Джой Филдинг - Не делись со мной секретами

Когда на вас кто-то нападает, не сопротивляйтесь, сближайтесь с ним вплотную.

Наносите удар, когда сблизитесь.

– Поддайтесь течению приступа, – повторяла она вновь и вновь. – Поддайтесь течению приступа. Не сопротивляйтесь. Поддайтесь течению приступа.

Что может произойти плохого?

Ну и что такого, если и вырвет?

Ну и умрете.

Она чуть не рассмеялась.

Джесс перестала сопротивляться. Позволила паническому чувству охватить все свое существо. Она зажмурилась от головокружения, появившегося у нее, от которого она могла повалиться на пол. Ее затошнило, она почувствовала состояние бреда, не сомневалась, что в любой момент может потерять сознание.

Но она не потеряла сознание.

Она не умерла.

Ее даже не вытошнило. Она поняла это с возрастающим удивлением, чувствуя, как сдавленность в груди проходит, как гигантская воображаемая змея постепенно теряет к ней интерес и уползает прочь. Через несколько минут онемение прошло, дыхание стало ровным. Все опять в порядке. Она не умерла. С ней вообще ничего не произошло.

Она не стала бороться с чувством паники, отдалась нахлынувшему беспокойству, и ничего вредного с ней не произошло. Ее не вырвало, не парализовало. Она не погибла.

Она победила.

Джесс несколько минут просидела на полосатом диване без всякого движения, наслаждаясь своей победой.

– Все прошло, – шептала она, сразу почувствовав радость и уверенность в себе. Ей захотелось разбудить Дона, поделиться с ним новостью.

Но она понимала, что делиться новостью ей хочется не с Доном.

Оттолкнувшись от дивана, Джесс встала, поискала под одеялом носки. Нашла их, надела, потом быстренько натянула джинсы. Подошла к окну, стала смотреть в темноту за обрывом.

– Джесс? – спросил спросонья Дон.

– Снегопад прекратился, – сообщила она ему.

– Ты уже оделась. – Он облокотился на локоть и потянулся над ковром за своими часами.

– Я замерзла.

– Я мог бы согреть тебя.

– Знаю, – отозвалась она, явно грустная нотка вкралась в ее голос. – Дон...

– Можешь ничего не говорить, Джесс. – Он надел часы на кисть руки и защелкнул замок цепочки. – Знаю, что ты не испытываешь ко мне тех же чувств, что я питаю к тебе. – Он попытался улыбнуться, и это ему почти удалось. – Если хочешь, то можно сделать вид, что вчера вечером между нами ничего не было.

– Абсолютно не собиралась причинить тебе боль.

– Ты ее и не причинила. Честно. Джесс, я уже большой парень. Я смогу правильно отнестись к тому, что произошло вчера, если ты способна сделать это. – Он помолчал. Посмотрел на часы. – Всего четыре часа утра. – Почему бы тебе не попытаться поспать еще несколько часов?

– Я не смогу заснуть.

Он кивнул.

– Хочешь я приготовлю тебе чашку кофе?

– А ты не хочешь, чтобы я сварила тебе черный кофе у себя в квартире?

– Ты хотела бы выехать прямо сейчас?

– Ты не очень будешь возражать?

– Это для тебя важно?

Она встала на колени на ковре возле своего бывшего мужа и нежно погладила его по щеке, ощутив кончиками пальцев отросшую за ночь щетину.

– Я действительно люблю тебя, – сказала она.

– Знаю, – отозвался он, беря ее руку в свою. – Я просто ждал, когда ты разберешься в своих чувствах.

В город они вернулись только в семь часов утра. Возвращение домой на машине проходило медленно, в опасных дорожных условиях. Пару раз они скользили по прикрытому снегом льду и чуть не влетели в кювет. Но Дон не растерялся. Он просто покрепче сжал в руках руль и решительно продолжал ехать вперед. Джесс часто казалось, что они скорее дошли бы до Чикаго пешком.

Она бросилась к телефону сразу же, как только вошла в свою квартиру.

– Есть что-либо новое? – спросила она Нейла, не поздоровавшись.

– Джесс, сейчас семь часов утра, – напомнил он ей. – Клубы открываются только в десять.

Джесс положила трубку на аппарат и смотрела, как Дон убирает остатки завтрака, который вчера приготовил ей Адам. Неужели это было только вчера, думала Джесс. Ей казалось, что это было очень давно. – Ты можешь не делать этого, – сказала Джесс, забирая из рук Дона тарелку, которую он мыл, и ставя ее на кухонную стойку.

– Нет, я это должен сделать. Здесь не осталось ни одной чистой тарелки. – Он взял тарелку со стойки и продолжал мыть ее под краном.

– Кофе уже готов, – сказала Джесс, поболтав кофейник. – Могу бросить пару кусков съестного в микроволновую духовку.

Дон взял кофейник из рук Джесс и вылил темно-коричневую жидкость в раковину.

– Опять ты и твоя микроволновка, – сказал он. – А теперь брысь отсюда. Я сам приготовлю кофе, а ты примешь в это время душ.

Джесс прошла в гостиную.

– Алло, Фред, – сказала она, уткнувшись носом в клетку. – Как ты поживаешь, приятель? Извиняюсь, что вчера не приехала домой и не накрыла тебя. Ты скучал без меня?

Птичка прыгала с жердочки на жердочку, не обращая внимания на ее заботы.

– Почему бы тебе не завести собаку или кошку? – крикнул Дон из кухни. – Этой пташке все равно, дома ты или нет.

– Мне нравится Фред. С ним меньше хлопот, – ответила она, думая о черных виниловых сапожках, которые она купила у Адама. Явно стоящее приобретение, подумала она теперь, увидев их у входной двери. Снег на них таял и стекал капельками воды на деревянный пол. Никаких колец от соли. Никаких пятен. Удовольствие гарантируем либо вернем ваши деньги.

Она подумала об Адаме, соображая, что он может сейчас делать, куда он отправился, когда ушел из ее квартиры. Как он отнесся к событиям того суматошного утра. Что бы он сказал, если бы узнал о том, что было у нее вчера.

Идя в спальню, Джесс тряхнула головой, пытаясь отделаться от неприятных мыслей. Она начала день с того, что чуть не отдалась одному мужчине, а закончила тем, что переспала с другим. Один был почти незнакомцем, мужчиной, о котором она в сущности ничего не знала. Другой – ее бывший муж, известный ей вдоль и поперек. Он и сейчас здесь, всегда находился рядом, когда она в нем нуждалась. Другой мог заглянуть к ней, когда ему вздумается.

Может быть, именно это показалось ей таким привлекательным в Адаме Стоне, размышляла она. Тот факт, что она точно не знала, когда она увидит его опять, если увидит вообще?

Спальня была в таком же виде, в котором она ее оставила, кровать не убрана. Джесс ненавидела неубранные кровати, так же как она не любила незавершенные дела. Она быстренько стала застилать кровать, взбивать подушки, подтягивать и затыкать уголки. Потом пошла в ванную и пустила душ, стянула с себя свитер и джинсы, аккуратно положила их в стенной шкаф, выбрала серый костюм и розовую блузку для своего сегодняшнего посещения зала суда, аккуратно повесила их на спинку белого плетеного стула.