Иэн Бэнкс - Канал грез

Она подозревала, что не оправдала их ожиданий; они сняли у нее со рта клейкую ленту, чтобы услышать, как она зарыдает, когда будут расстреливать инструмент, но она молчала.

Ее увели. Но увели уже другим человеком. То, что было когда-то ею, лежало среди вороха порванных струн и остатков изничтоженного инструмента — труха, перемолотая в пыль.

Она была игрушкой, ручным зверьком; они насиловали ее, сообща самоутверждаясь. Но игрушка может развратить, думала она (когда они уводили ее с солнечного света обратно в клетку, в заключение, на пытку), а зверек — укусить хозяина.

Вернувшись на мостик, они показали ей и другие свои игрушки: зенитную пусковую установку (забавляясь, они направляли дуло на нее и делали вид, что готовы выстрелить, а один раз засунули железную трубу ей между ног и перешучивались, достаточно ли, мол, она горяча, чтобы возбудить ракету); пластиковую взрывчатку, которой они собирались потопить, по крайней мере, одно судно, после того, как собьют самолет; литературу венсеристов и прочее их снаряжение, которое они вместе с несколькими комплектами форменной одежды оставят после себя, чтобы у прибывших на место происшествия национальных гвардейцев не было сомнений в том, кто сбил американский самолет и расстрелял судовые экипажи.

Радиооператоры тоже были убиты. Она видела их тела в радиорубке «Надии», когда ее тащили на мостик мимо пробоин и царапин — следов перестрелки с Орриком. Никто теперь не удивился бы, почему их судовое радио молчит: американцы глушили все частоты с целью подавить полевую связь венсеристов, опасаясь, как было сказано, широкомасштабных атак. Боевики дали ей послушать одну из редких передач новостей. Радио Панамы играло военные марши в промежутках между новостными выпусками, которые должны были передаваться ежечасно, хотя на практике этого не происходило. На всех соседних частотах звучали помехи, там непрерывно раздавались треск и свист, и звук, похожий то ли на пулеметную стрельбу, то ли на шум вертолета.

Ее привели на мостик и привязали к маленькому штурвалу «Надии» так, что ее ноги едва касались пола, а руки были примотаны к медным и деревянным деталям штурвала. Она стояла с опущенной головой, скрыв лицо за завесой сальных немытых волос. Она смотрела на синяки и ожоги на своем теле, обнажившемся под разодранной юкатой, и слушала голоса обезумевшего мира.

В столице Панамы ввели военное положение. Был застрелен президент Колумбии, и пять групп уже взяли на себя ответственность за это убийство. Очередные авианосные группы ВМС США направлены к тихоокеанскому побережью Центральной Америки, а также в Карибский регион. Куба объявила, что против нее готовится интервенция. Кремль пригрозил новой блокадой Берлина. Америка и Россия потребовали срочного созыва внеочередной сессии ООН. Вновь было объявлено о том, что Соединенные Штаты направляют в Панаму делегацию с миротворческой миссией, самолет должен вылететь с авиабазы Даллес завтра утром. Сотни бунтовщиков были убиты в Гонконге, а Азанийская армия обнаружила в песках в трехстах километрах от Отживаронго гигантский стеклянистый кратер и объявила, что это воронка от взрыва юаровской крылатой ракеты. В конце новостей сообщалось, с каким счетом закончилась игра между американскими бейсбольными командами, после чего возобновилась военная музыка.

Хисако хохотала, пока ее не ударили так сильно, что она на миг потеряла сознание. Но она продолжала тихо смеяться, несмотря на то, что пластиковые веревки врезались в ее запястья, а руки под тяжестью тела выворачивались из суставов; она следила, как кровь из ее рта капает маленькими бомбочками на резиновый коврик, и чувствовала, что ее разбирает смех. Заиграли марш Сузы, и это напомнило ей группу лекторов, которых она знала по английскому отделению университета Тодай, проводивших еженедельно вечеринку для студентов и сотрудников. На вечеринку обязательно приглашался кто-нибудь из носителей языка: бизнесмены, ученые, политики, иногда представители американского или английского посольства. Однажды британский дипломат появился с видеозаписью, и часть присутствующих ее посмотрела. Не все нашли увиденное интересным, не все даже поняли, но ей так понравилось, что захотелось еще. Образовалась небольшая группа преданных поклонников этого сериала, с нетерпением ждавшая пятницы, когда из Лондона прибывала диппочта с очередной кассетой. Музыка, эта самая музыка, напоминала Хисако о том, что было почти четверть века назад.

Итак, радио Панамы играло марш Сузы, использовавшийся как музыкальная заставка к «Воздушному цирку Монти Пайтона» [54] Сюрреалистический сериал, выпускавшийся комической группой «Монти Пайтон» на английском телевидении в 1969 - 1974 гг. В качестве заставки использовался «Марш Колокола свободы» американского композитора Джона Филиппа Сузы (наст, имя Зигфрид Окс, 1854—1932), прозванного «королем маршей». , и она не могла не смеяться, как бы сильно ее при этом ни били. Она решила, что мир абсурден, а боль, жестокость и глупость — это всего лишь побочные эффекты всеобщей нелепости, а вовсе не результат целенаправленных действий.

Когда Дендридж вызвал их по рации, ей вновь заклеили рот изолентой. Пришлось глотать кровь. Дендридж сказал, что вроде хочет подплыть к «Надии», так что ее отвязали от штурвала и после небольшой дискуссии на испанском отвели через машинное отделение в трюм и заперли без света в мастерской.

Она уснула.

Кто- то вонзил в нее нож. Она только что проснулась и поняла, что случилось; в животе торчал нож, из раны капала кровь. Она попробовала вытащить его, но не смогла. Она находилась в огромном, гулком помещении, вокруг было темно. На уровне пола пролегала полоса красного, чуть мерцающего света.

Она вылезла из грязной постели, из клубка грязных, засаленных и пропотевших простыней. Отбросив их ногой, она неуверенно встала на металлический пол, бережно придерживая нож, чтобы он не сдвинулся и не поранил ее еще сильнее. Крови было не так много, как она ожидала, и она подумала, вдруг кровь хлынет фонтаном, когда кто-нибудь этот нож выдернет. Ей хотелось заплакать, но она поняла, что не может.

Она подошла к стене комнаты и начала обшаривать металлический стык между стеной и полом в поисках щели, куда можно продеть руку, чтобы приподнять шторку. Она обошла стены по кругу, ощупывая их одной рукой, а другой придерживая нож. В конце концов, она наткнулась на ступеньки, которые вели наверх, в слабо мерцающее красноватое пространство; там стоял грохот, сотрясающий воздух и почву. Ступеньки из прессованного песка обрамлялись деревянными рейками, укрепленными небольшими столбиками с кисточками на конце.