Владимир Печенкин - «Мустанг» против «Коломбины», или Провинциальная мафийка

Калитин назначил экспертизу документации в кафе «Свадебное». У Музы Борисовны была взята подписка о невыезде, ее отстранили от должности. Олега направили в областной наркоцентр. Попутно было выявлено несколько совсем юных парней и девочек – любителей опасного кайфа. Выяснилось, что время от времени наезжают в Шиханск откуда-то из Средней Азии торговцы опием-сырцом, анашой, терьяком. Их имена, время приезда местные клиенты скрывали или в самом деле не знали.

Поэтому Калитина живо заинтересовал звонок из городского наркодиспансера. Звонила главврач Елена Георгиевна Ладунина.

– Константин Васильевич, вы помните такую Валькову Елизавету? В прошлом году, в мае, кажется, вы ее к нам определили. В состоянии абстиненции после наркотического… Вспомнили? Так вот, ее только что доставила «скорая» в тяжелейшем состоянии. На этот раз не только абстиненция… Я подумала, что следует известить вас.

– Правильно подумали. Сейчас выезжаю.

Вот и планируй тут рабочий день! Калитин оставил эксперта одного корпеть над бухгалтерскими подшивками конторы Заготсырье, выискивать в них подчистки, приписки, неточности с ценником («Извините, Яков Израилевич, у меня очень срочное дело») и сбежал по лестнице во двор райотдела. «Коломбина» не хотела ехать в наркодиспансер, капризничала, фыркала на хозяина. Пришлось копаться в пахнущих бензином и маслом внутренностях машины, уговаривать шепотом, пока сердитое фырканье не перешло в деловитое урчанье. «Коломбина» выехала со двора.

Елизавета Валькова, Лиза-наркоманка… Очень хорошо помнит ее Калитин. Год назад – да, в мае это было – ее задержали на вокзале ребята из комсомольского оперативного отряда – была еще тогда у комсомольцев активность… Посчитали пьяной, привезли в вытрезвитель. Фельдшерица разобралась: наркотический сон. В сумочке, куда успели заглянуть ребята из ОКО, лежали завернутые в полотенце шприц, шесть ампул с раствором морфия, иглы, коричневый порошок – опий. Дежурный по вытрезвителю позвонил в Кировский райотдел. Здесь, в ОБХСС, уже имелась ориентировка из города Усть-Лагвинска, что возможно появление в Шиханске разыскиваемой Елизаветы Вальковой. Калитин на «Коломбине» отвез задержанную, пребывавшую в сумеречном состоянии, в городской наркодиспансер, передал на попечение главврача Ладуниной, написал протокол об изъятии наркотиков.

По паспорту Елизавете Павловне Вальковой, уроженке Усть-Лагвинска, было всего-то двадцать лет. Но какая же она увядшая, жалкая лежала на клеенчатой кушетке приемного покоя, с трудом приходя в сознание! Допрашивать было бесполезно: Елена Георгиевна предупредила, что вслед за пробуждением начнется «ломка», по-жаргонному «хумар», мучительное наркотическое голодание. Понадобится дней пять-шесть, чтобы больная пришла в относительную норму, могла давать показания.

На четвертый день был получен из Усть-Лагвинска ответ на запрос о Вальковой. Она, работница Усть-Лагвинской фармацевтической фабрики, была недавно задержана вахтером на проходной при попытке хищения восьмидесяти граммов опия-сырца. Началось дознание, с Вальковой взяли подписку о невыезде. Но на следующий день она из города скрылась. Оперативным путем выяснилось, что возможен ее приезд в Шиханск. Проживала она в частном домике на окраине Усть-Ла-винска с матерью, и теперь мать каждый день ходит в милицию, умоляет отыскать исчезнувшую дочь. Усть-Лагвинский ОБХСС просил этапировать Валькову по месту жительства.

Калитин ежедневно справлялся по телефону о ее самочувствии. Главврач отвечала, что больная еще не в состоянии дать показания. Внезапно Калитину пришлось выехать в командировку по делу о крупной спекуляции. Вернувшись через неделю, он узнал, что Валькова из больницы сбежала. Сообщил об этом в Усть-Лагвинск. За многими заботами вскоре забылась история чужой, не местной наркоманки.

И вот сейчас профессиональная память воспроизводила, сперва смутно, потом все отчетливее, бледное испитое лицо женщины без возраста, отстраненный взгляд больших, чуть монгольского разреза, слезящихся глаз, тоже словно выцветших. Что же она, так целый год и в бегах? Почему опять в Шиханске? Родственники здесь, знакомые? Но в тот раз, в прошлогоднем мае, никто ее в больнице не навещал, никто ею не интересовался. Связана с шиханскими наркоманами? Вопросов много, и надо не упустить Валькову, допросить немедленно, ничего, что состояние тяжелое, в легком-то как бы опять не упорхнула, не ставить же милицейский пост в наркодиспансере.

В раздевалке Калитину накинули на плечи халат, в трех местах залатанный, – ох уж этот остаточный принцип снабжения медицины… как, впрочем, и милиции. На втором этаже дежурная сестра, грубоватая толстая тетка, велела подождать, кивнула на расшатанный стул. Тут же, в коридоре, стояли две железные казарменные койки, на одной спал кто-то, на другой сидел пожилой мужчина с седой щетиной на щеках. Он вяло поглядел на Калитина осовелыми бессмысленными глазами, потом вновь уставился в стену.

Вышла из палаты доктор Ладунина. Провела Калитина в свой тесный кабинет: стол, шкаф, кушетка под клеенкой, три стула.

– Не вздумайте допрашивать. Ни в коем случае! Повторяю, состояние тяжелое. Знаете, откуда ее на этот раз привезли? Из бани. Ну да, из бани, что возле рынка. Купила билет в душевую, есть у них такие номера, один душ, безо всяких там удобств. Банщице показалось, что клиентка выпивши: глаза смурные, хотя и не пахнет ничем таким. Через какое-то время банщица подошла к тому номеру, прислушалась. Вода течет… и стоны, плач ли… Стучать давай – не откликается. Позвала кассиршу, вдвоем заколотили в дверь – молчит, стонет только. Сорвали крючок, вошли. Лежит на полу в одной мокрой сорочке, без сознания, вся в крови, левое запястье бритвенным лезвием искромсано… Не прояви банщица любопытства, был бы труп. Банщица вызвала «скорую», врач поставил диагноз: попытка самоубийства в состоянии наркотического отравления. В травматологии мест нет, привезли к нам. Сделали переливание крови, жить будет. Но – значительная кровопотеря, постнаркотический психоз, абстиненция. Так что допрашивать сейчас бесполезно и бесчеловечно.

– В прошлый раз вы так же говорили, – напомнил Калитин.

– И тоже правильно говорила. Что упустила девчонку, моя вина. Но сейчас во много раз хуже, как вы не понимаете!

– Она в сознании? Можно хотя бы взглянуть?

– Взглянуть можно. Даже следует, чтобы вы убедились. Мне кажется, что в прошлом году было у нее намерение с вами о чем-то поговорить, несколько раз спрашивала, когда вы из командировки вернетесь. Не дождалась, дурочка, сбежала.

– Сбежала… На нее в Усть-Лагвинске уголовное дело заведено, хищение наркотиков с фармацевтической фабрики, где работала.