Валерий Гусев - Если бы у меня было много денег

Связаться с шефом мне не удавалось, единственный доступный мне телефон усердно слушал Карпухин, Впрочем, об ожидаемых событиях я все равно узнаю по косвенным признакам.

Я действительно не предполагал, что эти признаки будут такими явными. Как следы побоев на лице.

В один прекрасный вечер от казармы оторвалась группа машин и вернулась в тот же вечер сильно потрепанной.

Той же ночью двое парней в камуфляже выдернули меня из постели, надели наручники к привели в кабинет Руслана. Он начал разговор коротко и ясно - ударил меня по лицу. Стоящие сзади ребята добавили. Я упал, получил ботинками по ребрам. Меня рывком подняли на ноги, бросили в кресло. Руслан навис надо мной:

– Сколько тебе заплатил Фишер?

– Мне он не платил…

Снова удар, но слабый, демонстративный.

– А кому?

– Откуда мне знать, кому он платит?

– Кто ты? Чей человек?

Я кивнул в сторону охранников. Руслан понял и показал им глазами на дверь.

– Наручники, - потребовал я.

Он сделал и это. Я встал. Руслан осторожно шагнул назад.

– Руслан Олегович, объясните, в чем дело?

– Наших людей подставил Фишер. Была разборка, мы потеряли машину. И двоих ребят, Ты прибыл от Фишера.

Сейчас будет сцена из «Свадьбы в Малиновке». Я эффектно сброшу шинель, скрывающую мои регалии и высокие полномочия.

– Ну, - усмехнулся Руслан на мое недолгое раздумье. - Кто твой босс?

Я назвал имя и псевдоним, которыми вооружил меня в свое время всезнающий и никогда не ошибающийся шеф. Руслан открыл рот и сделал еще шаг назад, как тот липовый гаишник на шоссе.

– Почему сразу не сказал? - обрел он дар речи.

– Зачем? Полагал - достаточно того, что сказал. Думал, ты неглуп. А трепать такое имя…

– Но Фишер…

– Не знаю я Фишера. Наудачу ляпнул. Случайность. Такое в нашем деле бывает. Подумай сам, стал бы я себе этой фамилией петлю на шее вязать?

– Ну, ты извини меня. Пойми…

– Не беспокойся, Руслан, - двусмысленно пообещал я, - свои люди - сочтемся.

– Но кто же тогда?

– Поразмысли, - посоветовал я в надежде, что он зацепит Фролякина.

Руслан ударил себя ладонью в лоб - сообразил. Лицо его исказилось от злобы. Он улыбался. С этой улыбкой, подумалось мне, он и уйдет туда, в неоглядную даль.

Знать бы мне, на кого падет его догадка…

Он подскочил к столу, ткнул кнопку селектора и взвизгнул:

– Карпухина! Алехина!

Я вышел из кабинета Руслана, пришел к себе, бросил взгляд в окно. К казарме, освещенной прожекторами, бежали Кузя и Черномор. Кузя в шнурках не путался. Они бросились в ближайший «Мерседес», и он вылетел в едва успевшие распахнуться ворота.

Вдруг почему-то сжалось тревогой сердце…

Проснулся я разбитый, что, впрочем, неудивительно. В тревоге, даже в растерянности. Что-то я упустил, недодумал, не учел. Кто-то за это поплатится, Хорошо, если только я.

День был какой-то странный. Все нервничали, суетились. Карпухин потирал руки, будто предвкушал какое-то большое удовольствие. И уже не бегал за мной подглядывать в туалет. Даже придуриваться стал меньше.

Чтобы как-то расслабиться, разжать стиснувшую сердце пружину, я бродил вокруг особняка, пострелял в тире, потом снова взялся обследовать дом. Он все больше мне нравился. Запутанный, с непонятной этажностью, он все-таки был при этом очень рационально спланирован и добротно построен. Со знанием дела, с большим вкусом. Для больших людей.

К вечеру я забрел на так называемую черную кухню, где готовили для обслуживающего персонала, заглянул в приоткрытую дверь…

На тебе! О нем-то мы и забыли. Блудный муж, Мишаня! В грязном колпаке, в сбитом набок фартуке на обвисшем пузе, он с равнодушно-брезгливым видом помешивал громадным половником что-то бурлящее в десятиведерной кастрюле и морщился от бьющего из нее пара. Нашел свое место в мире бизнеса…

Я тихонько прикрыл дверь.

На ужин собрались поздно. Почти в том же составе. Но без дам. Отсутствовал референт, Шараф Рашидович. Или наоборот, не знаю точно.

Я сидел по правую руку от Руслана и всевремя чувствовал его горячее расположение и не менее горячее желание загладить вину.

Ужинали весело, с непонятными мне шутками на вольно-эротические темы.

– А сейчас - десерт! - объявил Руслан. - Для мужчин со вкусом, - И повернулся ко мне. - Я нашел человека, который жестоко обманул нас и жестоко за это ответит. - Кивнул Карпухину.

– Кузя Григория всегда готов! - вскочил тот и открыл дверь. - Как пионер.

Референт втолкнул в холл… Яну,

Я не подавился, не уронил нож, не опрокинул бокал. Я ждал, когда ее взгляд, обегающий всю нашу компанию, споткнется о мое спокойное и даже не бледное лицо…

Споткнулся, задержался. Ровно настолько, чтобы немного поговорить. Я сказал ей взглядом, что она меня не знает и что я о ней в связи со всем этим думаю. Она ответила, что поняла и что на мое о ней мнение ей совершенно наплевать. И что-то еще добавила, явно непечатное. Ничего, от нее и не такое приходилось слышать.

Референт вытолкнул Яну в центр холла. Положил руку ей на плечо. Она сбросила ее. Референт был вежлив.

– Я предупреждал тебе, дорогая, что с тобой будет. Я по-хорошему предупреждал. Ты оказалась нечестной женщиной, и с тобой поступят так, как ты заслуживаешь. Ты помнишь мое обещание?

Весь мой нехитрый арсенал все еще прятался в машине. Вырвать у кого-нибудь пистолет вряд ли удастся - не на виду ведь.

Я встал, закуривая, и подошел поближе к стене, на которой висели мечи и шпаги.

– Я знаю - помнишь, - продолжал референт. - А потом тебя зароют вон там, - он показал в окно, - под сосной.

Руслан подошел ко мне. Я рассеянно снял со стены меч, стал рассматривать его лезвие, будто больше ничто меня не интересовало.

– Я полон желания загладить свою невольную вину. И потому предлагаю тебе первому отведать это прекрасное блюдо.

– Правильно! - подхватил Кузя. - Он любит силой брать. Как я. Пусть покажет!

Я усмехнулся, повесил на место меч. Подошел к Яне, оглядел ее с ленивым видом пресыщенного знатока.

– Спасибо. Ценю ваше внимание. Только без свидетелей. Я стесняюсь.

– Серый! - радостно заорал Карпухин. - Тащи ее наверх, в «будуар». А я тебе подмогну.

– Потом подмогаешь, - отрезал я. - Если от нее что-нибудь останется.

Яна размахнулась для удара, я нырнул под ее руку, подхватил, перебросил через плечо, как полотенце, и стал подниматься по лестнице.

Она довольно натурально извивалась в моих руках, колотила меня по спине, болтала ногами и, визжа, материлась по-черному. Даже когда мы в лучшие времена выясняли отношения, я не слышал от нее подобных слов, да еще в таком логичном ассортименте.

Карпухин у меня за спиной с гоготом повторял отдельные выражения, пытаясь их запомнить.

Я крепче прижал брыкающиеся ноги, взял за спиной за руки в захват и спокойно предупредил: