Фридрих Незнанский - Убить ворона

– Тут даже олени, бывает, бродят. Край нетронутый, – пришел наконец в себя опер. – А ты, – набросился он на шофера, – спишь, че ли, за рулем?

Турецкий еще раз на всякий случай осмотрел местность. Рассветало с трудом. Кругом, куда ни глянь, – непроходимая тайга и безлюдье.

– Тут машины хотя бы раз в час проходят? – поинтересовался Александр Борисович виноватым тоном.

– Не-е. В пять часов, может, одна появится. – Шофер, кряхтя, выползал из колеи. – После Михайловки придется пешком топать. Заносы…

– Ты счас-то посмотри, водитель хренов, – продолжал разоряться опер, – может, мы уже трупы. Замерзнуть обидно все-таки, весна на носу.

Втроем они столкнули машину на дорогу, и она, к огромной радости, завелась с первого оборота.

– Наша… – любовно протянул шофер, переводя дух от случившегося. – Джипы какие-нибудь давно бы уже навернулись по таким-то дорогам.

Опер клацал зубами, по-видимому, сказалось нервное напряжение.

– А что, после Михайловки действительно не проедешь? – Турецкий шарил в бардачке в поисках аптечки.

– Верняк. Там дорога обрывается. Тайга непроходимая… – просипел опер.

«Теперь хотя бы понятно, чего Сабашов вышел из машины. Значит, убийца хорошо знал местность, знал, где следователь окажется совершенно беззащитным, и подстерегал его».

– И чего они все джипы скупают – наше заводское начальство, к примеру, – распинался повеселевший шофер. – Родные колымаги любую дорогу пройдут. Вот американец один тут на спор, дескать, лучше джипа нету, сел, и что вы думаете, – шофер выждал положенную при байках паузу, – километр по нашим дорогам выжал – и кранты ихнему хваленому джипу. А наши напились и давай забавляться, как ни крутили, ни вертели, а она, родимая, бежит хоть бы хны. Тогда американец…

– Кончай трепаться, ковбой, – осадил балагура опер.

За окнами замелькали темные крохотные домишки Михайловки.

– Что они, еще спят все? – махнул в сторону деревни Турецкий, – Или никто тут не живет?

– Не-е, живут, охотники, рыбаки, староверы даже. Электричества им не провели, вот и непривычно. – Опер внимательно осмотрел возвращенный пистолет и аккуратно опустил его в кобуру.

– А местных жителей опрашивали? Может, они что-то видели? Все-таки Сабашова убили почти на околице.

«Надо же, какое забытое совсем словцо вспомнил», – порадовался за себя Турецкий.

– И днем ведь все случилось.

– Не-е. Бесполезно. Тут тайги закон. Ниче не скажут. Могила. Они как рассуждают – следователь ваш приезжий, у вас свои разборки, вы там в городе за свое деретесь, а нам тут жить. Их тут хоть пытай.

– Пыток избежим, – заулыбался Турецкий. Ему положительно начинал нравиться этот тугодум, вероятно, родом из такой же Михайловки.

Дорога оборвалась. Дальше стеной стояла тайга. Рассвело.

– Все, шабаш, конец света, – шофер смачно сплюнул, открыв дверцу машины. Он чувствовал себя героем, выведшим экспедицию на свет божий.

– Так, ребята, – набрасывал Турецкий схему дальнейших действий. – У меня правило: если в начале операции случается казус, значит, Бог звонки посылает – не расслабляйтесь. Происшествие с зайцем сочтем таким милым предупреждением, а потому будем действовать осторожно. Вашим староверам палец в рот, я вижу, не клади.

– Не-е. Местные тут ни при чем. Они особняком себя ставят. К органам не полезут. А если, не дай бог, че случится, так закопают – сроду не найдешь.

– Словом, следов таких грубых не оставят?

– Не-е, не оставят, – кивнул головой опер.

– Так вот, сначала – осмотр места происшествия. Тебя как зовут, брат?

– Антон. – Глаза опера прояснились синевой, как наступающий утренний рассвет.

– Мы с Антоном пешим ходом, с навостренными ушами, пробежимся по этим сибирским просторам, а ты, ковбой, плотно зашторь свой джип на все кнопки и не высовывайся ни на какие «дай закурить». Как понял?

– Есть, – откозырял шофер.

Утопая по уши в снегу, Турецкий с опером пробрались к месту, где был обнаружен труп Сабашова. Природа постаралась на славу и получше любого преступника замела следы. Безмятежная белая картина с развесистыми кружевами инея навевала какие угодно мысли, но уж только не о людском коварстве и жестокости. Ложбина, над которой нависли два сломанных перекрещенных между собой дерева находилась слишком близко от конечного верстового столба дороги, преступник, по-видимому, очень спешил и не имел возможности, а может, и не считал нужным понадежнее скрыть труп. Он просто скинул убитого недалеко от дороги, понимая, что Сабашова обнаружат быстро.

– Кто нашел труп? – Турецкий невольно озирался среди этого белого безмолвия, от которого слепило глаза и парализовывало уши. Ему все время казалось, что кто-то незримо присутствует тут, что где-то в темной хвое елок прячется тот, кто выследил Сабашова и так ловко его провел.

– Местная старуха, – опер сосредоточенно носком ботинок пропахивал снег.

– Во сколько?

– В половине пятого.

– Так ведь Сабашов был еще совсем тепленьким. Неужели никто не видел убийцу. Не мог же он шапку-невидимку нацепить. И часа не прошло после смерти Сабашова… Как думаешь, Антон, куда делся преступник? Версии мистические сразу отметаем, – шутливо отмахнулся Турецкий.

– Не-е. Я мистику не уважаю. Оно все понятно – либо убийца на машине приехал и уехал, либо в лес сбежал.

– Если на машине, значит, его вся деревня должна была видеть.

– Не-е. Они не скажут.

– А если в лес… Значит, тайгу назубок знает. Ты где, Антон?

Турецкий растерянно оглянулся. Опер как сквозь землю провалился. Видать, вправду считается, что иметь дело с местной экзотикой – будь она хоть африканская, хоть сибирская – дело неблагодарное.

– Тут я. – Опер, несмотря на свой массивный торс, по-кошачьи повис на поваленной березе. – Я находку сделал.

В руках у Антона заблестело что-то металлическое.

«Нож!» – пронеслось в голове у Турецкого.

– Ключи какие-то. На дереве заметил.

– Зрение у тебя острое, что ни говори. Молодец, дружище.

– Я с батей на охоте со ста метров в глаз белке попадал.

Два ключа сиротливо прозвенели, когда Турецкий ловко поймал их на перчатку.

– Не зря мы, Антон, с тобой приехали. Ребята, видно, не слишком постарались, раз мимо такой улики прошли.

– Ключи тут на ветке висели, их запросто можно было не заметить.

– В нашем деле принято все замечать. Давай, опер, быстренько смотаемся на зимовье этого неуловимого Бурчуладзе. У меня еще дела в Новогорске – теперь нужно искать «квартиру, где деньги лежат», – хозяина ключей.

Но, как говорится, скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. До предполагаемой стоянки Бурчуладзе «важняк» с опером добирались, выдержав настоящую битву с сугробами, минут сорок. Маленького домика почти не видно было за тесовым забором. Издалека казалось, что приближаются они к крепости, какие когда-то строил Ермак, защищаясь от нападения татар.