Джеймс Роллинс - Кости волхвов

— Я постараюсь, — пообещал он.

27 июля, 3 часа 00 минут

Лозанна, Швейцария

Грей шел следом за Сейхан по заросшему соснами горному склону. Мотоцикл они бросили у подножия теснины, закидав его вырванными из земли кустами диких альпийских роз. Последние полмили до этого места они ехали в темноте, с выключенной фарой. Эта мера предосторожности замедлила их движение, но иначе было нельзя.

Теперь, выключив фонари, они шли пешком, взбираясь по каменистой осыпи к отвесной каменной стене. Путь прокладывала Сейхан. Грею то и дело приходилось поднимать руки, чтобы сосновые ветви не хлестали его по лицу. Чуть раньше, когда они, выехав из Лозанны, направлялись в сторону окружающих город горных хребтов, он увидел очертания замка. Тот воцарился на горе подобно громадной неуклюжей химере с квадратной мордой и сверкающими глазами. А потом, когда они въехали на мост, ведущий к этому каменному чудовищу, видение исчезло.

Грей поравнялся с Сейхан, которая держала в вытянутых перед собой руках прибор глобального спутникового позиционирования.

— Ты уверена, что сумеешь найти запасной вход?

— Когда они привезли меня сюда в первый раз, то надели мне на голову черный мешок. Но при мне было устройство электронного слежения, спрятанное… — она взглянула на Грея, — неважно где. С его помощью я зафиксировала пути подхода. Это выведет нас ко входу.

Они продолжили путь.

Грей внимательно изучал Сейхан. Прав ли он, доверяя этой опасной, как гремучая змея, женщине? В темном лесу нарастали опасения, и не только в отношении напарницы, которую он выбрал для выполнения этой миссии. Грей стал сомневаться в правильности своих действий. Может ли он считаться настоящим лидером? Отправившись на выручку Рейчел, он поставил на карту абсолютно все. Более здравомыслящий человек, взвесив все за и против, отправился бы с золотым ключом прямиком в Авиньон. Грей ставил под угрозу всю порученную ему миссию.

А если в этой схватке победит орден дракона?

Грей вспомнил людей, убитых в Кёльнском соборе, замученных священников в Милане. Если он проиграет, погибнет гораздо больше людей. И ради чего?

Запутавшись в собственных мыслях, Грей продолжал карабкаться по склону.

Сейхан сверилась с прибором и свернула налево. Вскоре их взглядам предстал разлом в скале, частично скрытый гранитной плитой, поросшей мхом и мелкими белыми цветочками. Пригнувшись, Сейхан нырнула в разлом и оказалась в узком туннеле. Следом за ней в щель втиснулся Грей. Короткий проход упирался в старую, проржавевшую от времени решетку, запертую на замок. Сейхан вытащила отмычку.

— А сигнализация? — спросил Грей. Женщина лишь пожала плечами.

— Сейчас выясним, — беспечно сказала она, и через несколько секунд замок был открыт.

Грей внимательно осмотрел стены. Гранит и никаких проводов.

Отойдя от решетки на десять метров, они оказались у подножия лестницы с грубо вырубленными из камня ступенями. С этого места первым пошел Грей, но прежде он посмотрел на часы. До прибытия поезда из Женевы оставалось всего несколько минут, затем его отсутствие будет обнаружено. Так что времени у них было в обрез.

Грей быстро зашагал по ступеням, не забывая внимательно смотреть по сторонам на тот случай, если бы тут оказались какие-нибудь сторожевые и охранные устройства. Подниматься им пришлось долго — на высоту примерно пятнадцатого этажа, и с каждым шагом в нем нарастало внутреннее напряжение. Наконец туннель вывел их в более просторное помещение — пещеру со сводчатым потолком. Из дальней ее стены бил природный источник, и вода уходила в трещину в полу, стекая к подножию скалы. А перед источником стоял большой вырубленный из камня куб. Алтарь. Это был римский храм, который описывала Грею Сейхан. Пока что все рассказанное ею соответствовало действительности.

Следом за Греем в пещеру вошла Сейхан.

— Лестница, ведущая в замок, вон там.

Она указала в сторону еще одного туннеля, уходившего в сторону.

Как только Грей сделал первый шаг, темнота внутри туннеля зашевелилась. На свет выступила огромная фигура.

Рауль…

В руках он держал автомат.

Слева от Рауля вспыхнул свет, и рядом с ним возникли еще двое автоматчиков. Позади Грея с грохотом закрылась стальная дверь, блокируя путь, которым он и Сейхан сюда пришли.

Хуже того, Грей ощутил затылком холодную сталь пистолетного ствола.

— Золотой ключ висит на цепочке у него на шее, — сообщила Сейхан.

Рауль шагнул вперед и остановился перед Греем.

— Тебе следовало проявить большую осмотрительность при выборе напарника, — сказал он.

Прежде чем Грей успел ответить, огромный кулак врезался в его живот. Грей задохнулся и упал на колени.

Рауль протянул свою лапу к его шее, сорвал цепочку с ключом и поднес его к свету.

— Благодарю за доставку, — сказал он, — и за то, что сам пришел. Перед тем как отправиться в Авиньон, мы хотим задать тебе несколько вопросов.

Не в силах скрыть потрясения, Грей поднял глаза на гиганта. Он не верил собственным ушам: ордену известно про Авиньон? Но откуда? А потом до него дошло.

— Рейчел… — пробормотал Грей.

— О, за нее можешь не беспокоиться. Она жива и находится в полном здравии. В данный момент она встречается кое с кем из своих родственников.

Смысла последней фразы Грей не понял.

— Не забудь про его напарника в больнице, — напомнила Сейхан. — Нам лишние свидетели не нужны.

— Им уже занимаются, — буркнул в ответ Рауль.

3 часа 07 минут

Женева, Швейцария

Потеряв надежду заснуть, Монк пялился в телевизор. Однако занятие это не слишком увлекало его, поскольку он не понимал ни слова по-французски. От морфина в голове у него плавал туман. На забинтованную культю он старался не смотреть. Злость действовала лучше всякого болеутоляющего. Он злился не только из-за того, что оказался искалечен, но еще и потому, что теперь он стал бесполезен для своих товарищей и ничем не может помочь им в выполнении задания. Его вывели из строя, да к тому же использовали в качестве разменной монеты. Его товарищи в опасности, а он вынужден валяться на больничной койке под присмотром охранников.

Его грызла боль, против которой морфин был бессилен. Он знал, что не имеет права жалеть себя. Он жив. Он — солдат. Он видел, как с поля боя выносили его товарищей в гораздо худшем состоянии. И все же боль не утихала. Он был унижен и сейчас гораздо в меньшей степени, нежели прежде, чувствовал себя мужчиной и солдатом. Логика оказалась не способна успокоить сердце.

Телевизор продолжал бубнить.

За дверью послышался шум, и это привлекло внимание Монка. Раздались голоса — громкие, спорящие, а затем дверь открылась нараспашку. Вытаращив от удивления глаза, Монк смотрел на человека, который прошел мимо охранников в палату. Очень знакомого человека.