Стивен Фрей - Инсайдер

— Я не хочу испортить отношения с Оливером, — сказал Джей, решив игнорировать ее вызов, — а учитывая, какой он человек, поставить под вопрос или не выполнить его прямое указание было бы равносильно бунту.

— Да, — согласилась с ним Салли.

— Я тянул сколько мог, но когда дошло до дела, я вынужден был нажать на курок и купить акции «Белл».

— А теперь ты об этом жалеешь.

— Очень. — Он поджал губы. — Я только хочу, чтобы прошло две-три недели без объявления о перекупке «Белл» или «Саймонс», и тогда постараюсь убедить Оливера избавиться от этих акций.

Она снова повернулась к парапету.

— Не думаю, что тебе стоит волноваться, но могу понять, почему все, вместе взятое, может тебя беспокоить. — И твердым голосом продолжала: — Но я по-прежнему не понимаю, почему ты пытался подловить меня на лжи. Единственное объяснение, которое приходит мне в голову: ты думаешь, что существует какой-то сговор и я в нем участвую, — с горечью произнесла она. — Что я действую заодно с Оливером, чтобы прищучить тебя. Иначе зачем тебе донимать меня расспросами про телефон, который не лежал в гнезде, или про то, что компьютер был теплый?

Он взял ее за подбородок и повернул к себе ее лицо.

— Если бы я верил, что существует сговор, — что, не могу не признать, в твоем изложении прозвучало глуповато, — и верил бы, что ты в этом участвуешь, я выложил бы все, что сказал?

— Не знаю, — отрезала она, снова обозлившись и шагнув в сторону от него. — Мне казалось, что знаю, а теперь не уверена.

— Это несправедливо. Я просто осторожничаю.

— А не следует осторожничать с тем, к кому хорошо относишься.

— Я знаю.

— Тогда почему...

Не дав Салли закончить, Джей своими сильными руками сгреб ее в охапку и, крепко прижав к себе, прильнул к ее губам.

Секунду она сопротивлялась, боролась с ним, потом руки ее медленно поползли вокруг его шеи, и она слилась с ним в долгом поцелуе.

В понедельник вечером, в пять минут девятого, Джей позвонил в дверь скромного двухэтажного кирпичного дома в районе Бруклина, населенном рабочими. Заходящее солнце отбрасывало длинные тени на аккуратно подстриженную лужайку, занимавшую небольшое пространство между домом и узкой, заставленной автомобилями улицей за его спиной. В доме раздался трезвон, и через несколько минут Джей услышал приближающиеся к двери шаги. Он отступил на цементное крыльцо со ступеньками, и дверь отворилась. Перед Джеем стоял седой низкорослый мужчина с налитыми кровью глазами.

— Мистер Купер?

— Да, — тихо произнес мужчина.

В доме было темно, лишь на столике в передней слабо горела свеча.

— Меня зовут Джей Уэст.

На лице мужчины не отразилось ничего.

— Ах да, Эбби упоминала несколько раз это имя. Вы работаете с ней у «Маккарти и Ллойда».

— Совершенно верно.

Мужчина посмотрел через плечо в темноту, потом вышел на крыльцо и закрыл дверь.

— Боб Купер, — сказал он, робко протягивая руку.

Джей обменялся с ним рукопожатием.

— Рад с вами познакомиться.

— Я тоже.

— Послушайте, я понимаю, что это может показаться несколько странным, — произнес Джей. — Я имею в виду то, что я явился в ваш дом без предупреждения.

Мужчина передернул плечами, но не сказал ничего.

— Мне не хотелось вам звонить, — продолжал Джей, — так как я решил, что могу вас встревожить, а я не думаю, что для этого есть основания.

— О чем вы?

— Уже несколько дней Эбби не является на работу, — пояснил Джей. — Я не раз пытался застать ее дома, но ее никогда нет на месте или же она не отвечает. Я оставил ей несколько сообщений, но она не отзвонила. Вот мне и захотелось узнать, имеете ли вы от нее какие-либо вести.

Купер опустил глаза.

— Она не отзвонит вам, — еле слышно произнес он.

— Это почему?

Он тяжело сглотнул.

— Она умерла, — сказал он, сдерживая слезы.

Перед Джеем снова промелькнула картина того, как Оливер приставал к Эбби.

— Что случилось? — с трудом выдавил он.

Купер вытер слезы.

— Не знаю. Нам с женой сообщили только сегодня днем. Полиция нашла тело Эбби на свалке в Бронксе. Ее задушили.

— Господи, нет! — Джей положил руку на узкое плечо Купера. Он чувствовал, как тот дрожит.

— Да. — Купер посмотрел на Джея, потом отвел взгляд в сторону. — Извините, что не могу пригласить вас, но там моя жена со своей сестрой. Они очень расстроены. Не думаю, чтобы они могли сейчас кого-либо принять.

— Я понимаю.

Эбби не явилась на работу в среду, в тот день, когда Джей и Салли были с Оливером и Барбарой на яхте. А накануне Джей видел Оливера и Эбби на складе. Стоя с Купером на крыльце, Джей мысленно прокрутил все, что слышал и видел, когда был рядом со складом, как не раз делал за прошедшие несколько дней. Там было что-то, что следовало вспомнить, что-то существенное. Такое же чувство возникло у него, когда он смотрел на свой компьютер в то утро, когда Салли, не разбудив его, ушла из квартиры. Чувство, будто он что-то упускает.

И тут Джей вспомнил. Когда он в первый раз посмотрел в щель между дверью и стеной, он услышал, как Оливер говорил Эбби про встречу с ним после работы в отеле «Плаза». Оливер мог видеть Эбби перед тем, как ее убили. Собственно, он мог быть последним, кто видел ее.

Баллок сидел в конференц-зале, откинувшись на спинку кресла и положив ноги на длинный деревянный стол. Оливер сидел, нахохлившись, напротив него, бесцельно теребя галстук.

— Что ты хотел рассказать мне, Оливер? — нетерпеливо спросил его Баллок. У него болело горло и была небольшая температура, а надо было еще просмотреть гору бумаг, прежде чем он сможет поехать домой.

Оливер забросил конец галстука за плечо.

— Час назад мне звонил Кевин О'Ши.

Баллок поднял глаза от заусеницы, которую теребил. В голосе Оливера звучала паника.

— И?

Оливер несколько раз быстро тяжело вздохнул, словно пытаясь сбрести спокойствие.

А Баллок снял ноги со стола, и они с глухим стуком опустились на ковер.

— Да ну же, Оливер. Скажи мне.

— О'Ши позвонил и сказал, что сегодня днем два нью-йоркских полицейских нашли... — Оливер проглотил следующие слова и заново произнес: — Они нашли труп Эбби на бронксовской свалке. При ней были личные вещи, включая сумочку, так что установить ее личность не составило труда. — Оливер почувствовал, как у него задрожала нижняя губа. — Она была задушена.

Баллок положил обе руки на стол — боль в горле и температура были забыты.

— Ты шутишь, — пробормотал он.

Оливер крепко сжал веки.

— Ты думаешь, я стал бы так шутить?

— Нет, — медленно произнес Баллок. — Извини, Оливер. Я знаю, что она была тебе небезразлична.

Оливер кивнул.

— Она была мне дорога, действительно дорога. — Впервые за многие годы он почувствовал, что сейчас заплачет. — По-моему, я до настоящего момента не знал, насколько дорога.