шотландское виски? Мартини?

– Может быть, черный кофе, если вас не затруднит, – ответил Трент.

– Эспрессо?

– Да, пожалуйста.

Американец, худощавый, явно постоянный посетитель оздоровительного клуба, примерно около пятидесяти лет, был одет в темно-зеленые вельветовые брюки и красный свитер с высоким воротником; на ногах – вышитые домашние туфли. Лицо гладкое, совсем без морщин, хорошо ухоженные руки.

У выходящего на восток окна стоял большой рояль Бехштейн с поднятой крышкой, на подставке – раскрыта папка с нотами. Вокруг в беспорядке лежали стопки книг – видимо, в них часто заглядывали. Над большим камином висела картина с изображением людей, подвергающихся пыткам. По обеим сторонам камина друг против друга стояли два удобных кресла, обитых кожей.

Сиракуза жестом руки пригласил Трента сесть.

– У вас странная манера представляться, мистер Махони, – сказал он. – Рекомендательное письмо от самой престижной юридической фирмы Филадельфии, где говорится, что вы были в прошлом связаны с британскими и американскими правительственными учреждениями, и как приложение к нему – копия ордера на конфискацию в пользу третьего лица тонны золота в слитках, заверенная Верховным судом в Гаване. Так чем же я могу вам служить?

– Вы знаете, кто я такой? – спросил Трент.

– Мы наводили справки по своим каналам. – Американец высоко поднял бровь.

В дверь постучали, и в комнату вошел слуга с единственной чашкой кофе на серебряном подносе. Трент поблагодарил его и, дождавшись, пока за ним закрылась дверь, сказал:

– Семья Рокко принадлежит к числу моих друзей.

– А, владелец ресторанов? – Сиракуза, сцепив пальцы рук, наблюдал, как за решеткой камина пляшут язычки пламени. Потом его взгляд снова обратился к Тренту – сам он не сделал при этом ни малейшего движения. – Сказав мне об этом, вы навлекаете на себя большие неприятности, мистер Махони.

– Таковы мои понятия о дружбе, – ответил Трент. – Золото все равно пропало, а Роджертон-Смит умер. Давайте закроем счет, и я буду вам обязан благодарностью.

– Благодарностью какого рода?

– Любого, лишь бы это было в рамках закона.

Сиракуза встал, подошел к роялю и провел пальцами по клавишам. Придвинув ногой стул к роялю, он сел и подтянул брючины, чтобы не смять складки. Зазвучали первые аккорды из увертюры к сонате Грига. Затем повернулся к Тренту:

– Что вы хотели бы услышать, мистер Трент? Что-нибудь бравурное, итальянское? Вы намерены угрожать мне, или то, что вы Патрик Махони, уже само по себе является угрозой? – Сиракуза посмотрел через пуленепробиваемое окно на покрытую снегом ровную лужайку, на могучие дубы и декоративные деревья со спиленными нижними ветками – постороннему здесь нечего было делать, его все равно заметила бы охрана или телевизионная камера. Его пальцы снова коснулись клавиш рояля. Он взглянул на Трента. – Наш информатор сообщил, что вы уже вышли в отставку. Может быть, отставка распространяется не на все территории?

– Да, в известной мере, – ответил Трент. Сиракуза улыбнулся – впервые за время разговора.

– Я так и думал. Хорошо, скажите Рокко, что он может жить спокойно.

Примерно 37,7° С.

Выдвижной киль на малых парусных судах для увеличения сопротивления дрейфу.

"Язык океана" (англ.) – залив у острова Андрос.

Поперечный срез кормы корабля или лодки.

Мелкие песчаные мухи с хорошо развитыми челюстями, кровососущие.

Коммутатор внутренней связи.

Настольная папка; обычно с писчей и промокательной бумагой, конвертами.

Низший полицейский чин в Великобритании и США.

УАЗ.