Фридрих Незнанский - Пуля для полпреда

– А вы ничего не путаете?

– Я что, похожа на маразматичку?

– Нет, разумеется, но мало ли, травка пробрала, плеер орал слишком громко?…

– Да не было у меня плеера, мы с Кацманом любовью занимались. Вы только Инку не проболтайтесь, он вроде бы и не против, но я его вообще иногда не понимаю, то он меня отшивает, то кричит, что повесится, если я его брошу, то ему вообще все по фиг, он лепит. А я без секса дня прожить не могу, мне это постоянно надо и регулярно… Вы как к сексу на природе относитесь? Хвоя, мурашки-букашки всякие, меня это возбуждает, например.

– Что, и этот ваш Кацман может подтвердить, что выстрела было два? – быстро спросил Турецкий, даже покраснев от неловкости.

– Кацман кончился.

– То есть?

– Поехал совсем. – Она красноречиво покрутила пальцем у виска. – С зелеными тусуется, три дозиметра с собой таскает, в каждый помидор свои цацки тычет, на водохранилище в рыбу совал, в воду, орал, что там фон как под Чернобылем, представляете? Даже в Буграх радиацию обнаружил. А позавчера в Москву полетел, в пикете торчать против этих отходов радиоактивных.

– Постойте, а это где было, здесь неподалеку? – «Важняк» абсолютно ничего не понимал и уже стал подозревать, что Тая говорит о каких-то других выстрелах.

– Не здесь, километров восемь-десять отсюда, там, где сейчас крест стоит, – развеяла она его подозрения.

– А вы далеко от дороги были, когда слышали выстрелы?

– Какой вы любопытный, Алк.

– Ну пожалуйста, – взмолился «важняк». – Далеко?

– Рядом, только что за кустами не видно ничего, а так, может, метров двести. Там болото, а потом высоченная стена кустов, к тому же мы не на дереве сидели, а в траве лежали…

– Тая, вспомните, это очень важно, сколько времени прошло между выстрелами, оба были в одной стороне или, может, один на дороге, второй из леса?

– Минута, может, две, и оба на дороге, только один чуть слева от нас, а второй вроде бы справа. Вы все-таки журналист?

– Хуже, – признался Турецкий, – следователь из Генпрокуратуры.

– Фараон, – презрительно скривилась она и тут же вскочила, отряхивая волосы, только что лежавшие на коленях этого самого фараона. – Обидно, вы мне понравились.

– Что, если фараон, обязательно сволочь? – обиделся за профессию «важняк».

– Отвезите меня домой, я устала.

Больше до самой дачи Бутыгина она не сказала ни слова, и у Турецкого было время обдумать новую и совершенно неожиданную информацию. Если выстрелов было два, это все кардинально меняет. Яковлев стрелял один раз, Вершинина убила одна пуля, зачем тогда второй выстрел? А затем, что пуля Яковлева цели не достигла. Не убивал Яковлев Вершинина. Но кто тогда убийца?

– Тая, вы сможете официально подтвердить, что слышали два выстрела? – спросил Турецкий у девушки, помогая ей выбраться из машины.

– Ни за что, – фыркнула она. – И вообще, я с фараонами не разговариваю.

Ничего, во-первых, можно попробовать уговорить ее попозже, пусть остынет. А не согласится, в конце концов, можно отыскать в Москве Кацмана, быть может, он окажется сговорчивее.

А сейчас хотелось бы понять, кто убийца, если не Яковлев? Что мы о нем знаем? Только то, что стрелял он из оружия калибра 7,62. Но это мог быть и другой автомат, и снайперская винтовка, и даже пистолет. Да хоть тот же ТТ. Баллистическая экспертиза, по сути, подтвердила только тот факт, что пуля, выпущенная из автомата Калашникова с расстояния 500-600 метров, могла причинить имеющиеся разрушения черепу человека и стеклам машины. Баллисты только промерили отверстия, рассчитали скорость и убедились, что при такой скорости у пули хватило бы энергии на проделывание трех наших дырок. Но ведь точно такие же дырки мог проделать, например, снайпер, засевший в километре, или человек с пистолетом, находившийся в десяти шагах.

Но Тая с Кацманом слышали два выстрела, – значит, снайпер отпадает, за километр они бы винтовочный выстрел не расслышали, а даже если бы что-то и донеслось, это не выглядело бы как выстрел, так, хлопок.

Друбич. Даже если стрелял не он, то он как минимум скрыл от следствия факт второго выстрела. Значит, он в деле. Нет, это надо обмозговать конкретно, а пока, раз уж приехал, стоит заняться Буграми.

Турецкий планомерно объехал единственную улицу поселка, заглядывая за каждые ворота. Недостроенных домов было всего три, но ни один из них не примыкал вплотную к горе и не нуждался в сваях, о которых упоминал Рыжов. «Важняк» достиг открытых ворот в конце поселка и решил еще немного вокруг покататься. Может, Лещинский строит свое «Ласточкино гнездо» не в поселке, а где-то рядом, просто потом забор продлят, включив его особняк в охраняемую территорию. Асфальт довольно быстро сворачивал, сливаясь с трассой, ведущей на водохранилище, но от асфальта в лес ответвлялось пару грунтовок, разбитых колесами грузовиков. «Важняк» поехал по одной из них и довольно быстро наткнулся на бетонный забор и еще один блокпост у широченных цельножелезных ворот.

Два омоновца с автоматами выскочили из здания и бросились к его машине, на бегу передергивая затворы.

– Поворачивай! – заорал один, а второй, остановившись в двух шагах, прицелился в Турецкого через лобовое стекло.

Медленно, без резких движений двумя пальцами «важняк» выудил из кармана удостоверение и протянул его ближайшему омоновцу. Тот внимательно прочел, но автомат не опустил:

– Все равно не положено. Стратегический объект, без специального пропуска нельзя.

Пришлось развернуться и ехать обратно, не под пули же лезть. И выяснять, какой именно стратегический объект за забором, было бесполезно: все равно не скажут. Выворачивая на асфальт, Турецкий чуть не столкнулся с неожиданно выскочившим из-за поворота огромным мерседесовским фургоном, еле успел соскочить на обочину, а фургон на всех парах понесся к стратегическому объекту. Действительно, должно быть, серьезный объект, если вместо обычных «КамАЗов» туда такие машинки гоняют.

Добравшись до КПП в Зеленых Холмах, он подошел к охраннику и, предъявив корочки, поинтересовался:

– А которая тут дача Лещинского?

– Четвертая слева, – ответил тот.

Четвертым слева был действительно недостроенный трехэтажный особняк, но никаких свай у него не было, это Турецкий хорошо помнил. Неужели придется еще раз прессовать Рыжова, соврал ведь, подлец.

– Скажите, а вчера днем кто дежурил?

– Я.

– И сегодня опять вы?

– Сменщик заболел.

– Ясно. Тут тип один лысый крутился с собакой, с ротвейлером. Что ему было нужно?

– А вам зачем?

– Я веду дело вашего бывшего сослуживца Яковлева, помните такого?

– Понятно. Лысый этот – Игоря какой-то родственник. Приставал, сколько нам тут платят и все такое.