Стэл Павлоу - Код Атлантиды

За Дауэром шел человек в штатском, за ними следовала целая толпа военных. За стол сели лишь адмирал и гражданский, которого Мейтсон незамедлительно представил собеседникам: Джей Хоутон, юрист корпорации «Рола».

Хоутон взглянул на свой блокнот с отрывными страницами из желтой линованной бумаги и издал странный возглас, будто воображая, что он в зале суда, и пуская в ход один из трюков, усвоенных в юридической школе. Мейтсон сомневался однако, что этот парень хоть раз за последние годы приблизился к зданию суда. Юристы, работавшие в корпорациях, по судам обычно не бегают.

– Мы только что встретились с официальными представителями Китая во Дворце наций, – пояснил Хоутон. – Черта с два они впустят кого бы то ни было на свою базу в Антарктике.

– Что за незадача, – пробормотал Гэнт.

– Мы на это и настраивались, – напомнил Дауэр.

– Все равно кошмар, – ответил Гэнт мрачно. – Собирать группу из людей гражданских очень уж не хочется. Они к операции не готовы – ни физически, ни морально, сэр.

– В общем и целом китайцы не имеют ничего против команды инспекторов ООН, – вставил Хоутон весело. – Но вооруженные силы и близко не подпустят.

– Да уж понятно! – раздраженно рявкнул Гэнт, в последнее мгновение осекся и добавил «сэр» в знак уважения к адмиралу.

Скотт и Новэмбер обменялись обеспокоенными взглядами. Команда инспекторов?.. Что они затевают?

– Там у вас спектроскопическое оборудование? – с живым интересом полюбопытствовал Хаккетт. Когда в кабинете появился Дауэр, Хаккетт встал из-за стола и принялся изучать сквозь окно все, что мог увидеть. На его губах играла ироничная полуулыбка. – ЯМР-томограф, если не ошибаюсь. Ах, адмирал, мальчикам-физикам, как пить дать, пришлась по вкусу завезенная в их драгоценную лабораторию игрушка.

– Они вечно чем-нибудь недовольны. Привет, Джон. Как перелет?

– Трясло.

Дауэр наморщил губы, мгновение поколебался и спросил:

– Неважны наши дела, да?

У Хаккетта, судя по всему, не возникло желания отвечать. Зато у Пирса возникло.

– Прямо скажем, дела ужасны, – вновь вмешался он. – Мы – свидетели столь серьезного повышения солнечной радиации, какого мир не видывал более двенадцати тысяч лет.

Зашелестели бумаги. Двое офицеров посоветовались с Дауэром и принялись просматривать какие-то записи.

Хаккетт произнес.

– Hаш полет отдавал мелодраматизмом, но прошел вполне нормально, верно?

Скотт мгновенно взглянул Хаккетту в глаза и неуверенно поежился.

Губы физика тронула очередная выводящая из себя улыбка-загадка. Он немного ссутулился, покусал ноготь большого пальца.

– Перед вами представители Объединенного космического командования Вооруженных сил США, доктор Скотт, – произнес он вкрадчиво. – Я консультировал Тома Дауэра по физике несчетное количество раз. Впервые в Лос-Аламосе, он учился тогда в магистратуре. Верно, Том?

Скотт растерялся.

– Космического… чего?

– Командования, – грубовато ответил Дауэр. – Мы советуем правительству, как действовать, пока оно ведет переговоры с китайцами. И служим последней надеждой на спасение человечества от Третьей мировой войны.

Дауэр поведал Скотту о том, что под восемнадцатью футами гранита в горах Колорадо близ Шайенна есть дверь в двадцать футов шириной и четыре фута толщиной, способная выдержать ядерную атаку. А за ней – разведывательный центр Вооруженных сил, называемый НОРАД [11] НОРАД – (англ. NORAD North American Aerospace Defense Command) Объединенное командование воздушно-космической обороны североамериканского континента (США и Канада). . В настоящий момент часть специалистов и средств НОРАД передали в распоряжение Объединенного космического командования.

– Мы постоянно следим за космосом, доктор Скотт. На околоземных орбитах вращается свыше девятнадцати тысяч объектов. Более восьми тысяч – крупнее бейсбольного мяча, отслеживать их можно двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. В те же периоды, когда наблюдается повышенная солнечная активность, и во время магнитных бурь выбрасывается плазма, наше оборудование, бывает, выходит из строя – порой на целых девяносто шесть часов, то есть на четверо суток.

– Это опасно?

– Весьма, – подключился к беседе Хаккетт. – Когда солнечная плазма достигает Земли, в атмосфере нарушается термодинамическое равновесие.

В разговор вновь вступил Гэнт:

– Солнечная буря – прекрасное время, когда можно напасть незаметно. Активность Солнца повышается, и китайцам об этом известно.

– Простите, но, по-моему, мы только что упустили свой шанс. – Скотт покачал головой. – Почему вы считаете, что на Солнце опять ожидаются вспышки? Все эти явления хаотичны, разве не так? Их ведь невозможно предсказать?

– Комплексны, а не хаотичны, – возмущенно заявил Хаккетт.

– Мы вполне в состоянии предугадать, что произойдет в ближайшем будущем с Солнцем, – добавилПирс. – Периодичность солнечной активности, роста и спада числа ее центров и их мощности – приблизительно одиннадцать лет.

Хаккетт схватил со стола маркер и начертил на доске в конце кабинета круг.

– Не стану засорять ваши мозги, читая лекцию о гелиофизике, но некоторые моменты вам следует усвоить. Солнце, вопреки бытующему мнению, не похоже на Землю. Оно громадно. Настолько, что пятно средней величины на его поверхности в несколько раз превышает площадь Земли. Солнце большое. Тяжелое. Горячее. И, что самое главное, на нем более двух магнитных полюсов.

У нас есть только Южный и Северный. На Солнце полюсов целых шесть. Назовем их как угодно – Север, Юг, Тим, Кларенс. Не имеет значения. Что важно, так это крайне сложная магнитная система, суть которой мы едва-едва начинаем постигать. На Солнце есть Северный и Южный в нашем понимании полюса, но в силу того, что это шар из раскаленной плазмы, он обладает и четырьмя другими полюсами, расположенными на равном друг от друга расстоянии вокруг экватора. А еще по той причине, что Солнце – плазменный шар, оно вращается неравномерно. На экваторе солнечный день короче, чем на севере или на юге.

Только сейчас Скотт обратил внимание, что адмиралов в кабинете трое. Точнее, два адмирала и генерал. Плюс майор Гэнт. Пятеро лейтенантов выполняли обязанности помощников. Военных никому не представили. Объяснения Хаккетта они слушали с жадностью и, очевидно, легко все усваивали. Это по меньшей мере приводило в некоторое замешательство. А если точнее, сильно сбивало с толку.

Хаккетт продолжал:

– В действительности полный магнитный цикл Солнца составляет двадцать два года: за это время происходит полная переполюсовка его магнитного поля, и пятна, которые представляют собой места выхода магнитного поля из-под фотосферы, возвращаются на свои места. То, о чем упомянул ты, Боб, прости, что противоречу, – всего лишь половина цикла, хотя статистически количество пятен на фотосфере меняется с периодом в одиннадцать лет.